Сполохи (СИ) - Ростова Ирина

Домены напряглись сильнее. Сильно, едва не взламывая ткань реальности, а потом все пропало, и рука отшельника бессильно упала вниз с головы Воина.

Эльф осел в кресле, сползая, теряя свою выправку и разом становясь на века старше. На короткий миг Мист испугалась, что он вымер, как древний зверь Оллар Риннтае, не успев открыть им двери рая, то есть, эль-Саэдирна. Но нет – он снова выпрямился, садясь ровно, и сказал:

– Он пройдет. Эль-Саэдирн принимает его.

– Отлично, – Мист сощурилась, про себя складывая в копилку новые подозрения по части Воина. – Тогда надо решать проблему со мной.

– Все просто, – тут же всполошилась Тилайна, хлопая себя по карманам и затем извлекая небольшой складной перочинный нож. Открыв его, она бестрепетно полоснула себя по ладони, пуская кровь, и протянула нож Мист. Волшебница с открытым сомнением оглядела его, словно оценивая потенциальный риск заражения крови, но все таки приложила лезвие к руке и надавила, прорезая кожу.

Когда показалось красное, Тилайна здоровой рукой потянула Мист за запястье и сложила их ладони вместе, смешивая кровь.

– Моя кровь к твоей крови, – сказала она. – Называю тебя сестрой перед лицом своей богини и трех других. Повторяй!

– Моя кровь к твоей крови, – послушно сказала Мист. – Называю тебя сестрой перед лицом четырех богов.

Она ожидала чего-то особенного. Может, грома с молнией с неба, или звуков небесных арф, или, может света Домена Деи, проникающего в реальность, но все было намного прозаичнее. Не случилось ровным счетом никаких особых иллюминаций.

– И все? – критически спросила она.

– Конечно, нет, – сказал отшельник и поманил ее к себе. Мист, обсасывая неглубокую рану, с некоторой опаской приблизилась, и даже наклонила голову, чтобы отшельник мог до нее дотронуться.

Прикосновение было странным – оно тут же запело вокруг нее зовом Доменов, опутывая и звеня, и она услышала очень точно и ярко голос, который что-то напевал на языке эолен, медленно отдаляясь.

– Теперь все, – подтвердил эльф, несильно отталкивая ее прочь ладонью в лоб. – Зов есть, и ты пройдешь.

– А как насчет ушей?

– Что насчет ушей?

– Эльфийские уши мне не полагаются?

– Отращивай, будет красиво, – посоветовал эльф, поднимаясь на ноги. – Идемте. До врат нам еще идти.

– Теперь ты моя сестра, вместо Эльмистры, – тихо сказала Тилайна, когда они вышли из дома во двор и начали углубляться в заросли деревьев. – Не только Эийладд, но и ард-Риокар.

– Хоть как назовите, главное пустите уже в этот ваш эль-Саэдирн, – фыркнула Мист. К счастью, она вовремя вспомнила про зелья и залечила царапины от ножа и себе, и Тилайне, но следы от них остались у обеих, словно в обряде все-таки было что-то особенное. – А куда мы идем? В смысле, где эти ваши врата?

– Где же им быть, кроме как в месте Силы?

– Что ж, – заключила Мист. – По крайней мере, мы шли правильно до того, как свернули с пути праведного.

– Думаешь, надо было продолжать идти туда? – уточнила Тилайна. – Но мы бы не прошли во врата. Вряд ли бы сумели их открыть.

– А вот тут я бы поспорила, – не согласилась Мист. – Но теперь-то что, как есть – так есть. Если бы я еще немного лучше представляла, кто таков наш проводник – вообще было бы хорошо.

– Я не так много знаю о нем, – с готовностью ответила Тилайна, косясь на мелькающую впереди, между стволов, прямую спину их проводника. – Но он живет где-то здесь уже очень давно. Отец говорил, что отшельник обитает в лесах возле места Силы со времен еще до его правления.

– А зачем он такой тут нужен?

– Как это зачем? – не поняла Тилайна. – Мудрые отшельники нужны, чтобы рассуждать о мире и дать дельный совет тогда, когда он нужен. Рилантару ли, простому ли охотнику или ремесленнику.

– Странная профессия, – одобрила Мист. – Не сказать, чтоб бесполезная, но сомнительная. Почти как моя основная, что ни говори.

Путь до места Силы был коротким – правда, Мист то и дело чудились в тенях проблески Лесных дорог, но она почему-то не рискнула спросить об этом. Не хотела очередной лекции, или, может, не хотела слышать очередное отшучивание. Место Силы, на удивление или нет, выглядело практически точно так же, как в тот день, когда она рассталась здесь с Торреном и Рахом, даже сердце на секунду защемило безысходной тоской, для которой времени сейчас не было.

Статуи были прежними, и прежней была пустая чаша, но в ее середине Мист больше ощущала, чем видела, какое-то возмущение, присутствие, словно воздух пытался обогнуть что-то более плотное и чуждое ему. Это было что-то могущественное и древнее, что-то, что содержало в себе бурю, шторм, до поры до времени огражденные барьерами.

Подойдя ближе, Мист смогла различить что-то вроде человеческой фигуры, стоящей в чаше лицом к статуе Деи, спиной к Грэнашу и протянув руки Свифту и Ллоединн. Она не имела ни плотности, ни цвета, это был скорее намеченный едва видимый контур, который легко терялся на фоне деревьев, камня и неба.

– Настоящий страж и привратник там, в чаше? – спросила Мист у остановившегося у края каменного бассейна старика.

Тот повернул к ней голову, глядя с нечитаемым выражением на лице.

– Ты видишь ее?

– Я вижу ее, – подтвердила Мист. – Это она – привратник?

– Мирт, ты про что? – спросила Тилайна, всовываясь в разговор. – Кто “она”?

– Прозрачная женщина в чаше.

– Но там никого нет?

– То, что ты чего-то не видишь, не означает, что этого нет!

– Она не привратник, она – врата, – сказал старик и стал спускаться с парапета вниз. – Заклинание, – сказал он.

Он использовал слово, которое означало именно это и так переводилось в голове Мист, но прозвучало оно как имя: Миталь.

Контуры женщины стали отчетливей, она словно откликалась на приближение эльфа и его спутников, но не повернула головы, не двинулась. Зато Тилайна внезапно вцепилась в руку Мист обеими руками почти до боли.

– Я вижу ее! Я вижу!

– Отлично, – отозвалась Мист, морщась. Сейчас, вблизи, она чувствовала в силе заклинания надрыв, прореху, места, где она слабела и истощалась. – Ты не ослепла. И что нам теперь делать?

– Миталь пропустит вас, – сказал эльф. – Подойдите к ней.

– Она иссякает, верно? – спросила Мист, становясь рядом с отшельником. Она обратила внимание на то, что о заклинании тот говорит в женском роде и поддержала эту манеру почти автоматически. – Она была, может, самым могучим заклинанием во всем Эквеллоре, поэтому она оказалась способна защитить народ эолен даже в состоянии иссякшей магии, но ее силы утекают.

– Она обладает всей мощью магии рилантара. Все волшебство рилантара – ее волшебство, – подтвердил эльф. – Она и есть сама магия, ее воплощение.

– Звучит, как живой аватар Деи, не больше, ни меньше.

Отшельник помолчал, глядя на смутную фигуру перед ними.

– Может быть, это недалеко от истины, – сказал он, наконец. – Миталь, – повторил он. – Дети возвращаются домой.

Ее фигура подсветилась по контуру бегущими огнями, прорисовываясь, словно пейзажи Домена Света, разрослась вширь и ввысь, очерчивая обширный овал, и провалилась внутрь, открывая темноту, которая была Мист слишком хорошо знакома. Она решительно взяла за руки своих спутников, больше по привычке, чем осознавая необходимость этого, и шагнула в открывшийся проход.

Темнота приняла их и выпустила практически моментально, показав точно такой же мир, но нарисованный светом по черному фону.

– Слово Багрового мага, мы опять в Домене Света, – заключила Мист, выпуская руки Тилайны и Воина. И я прошла бы сюда и так.

– Но не прошла бы дальше, – сказал спокойный женский голос позади них.

Они обернулись все разом, и зажмурились тоже разом, заслоняя лица руками, потому что в этом мире Миталь все еще сияла ярче солнца.

– Но я чувствую во всех вас право, и ваше право – пройти в эль-Саэдирн высшего мира.

– Ты живая? – не очень решительно уточнила Мист и попыталась коснуться сияющей руки, но плоть прошла сквозь нее, как сквозь свет. – Или ты, все-таки, просто чары?