Жена-девочка - Майн Рид

— О, нет! — ответила юная девочка, торопливо повернулась и ушла, даже не сказав «мерси» человеку, который потратил столько усилий, чтобы оказать ей услугу.

— А теперь, Сабина, давай вернемся домой. А вы, Фриман, бегите в Английское Посольство! Если вы не найдете там папу, разыщите его в другом месте. Обыщите весь Париж, если потребуется. Скажите ему, что он мне срочно нужен — я хочу его видеть. Приведите его ко мне. Дорогой Фриман! Обещайте мне, что вы не будете терять ни минуты! Это тот самый джентльмен, который спас мне жизнь в Ливерпуле! Вы хорошо помните это. Если с ним случилась беда в этом несчастливом городе, — быстро идите и помогите ему, сэр! Вам, возможно, потребуется экипаж. Скажите папе — скажите лорду С… Вы знаете, что сказать. Быстро! Быстро!

Горсть пятифранковых монет, высыпанная в его ладонь, должна была стать достаточным стимулом для лакея, и тот без лишних слов отправился в сторону Английского Посольства.

А его юная хозяйка со служанкой вернулась в свою квартиру — чтобы дожидаться там возвращения отца.

ГЛАВА XXXVI. В ПОСОЛЬСТВЕ

— Корнелия! Так ты найдешь в себе достаточно смелости, чтобы сопровождать меня?

Этот вопрос был адресован Джулией ее кузине после того, как девушки снова оказались в отеле Де Лувр. Они были одни в своей спальне, все еще в шляпах и платках, поскольку только что вернулись с прогулки.

Миссис Гирдвуд, все еще занятая беседой с тремя джентльменами, находилась в гостиной внизу.

— Куда сопровождать? — переспросила Корнелия.

— Как куда? Я удивляюсь тебе, ты еще спрашиваешь! Конечно, к нему!

— Дорогая Джулия! Я конечно, знаю, что ты имеешь в виду. Я и сама уже думала об этом. Но что скажет тётя, если мы будем так рисковать собой? По улицам ходить опасно. Я полагаю, они стреляли в людей, — нет, я уверена, что они стреляли! Ты слышишь — они и теперь стреляют! Кажется, это гул орудий. Да, этот шум очень похож на стрельбу из пушек.

— Не будь трусихой, кузина! Ты помнишь шум морского прибоя у скалистых утесов в Ньюпорте? Разве он тогда испугался и бросил нас, когда нам грозила смертельная опасность? Теперь, возможно, наша очередь спасать его!

— Джулия! Я и не думала оставлять его в беде. Я готова идти с тобой, если мы сможем что-нибудь для него сделать. Что ты предлагаешь?

— Прежде всего, узнать, куда его увели. Я узнаю это очень скоро. Ты видела, как я разговаривала с комиссаром?

— Да, видела. Ты что-то дала ему в руку?

— Пятифранковую монету, — чтобы он проследил за зуавами и выяснил, куда они забрали арестованного. Я обещала ему вдвое больше, когда он вернется и сообщит мне об увиденном. Я уверена, что он скоро будет здесь.

— И что же тогда, Джулия? Что мы сможем сделать?

— Мы сами, собственно, ничего. Я знаю не больше чем ты, что за неприятность случилась у капитана Майнарда с этими парижскими солдатами. Без сомнения, это из-за его республиканских убеждений. Мы уже слышали об этом; будем надеяться, что Бог поможет человеку, который так горячо верит в свои идеи!

— Дорогая Джулия! Ты знаешь, как я разделяю твои чувства!

— Итак, независимо от того, в чем он там провинился, — наш долг сделать для него все, что в наших силах.

— Я знаю это, кузина. Я только хочу спросить, что мы можем сделать?

— Посмотрим. У нас здесь есть Посол. Хотя он не такой человек, на которого можно рассчитывать. К сожалению, Америка посылает в европейские страны людей, которые не являются подлинными представителями нации. Совсем наоборот. Люди третьего разряда, с претензией на внешний блеск, с тем, чтобы их без проблем принимали в королевских дворцах — как будто великой Американской Республике требуются эти претензии и эта дипломатия! Корнелия! Мы теряем время. Человеку, которому мы обе обязаны жизнью, возможно, в этот момент самому угрожает смертельная опасность! Кто знает, куда они его забрали? Наша обязанность навестить его.

— Ты скажешь тёте?

— Нет. Она, я уверена, будет против нашего визита. Возможно, она сделает что-то, чтобы нам помешать. Давай уж мы спустимся вниз и выйдем, ничего ей не говоря. Мы не будем долго отсутствовать. Он ничего не узнает, пока мы не вернемся.

— Но куда ты собираешься идти, Джулия?

— Сначала спустимся и выйдем из гостиницы. Там мы подождем комиссара. Я сказала ему, чтобы он пришел в отель Де Лувр, и я хотела бы встретиться с ним вне гостиницы. Возможно, он уже там и ждет нас. Ну, Корнелия!

Поскольку они все еще были в одежде для прогулок, две леди без всякой задержки, быстро спустились вниз по каменной лестнице отеля Де Лувр и остановились у входа внизу. Им не пришлось потратить время на ожидание: комиссар встретил их, едва они появились, и сообщил им результаты своих наблюдений.

Его расчет был прост. Он выполнил в точности то, за что ему заплатили. Зуавы отвели арестованного на гауптвахту напротив садов Тюильри, там он и будет сидеть. Так предположил комиссар.

Он назвал сумму вознаграждения и получил от леди золотую монету, которую принял без какой-либо сдачи.

— А сейчас займемся этим, — пробормотала Джулия кузине, как только они вышли на улицу и отправились в сторону скромного здания, на двери которого виднелась надпись: «США. ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ МИССИЯ».

Там, так же как и в других местах, все были потрясены ужасными убийствами. Они должны были протискиваться сквозь толпу, состоящую главным образом из их же соотечественников.

Те, проявляя галантность по отношению к женщинам, охотно пропускали их. Да и кто бы отказал таким прекрасным дамам?

Секретарь посольства выслушал их. Он выразил сожаление о том, что Посол сейчас занят.

Но гордая Джулия Гирдвуд не приняла никаких отговорок. Это очень важный вопрос, возможно, вопрос жизни и смерти. Она должна видеть представителя своей страны, и немедленно!

Нет большей силы на свете, чем красота женщины. Секретарь Дипломатической Миссии уступил ей и, несмотря на распоряжения, которые он получил, открыл дверь кабинета и допустил просителей к Послу.

Их история вскоре была выслушана. Человек, который пронес звездно-полосатый флаг через ряд сражений, тот, кто держал этот флаг в тяжелой битве за Чапультепек, держал до тех пор, пока не был сражен выстрелом врага, — этот человек теперь в Париже арестован пьяными солдатами Зуава и жизнь его в опасности!

Такое заявление сделали эти благородные леди американскому Послу.

Даже если бы в роли просителей выступали и не такие прекрасные дамы, этого было вполне достаточно: патриотические чувства гордости и чести страны перевесили бюрократический консерватизм.

Подчинившись порыву этих высоких чувств, Посол приступил к исполнению своего долга.