Обманутые надежды, или Чего не прощает любовь - Юлия Шилова

Подойдя к Жану вплотную, я села на корточки и потрясла его за плечи:

– Жан, милый, родной, любимый, ты жив?

– Ты его тут голодом уморил, что ли? – пнула старика Валентина.

– Да ты что, Валюта, я ему и воду носил, и поесть давал. Просто он сам от пищи отказывался.

Громко всхлипнув, я увидела, что Жан слегка приподнял голову и проводит ладонью по моему лицу, пытаясь вытереть слёзы.

– Не плачь, – тихо произнёс он и сморщился от направленного на него света.

Я тут же повернулась к деду и прокричала:

– Слышишь, ты, старый хрыч, мало того что ты человека изуродовал, так ещё светишь в лицо. Себе посвети!

– Да я хотел как лучше…

– Как лучше ты уже сделал!

Я вновь посмотрела на Жана и прошептала:

– Жан, я тебя люблю.

– И я тебя тоже…

Глава 25

– Откуда ты здесь?

– Я пришла, чтобы тебя спасти. Тебе плохо?

– Когда я вижу тебя, мне всегда хорошо. После этих слов я не удержалась и, упав Жану на грудь, стала громко рыдать.

– Жан, может, нас кто-то проклял? Но почему всё совсем не так? Всё не так, как я хотела! Почему?

– Не плачь. – Он вытирал мои слёзы и пытался успокоить.

А я… Я не чувствовала силы в его руках. Они были слабыми, как тоненькие ниточки, которые могли лопнуть в любой момент. Его знобило. Он вздрагивал и стонал.

– Жан, ну почему всё так? Жан, почему? Это наказание за любовь. Ведь я ворую чужую любовь. Я ворую тебя у твоей семьи. Господи, а я и подумать не могла, что за это наказывают…

– Я сейчас сама разревусь, – послышался за моей спиной жалостливый голос Валентины. – Тома, прекрати говорить подобные вещи, а то мы сейчас тут все рыдать начнём.

Валя бросилась мне на помощь, и мы вдвоём принялись поднимать обессилевшего Жана.

– Дед, а ты что стоишь, как истукан?! А ну-ка подставляй сюда своё худое плечо! – скомандовала Валентина. – Довёл человека до изнеможения! Странно, как он ещё жив остался, а не задохнулся от этой вонищи.

– Да я ничего плохого ему не делал. – Дед попытался взять Жана за руку, но тот отстранился и еле слышно сказал:

– У него ружьё. Он всегда спускается сюда с ружьём и требует деньги на коттедж какой-то Матрёне.

– Да нет у меня никакого ружья, – стал оправдываться растерявшийся дед. – Я же с миром пришёл, чтобы тебя на свободу выпустить. Ты уж извини, что так получилось. Если бы я знал, что за французов никто выкуп не дает, я бы с тобой даже не связывался.

– Он без ружья. – Убедив Жана в том, что он в безопасности, мы снова попытались выволочь его наверх.

С трудом вытащив из подвала, мы тут же поло – жили его на диван и принялись отпаивать дедовой самогонкой. Жан плевался, но героически пил, неоднократно спрашивая нас о том, что это за отвратительный напиток ему вливаем.

– Это самогонка. Она в чувства приводит, – объясняла я Жану и обрабатывала зелёнкой его ссадины.

– Тебе больно?

– Да, – кивал головой уже изрядно опьяневший Жан. – Как ты меня нашла?

– Это не я тебя нашла, а моя соседка. Валентина. Я бы тебя сама ни в жизнь не нашла. Если бы я только знала, что ты здесь, давно сюда приехала бы.

Подойдя к Валентине, я положила руку ей на плечо и посмотрела с благодарностью:

– Спасибо, Валя. Спасибо за то, что Жан остался жив.

– Да ладно. – Валентина переминалась с ноги на ногу. – Я же тебе пообещала его найти. Вот и нашла. Самое главное, что он остался жив, а то могли бы не успеть. Он у тебя весь обессиленный, избитый, ничего не ел и даже от воды отказывался. Дед сказал, что он в знак протеста объявил голодовку. Ещё пару дней, и старик бы в него стрельнул, на повозку погрузил и отвёз подальше.

– Валя, да хватит уже об этом! – влез в разговор дед. – Зачем ты на меня клевещешь?

– Да ты же нам сам про это рассказывал. Говорил или не говорил?

– Ну, говорил, – виновато кивнул головой дед. – Но ведь я же сразу сказал, что это всего лишь мысль. Такая шальная мысль промелькнула у меня в голове, и всё. А потом её и не стало.

– Ой, Матвей, у такого, как ты, она ещё десять раз промелькнуть могла.

– Да это всё из-за любви, будь она неладна, – отмахнулся дед.

– Ты мне про свою любовь не рассказывай! У тебя полная деревня одиноких баб, и любая будет тебе рада без всякого списка продуктов и коттеджа. Но ты на свою деревню начхал и в соседнюю пошёл. Тебе что, здешних бабок мало?

– Да не за ними, а всего за одной. Сердцу не прикажешь. Я же всю жизнь бабок просто топтал, а в эту по уши втрескался. Вот ведь как в жизни бывает. Нежданно-негаданно. Любовь приходит именно тогда, когда ты ее уже совсем не ждёшь.

– И выбрал же себе какую-то ненормальную Матрёну, из-за которой ты разум потерял и людей похищать начал!

Видимо, сама фраза о том, что дед начал похищать людей, ему не понравилась, и он укоризненно покачал головой.

– Ещё скажи, что я не так сказала? – встала в воинственную позу Валентина.

– Я людей не похищал. Это казанцы людей похищают, а я подобным не занимаюсь. Я просто взял уже похищенного француза и из одного дома перевёл в другой. Из комнаты в подвал.

– Только и всего. А ну-ка налей нам с Томой по рюмке своей ядрёной самогонки!

– Это я мигом. – Дед разлил самогонку по рюмкам, протянул одну из них мне, другую Валентине, а третью взял сам. Окинув доброжелательным взглядом француза, он улыбнулся ему и торжественно произнёс:

– За здоровьице. Не болей и передавай привет своему Парижу. Нам с Матрёной, конечно, там уже никогда не побывать, так как у нас ни средств, ни желания нет.

– А почему у тебя, дед, нет желания? – поинтересовалась я, держа в руках полную рюмку. – Что, никогда не мечтал побывать в Париже?

– Фильм есть такой «Увидеть Париж и умереть». Меня это название очень сильно пугает, – тут же объяснил повеселевший Матвей. – А нам с Матрёной ещё пожить хочется. Название у фильма не зря придумали. Это же какой-нибудь умный человек написал. Так что после Парижа и умереть можно. Я, когда про этот город слышу, сразу этот фильм вспоминаю. Ну и пусть я не был в Париже, зато я настоящего француза видел.

– Ты его не просто видел, ты его в подвале держал, – поправила его Валентина.

– Я же и говорю, что я настоящего француза очень близко видел, – выкрутился дедок. – Я сегодня утром к Матрёне ездил, сказал, что скоро у меня будет новый коттедж, что мне его мой хороший друг француз купит, так она надо мной посмеялась. Сказала, что моё нынешнее состояние не что иное, как старческий маразм. Эх, чёрт с ним, с этим коттеджем. И всё-таки не завидую я этим французам.

– Вот и правильно, – рассмеялась Валентина, – французы пусть в своём Париже живут, а ты в своём огороде копайся, капусту выращивай и звёзд с неба не хватай.