Миссис Ингланд - Стейси Холлс

Вас на чаепитие и торжественный ужин, во время которого Вы могли бы рассказать друзьям колледжа о Вашем опыте учебы по стипендиальной программе.

Прошу прощения, что уведомляю Вас за столь короткий срок: няня Гилберт, выпускница-стипендиат, которая изначально должна была участвовать в мероприятии, слегла с корью, и, размышляя, кто мог бы ее заменить, я сразу вспомнила о Вас. Если Вы согласны, я попрошу миссис Ингланд в качестве большого одолжения отпустить Вас на церемонию в Лондон. Вы можете оформить поездку (она займет не более двух дней) в счет ежегодного отпуска. Пожалуйста, ответьте при первой возможности, и я все устрою.

Остаюсь Вашим самым искренним другом,

М. Симпсон»

«Дорогая няня Мэй!

Пишу в надежде, что Вы получили мое письмо от 23 октября. Если нет, то вторично приглашаю Вас на нашу ежегодную церемонию награждения, которая состоится в Стейнвей-холле в Марилебон. Колледж гарантирует компенсацию расходов на проезд поездом и размещение на Пембридж-сквер с питанием. Если согласны, ответьте как можно скорее, поскольку до церемонии остается шесть дней. Однако если семья, в которой Вы работаете, не может отпустить Вас или затрудняется найти временную замену, я продолжу поиски подходящей кандидатуры. Буду крайне признательна за уведомление о любом Вашем решении.

Искренне Ваша,

М. Симпсон»

Несмотря на упущенное время, я тут же написала мисс Симпсон ответ, объяснив свое молчание задержкой писем на почте, и выразила сожаление, что не смогла присутствовать на церемонии награждения. И я не совсем лукавила. Я скучала по Лондону с его яркими огнями и многолюдными улицами, по его суете и шуму. Но теперь все это стало для меня далеким миром: колледж, оживленная атмосфера в столовой, лимонный пирог по пятницам, опрятные студентки с вышивкой в круглых пяльцах и листками бумаги, пахнущей фиалками.

Значок с изображением андреевой травы и девизом Норланда «Сильный в трудностях», втайне столь мною желанный, был не просто очередной побрякушкой ради утоления тщеславия. Им награждали нянь, которые, будто солдаты, сражались на войне. Норланд гордился своими выпускницами: после церемонии вручения дипломов основательница колледжа миссис Уорд назвала нас «влиятельными государственными деятелями, творцами личностей, строителями империи». Неужто строители империи выносят горшки и оттирают овсянку со слюнявых ртов?

Я раздумывала над предложением мистера Ингланда работать независимо и получать жалованье целиком. Если бы я согласилась, стала бы зарабатывать больше, а значит, больше помогала бы семье. Вряд ли хоть одной из награжденных нянь приходилось покупать обувь своим братьям или сестрам и оплачивать счета за лечение. Вряд ли их братья зарабатывали на жизнь, набивая матрасы. Их папаши были полицейскими начальниками, хирургами, адвокатами. Девочки гордились своими отцами и нежно любили матерей. О моей семье никто не расспрашивал, да и я молчала. Наверное, чувствовался окружающий меня ореол трагедии. И, пожалуй, он был слишком заметен.

Когда я закончила отвечать на письма, за окном совсем стемнело. Я все убрала и взглянула на часы: половина десятого. Позевывая, я сняла со столбика кровати мешочек с принадлежностями для мытья, сунула ноги в тапочки и поплелась в ванную. Миссис Ингланд мылась допоздна. Резервуар был полон мутной воды, на полу валялся беспечно брошенный кусок мыла. Я положила мыло на умывальник и случайно взглянула на зеркало.

На запотевшем от горячей воды зеркале кто-то начертил пальцем буквы. Я озадаченно нахмурилась и шагнула назад, чтобы лучше рассмотреть. Мое лицо отражалось фрагментами. По зеркалу струйками стекала влага, пар почти рассеялся, но надпись читалась отчетливо. Чья-то рука коряво вывела на стекле единственное слово – «шлюха».

Глава 19

На следующее утро, когда мы с детьми шли по мосту, во двор фабрики прикатил на велосипеде мистер Бут.

– Доброе утро! – весело поздоровался он, прислоняя к стене свой транспорт. – Идете кормить уток?

– Не сегодня, – качнула головой я. – Просто гуляем.

Повисла тишина, и тут я увидела его портфель.

– А почему вы здесь?

– Преподаю рабочим литературу, пока не вернется мастер Саул.

– Какой вы молодец! – восхитилась я. – Сами придумали?

– Мистер Ингланд. Представляете, ради урока рабочие жертвуют обеденным перерывом!.. По-моему, им нравится. И вдобавок, теперь я по утрам при деле и не путаюсь дома под ногами у Блейз.

– А днем вы по-прежнему преподаете в Лейс-холле?

– Да.

Я обвела глазами двор. Из открытой двери склада доносились голоса, Бен чистил каретный сарай, выметая на брусчатку кучки сена.

– Мне нужно вас кое о чем спросить, – промолвила я.

Мистер Бут выжидательно кивнул.

– Про Томми Шелдрейка.

– Ах, вот оно что. Он пришелся вам по сердцу?

– Нет. Конечно же, нет.

– Почему «конечно»?

– Мистер Бут, не могли бы вы сделать мне одолжение? Узнайте, пожалуйста, когда он вернулся из Австралии и почему?

– Спросите у Блейз.

– Не получится.

– Почему нет? Зайдите к ней, Блейз будет рада. Бедняжка целый день видит только мать да меня. Новая компания ей точно не помешала бы.

– Я не могу прийти к вам домой с детьми. Это было бы неуместно.

Мистер Бут отшатнулся в притворной обиде.

– Простите, – смешалась я. – Неудачно выразилась. Я лишь хотела сказать, что не знаю, разрешит ли хозяин.

– Вы обязаны отчитываться за каждый шаг?

– Нет.

– Так за чем же дело стало? Я для детей не чужой человек. Не забывайте, я работаю тут намного дольше вас. – С этими словами он поправил на груди ремень портфеля. – Я освобожусь в половине одиннадцатого, и мы отправимся вместе. Блейз будет счастлива повидаться с ребятишками.

Чарли кротко смотрел на нас из коляски. Милли кидала с моста в воду палочки. Я велела ей уйти оттуда, и девочка вприпрыжку помчалась к нам, размахивая грязной веткой.

– Хочешь пойти в гости к Блейз и пообедать у нас дома? – обратился к ней мистер Бут.

– Вы про горничную Блейз?

– Именно, – рассмеялся он.

– Да! – радостно закричала Милли.

– Да, спасибо, – поправила я.

– Да, спасибо, – повторила она.

– Это было бы чудесно, – добавила я, глядя на мистера Бута. – Мы не доставим хлопот?

– Встречаемся здесь.

Утром Тильда, как обычно, поднялась в детскую с завтраком. Она вела себя очень любезно, но я ни словом не обмолвилась о надписи на зеркале, которую сразу стерла рукавом. Я торопливо помылась и сменила одежду. Мне казалось, будто за мной подглядывают, будто ужасное слово отпечаталось на моей руке и оставило на ней свой грязный след. Я понятия не имела, для кого предназначалось послание на зеркале и кто его оставил. «Это тебе», – раздался голос в моей голове. Но что я такого сделала? Прошлась по лесу с мистером Бутом? Беседовала вечером в кабинете с хозяином? Из-за переживаний я ночью почти не спала.

Памятуя о вчерашних терзаниях, я молча шла по дорожке рядом с мистером Бутом. Я не знала, о чем с ним говорить.

– Почему вы заинтересовались Томми Шелдрейком? – спросил мистер Бут, просто чтобы заполнить тишину.

– Только не открывайте Блейз истинную причину моего визита.

– То есть весь сыр-бор из-за него?

– Да, но я бы не хотела, чтобы Блейз себе напридумывала.

– Вряд ли