Жена-девочка - Майн Рид

Всё вокруг говорило о том, что это не было ни сном, ни злой шуткой, — это было пугающей ужасной действительностью!

Не удивительно, что Майнарда охватил ужас. Не удивительно, что в час смертельной опасности он не мог не вспомнить эти слова, проникшие ему в самое сердце: «Я приду к вам на помощь! Я приду!» Не удивительно, что его взгляд с тревогой и надеждой был обращен к входной двери.

Но та, которая говорила об этом, пока не приходила. Даже если б она пришла, что бы она смогла сделать? Юная девочка, невинный ребенок, чем бы помогло ее заступничество перед этими беспощадными людьми, чьи помыслы были сейчас его убить?

Она даже не могла знать, где они его держали. На переполненной людьми, неистовой улице, или, спускаясь из дому, она, возможно, потеряла его из виду, и помощь от ее придет слишком поздно!

У него уже не осталось никаких надежд на ее появление. Никогда больше он не увидит ее в этом мире!

Мысль эта вызвала агонию. Она заставила его наброситься словно тигр на судью и обвинителя и дать волю гневу, бушевавшему в его груди.

Его речи вызвали лишь насмешки у беспощадных судей.

Вскоре они вообще перестали обращать на него внимание. Свежие заключенные поступили в эту тюрьму — возможно, новые жертвы суда на барабане!

Суду более были неинтересны его апелляции.

Суд завершил свою «работу» и передал его Вирокку со взводом палачей, одетых в форму.

Двое из них отвели и поставили Майнарда у стены, рядом с трупом Красного Республиканца.

Он был связан и не мог оказать сопротивления. Никто не смог бы ему помочь.

Солдаты стояли, ожидая команду «Пли!»

И через мгновение команда эта поступила бы, ибо она командовал здесь лейтенант зуавов.

Но судьба распорядилась иначе. Прежде чем лейтенант успел дать команду, наружная дверь открылась, пропустив человека, чье появление немедленно приостановило процесс.

Бросившись наискосок через внутренний двор, он оказался между солдатами и их жертвой, одновременно достав из-под пальто и развернув флаг, которым поспешил прикрыть осужденного.

Даже пьяные зуавы не осмелились открыть огонь по этому флагу. Ибо это был Королевский Стандарт Англии!

Но у заключенного была двойная защита. Почти в тот же самый момент другой человек торопливо пересек внутренний двор и развернул еще один флаг перед глазами разочарованных палачей!

Флаг этот требовал к себе не меньшего уважения, ибо это был звездно-полосатый флаг — символ единственной Республики на земле.

Майнард служил под обоими флагами, и на мгновенье он почувствовал, что его симпатии к ним разделились.

Он не знал, кто пришел на помощь последним, но когда он увидел, кто пришел первым — а это был сэр Джордж Вернон, — его сердце наполнилось еще большей радостью, чем просто от мысли, что он был вырван из лап смерти!

ГЛАВА XXXIX. СНОВА В ВЕСТБУРНЕ

И вновь оправимся в британскую столицу, где найдем мистера Свинтона в своей квартире.

Это были те же самые меблированные комнаты, с тем же самым стулом из тростника, которым он ударил свою невезучую жену.

Она также была там, но она не сидела на стуле.

Расположившись на простом диване из конского волоса, обложившись диванными подушками и валиками, она читала один из романов де Кока в переводе. Фан не владела французским, несмотря на то, что она получила воспитание, достойное благородной девушки, и преуспела во многих искусствах, в которых именно Франция играет ведущую роль.

Время было, когда завтрак уже закончился, хотя чашки и блюдца все еще не были убраны со стола.

Обычный металлический заварной чайник, горбушка, отрезанная от половины четырехфунтового хлеба, голова и хвост селедки, разложенные на синей узорчатой тарелке, — всё это говорило о том, что пища была далеко не эпикурейской note 12 .

Свинтон курил трубку из корня колючего кустарника, набитую табаком под названием «птичий глаз». Финансовое положение не позволяло ему баловаться сигарой.

Никогда еще в жизни он не падал столь низко. Он потратил последний шиллинг на преследование миссис Гирдвуд — чтобы побывать в их компании в Париже, из которого они, включая его самого, только что вернулись в Лондон.

Его предприятие пока еще окончательно не провалилось, но было далеко от успеха как никогда. Вдова владельца магазина, несмотря на все ее стремление к названному союзу, была родом из страны, люди которой согласно пословице, «проницательные». Она была во всех отношениях благоразумна, в чем мистер Свинтон имел возможность убедиться в беседе, состоявшейся накануне их отъезда из Парижа.

Это не было решающим разговором касательно предложения стать ее зятем. Это была лишь предварительная беседа перед главным разговором, в котором он собирался сделать официальное предложение непосредственно молодой леди.

Но предложение не было сделано, ибо у миссис Гирдвуд нашлись причины для его отсрочки.

Они выглядели достаточно несущественными, очевидно, чтобы оставить у него некоторую надежду.

Истинная же причина была ему неизвестна, и она заключалась в том, что у американской матери возникли сомнения в его благородном происхождении. Вполне возможно, что он мог и не быть лордом. И это несмотря на великолепную игру, на которую был способен бывший гвардеец, много видевший в своей жизни лордов и многому у них научившийся.

Она была очень хорошо к нему расположена — он употребил достаточно лести, чтобы заслужить это; кроме того, он использовал каждый удобный случай, чтобы и дочь расположить к себе, так же как и мать. Но миссис Гирдвуд решила, что прежде чем будут предприняты дальнейшие шаги, следует разузнать кое-что об его происхождении. Было нечто странное в том, что он все еще продолжал путешествовать инкогнито. Причины, которыми он объяснял это, ее не удовлетворили. Потому она решила полностью удостовериться в том, что он говорит правду. Англия была подходящим местом, чтобы навести справки; туда переехала она и ее девочки, остановившись, как и прежде, в аристократическом Кларендоне.

Вернулся в Англию и Свинтон, позволив себе задержаться во Франции еще лишь на день после отъезда компании.

Если бы он остался в Париже еще дольше, он бы оказался в долгах. У него хватило наличных лишь для того, чтобы расплатиться со скромной гостиницей, где он остановился, оплатить Булонский пароход и «омнибус» от Лондонского моста до его дома в далеком Вестбурне, где он нашел свою Фан не на шиллинг богаче, чем он сам. Вот почему эта селедка на завтрак на следующий день после его возвращения.

Его невеселое настроение вполне соответствовало его пустому кошельку. И хотя миссис Гирдвуд не раскрыла истинную причину отсрочки предложения вступить в брак с ее дочерью, он мог догадываться о ней. И он догадывался об этом с большой долей уверенности: вдова прибыла в Англию, чтобы навести справки о нем.