Отступник - Кора Рейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Твои глаза, — пробормотал он, затем покачал головой.
— Нет. Это невозможно. — Он с трудом поднялся на ноги и уставился на мою мать. — Хизер, что, черт возьми, происходит?
Моя мать приподнялась на локтях, ошеломленно моргая.
— Стэнли? — Это слово прозвучало протяжно, как долгий вздох.
Ее глаза скользнули по мне, не узнавая. Она не знала, кто я такая. Но в тот момент я даже не была уверена, что она знает, кто она такая. Жар собрался за моими глазными яблоками. Почему у нее все еще есть способность злить меня? Почему я все еще забочусь о ней после всего, что она сделала? Почему я не могла перестать любить ее, когда она никогда так сильно не заботилась обо мне?
Стэнли попытался пройти мимо меня, чтобы добраться до кровати, но я встала у него на пути. Я была на целую голову ниже его, и он попытался оттолкнуть меня. Его руки больно врезались в мои ключицы, и я покачнулась в сторону, едва удерживаясь на ногах. Девон схватил его за руку и вывернул ее, но Стэнли замахнулся на него кулаком. Быстрым движением Девон уклонился, так что кастет лишь задел его макушку и нанес удар в живот Стэнли. Мужчина ахнул, споткнулся и вынужден был ухватиться за потрепанный шкаф. Он тяжело дышал, его лицо покраснело. Пенни подошла к нему и схватила за предплечье.
— Папа, этого достаточно. Нам больше не нужны неприятности.
— Еще неприятности? — воскликнул он и указал на меня трясущимся пальцем. — Я не тот, кто создает проблемы. От этой девчонки одни неприятности на всю жизнь!
Пенни уставилась на меня, но, похоже, не уловила связи.
— Я бы узнал эти глаза где угодно. Она одна из его отпрысков.
Страх и отвращение отразились на его лице, сражаясь в битве, которая была более сильной эмоцией.
Пенни, казалось, точно знала, к кому относится слово «его». Ее глаза расширились, и она начала выводить слова на своих татуировках, как заклинание, которое должно было дать ей утешение.
Я посмотрела вниз, где моя мать изо всех сил пыталась принять сидячее положение. Бретелька ее тонкой ночной рубашки соскользнула с костлявого плеча, и вырез стал глубоким. Я наклонилась и помогла ей прислониться к спинке кровати, прежде чем вернуть ее лямку на место. Ее карие глаза скользнули по моему лицу, и в них отразилось паническое узнавание.
Мама посмотрела на себя сверху вниз, как будто только сейчас осознала, в каком плачевном состоянии она находится, и ее лицо сморщилось. Я обняла ее за спину и подняла на ноги, позаботившись о том, чтобы ночная рубашка прикрыла ее.
— Да ладно, мам. Мы приведем тебя в порядок.
— Только не говори мне, что ты снова помочилась в постель, — прорычал Стэнли.
— Еще одно слово, — резко сказала я. — И я клянусь, что позвоню своему отцу и попрошу его снести это место. Я не могла этого сделать. По крайней мере, не отдавая себя ему. И даже тогда я не была уверена, что он заботился обо мне достаточно — или вообще — чтобы оказывать мне какие-либо услуги.
Но, судя по ужасу на лице Стэнли, он верил, что я смогу. Я наслаждалась чувством триумфа, но моя мать становилась все тяжелее в моих руках, ее ноги подкашивались.
— Есть ли противоядие от того, что она принимает? — спросила я.
Стэнли уставился на меня, но Пенни ответила:
— Да. Я могу принести пузырек. — Она быстро выскользнула из комнаты, и он последовал за ней, не сказав больше ни слова.
Девон подошел к нам с мамой.
— Ты хочешь, чтобы я помог? — Его глаза были мягкими и печальными, но в то же время жалкими.
— Нет, — прошептала я. — Я могу сделать это одина. — Я могла бы сказать, что он мне не поверил.
— Действительно. — твердо сказала я.
Пенни вернулась с крошечным пластиковым пузырьком.
— Просто заставьте ее выпить это, и тогда она должна прийти в норму в течение нескольких минут.
Я взяла пузырек и сунула его в карман.
— Где здесь ванная?
Пенни открыла маленькую дверцу рядом со шкафом. Я повела маму внутрь. Там было не так уж много места. Швы между белыми плитками пожелтели и частично почернели от плесени. Там была душевая кабина, туалет и раковина, что оставляло центральное пространство, в котором едва хватало места, чтобы мы с мамой могли стоять. Пенни задержалась в дверях, неуверенность окрасила ее лицо.
— Мне не нужна помощь, — повторила я достаточно громко, чтобы Девон тоже мог это услышать. Казалось, он не хотел, чтобы я справлялась с этим сам.
— Если ты хочешь помочь, не могла бы ты, пожалуйста, принести чистую одежду для моей матери?
Пенни вышла из оцепенения и решительно кивнула.
— Не волнуйся. Я позабочусь об этом. С этими словами она закрыла дверь и оставила меня наедине с моей матерью.
Моя мама все еще не сказала мне ни слова. Может быть, и говорить было нечего. Я закрыла крышку унитаза и заставила ее сесть на него сверху. Только когда я была уверена, что она не упадет, я отпустила ее. Я откинула ее голову назад и поднесла флакон к ее губам. Она проглотила жидкость без возражений. Вероятно, она привыкла к тому, что ей давали противоядие. Кто знает, как часто она принимала передозировку Слюны или чего-то еще, что здесь продавали.
Я отдернула занавеску для душа — она была липкой и пожелтевшей — и ополоснула пол в душе горячей водой. Краем глаза я видела, что моя мать наблюдает за мной. Ее голова все еще была опущена, но я чувствовала на себе ее взгляд сквозь бахрому ресниц. Может быть, это было мое воображение, но ее глаза уже выглядели менее ошеломленными, чем несколько мгновений назад.
— Я помогу тебе раздеться сейчас, хорошо? — Я сказала.
Она никак не отреагировала, и я восприняла это как молчаливое разрешение. Я была рада, что на ней были только ночная рубашка и трусики. Она позволила мне стянуть платье через голову и даже самостоятельно подняла руки. Наши глаза встретились, когда я бросила одежду на землю.
— Ты выросла, — прошептала она.
Ее голос был похож на звон разбитого стекла, но, по крайней мере, она говорила, и ее слова были понятны.
Я не знала, что сказать, поэтому потянулась за ее последним предметом одежды, но она покачала головой.
— Нет. Я-я… — Она замолчала, смущение исказило ее
