Плавать с дельфинами - Эрин Пицци

Бедняга Ричард, некогда неустрашимый репортер, вместо того чтобы, как Хемингуэй в этом возрасте, сражаться против немцев бок о бок с обитателями тосканских деревень, оказался низведенным до написания романов об овцах. «Ну что ж, — подумала Пандора, — я очень надеюсь, что он все-таки и вправду пишет там хоть какой-нибудь роман».

В конце письма Ричард приводил целый список своих старых друзей, которые приезжали к нему с визитом. В основном это были товарищи по школе, с которыми Ричард опять имел возможность спеть школьные песни вокруг ночного костра, или прогуляться вверх и вниз по горным склонам. Пандора тоже когда-то участвовала в таких походах. Ей вообще казалось, что англичане так любят забираться на горы и потом спускаться с них потому, что в самой Англии этих гор слишком мало.

«…Как бы то ни было, пора завершать это письмо. Сейчас вернется Гретхен с огромным тортом. Придет и примется пересчитывать, сколько страниц я сегодня написал. Приходится слишком много писать — это ужасно. Надеюсь, что у тебя все хорошо и ты счастлива. Напиши мне, пожалуйста, и пришли фотографию. Твоя мать звонила мне. Видимо, у нее все в порядке. Люблю, целую».

Письмо заканчивалось детской размашистой подписью Ричарда. Пандора услышала приближающиеся по тропинке шаги Моники, увидела, как та левым плечом распахнула дверь в коттедж.

— Мне досталось два пунша. Один я купила сама, а другой мне взял какой-то парень, которого зовут Чак. Слушай! Каких же здоровых ребят они фабрикуют в этой Флориде.

— Ма, тебе не кажется, что ты уже не в том возрасте, чтобы интересоваться всем этим?

— Для того чтобы влюбляться, человек всегда бывает в правильном возрасте, — ответила Моника, не выпуская сигареты изо рта.

Затем она принялась описывать неуверенные круги по комнате.

Глава двадцать четвертая

Пандора прекрасно понимала, что с приездом на остров Моники образ ее жизни не мог не измениться. Чтобы угодить матери, она стала, например, надевать платье и ходить в маленькую белую церквушку у залива Пиз Пот. Пастор этой церкви был очень добрый человек, он всегда говорил со своей паствой о тех вещах, что были ей близки и понятны. Однажды он рассказал своим прихожанам о пожаре, в результате которого семья, проживающая в доме, осталась без крова, призывая собрать деньги для погорельцев. Несчастные стояли в центре церкви, их опаленные волосы все еще пахли дымом вчерашнего пламени. Пандора была удивлена и тронута тем, что и ее мать после проповеди положила на поднос пожертвований двадцатидолларовый билет.

В следующий раз вся паства молила Господа о дожде. Сначала миссис Джули Джонс спела «Вековой камень», потом под аккомпанемент маленького пианино все подхватили песню-гимн Артура Блисса[6]«В этих водах похоронена моя душа», сложенную автором над тем местом, где утонули его жена с тремя дочерьми. Под звуки гимна перед глазами Пандоры вставали картины того, как это маленькое церковное пианино везли на остров через опасные рифы в лодке, полной скитальцев, преследуемых за какие-то грехи, совершенные ими в прошлой жизни.

Все прихожане один за другим благодарно жали руку Монике, приглашали на все подряд церковные мероприятия. Возвращаясь после службы в гостиницу рядом с Пандорой, она недоумевала.

— Подумать только, Пандора, какие симпатичные люди, — говорила она, звучно затягиваясь очередной сигаретой. — Я, конечно, никогда не могла бы так, как они, пристраститься к церковным службам. Но посмотри на эту миссис Джонс! Какой у нее голосище! Знаешь, она могла бы спокойно петь в передачах «Христианского телевидения».

— Мне кажется, ма, что она вполне счастлива и без этого.

Прошла неделя. Пандора всюду следовала за Моникой, ходила вместе с ней по магазинам, помогала выкапывать из куч предлагавшихся там безделушек подходящие сувенирчики для знакомых матери, клиенток ее парикмахерской.

— Кстати, я еще обещала Маркусу и его маленькой женушке привезти ей в подарок кусочек черного коралла.

— Тогда тебе лучше подобрать что-нибудь в форме креста. Это ей подойдет, в ее-то положении.

— Да брось ты, милая. Не будь такой ревнивой. Маркус был тебе хорошим мужем. И со мной он всегда был очень мил. — Моника вздохнула, стирая выступившие на лбу капли пота. — А какие у него прекрасные манеры! — Потом она бросила взгляд на Пандору и решила дальше не развивать эту тему. За прошедшую неделю она стала-таки наконец понимать, что ее Пандора понемногу начинает совершенно по-своему воспринимать окружающую действительность. «Должно быть, так на нее влияют эти отвратительные девки, с которыми она здесь общается», — решила про себя Моника.

— Слушай, эта твоя подружка Джанин. — заметила она, — ведь она всего-навсего бездарная дешевая проститутка.

Это лишь рассмешило Пандору.

— Ты ошибаешься, ма, она очень даже хорошая проститутка. И прекрасный мой друг. В субботу мы с ее любовником Окто поедем на рыбалку, охотиться на марлина. Пока нас не будет, чтобы ты не скучала, я записала тебя на стрижку. Ну, а вечером ты приглашена на коктейль в дом губернатора, после чего там же состоятся танцы на пляже. — «На том же самом, — с приятным удовольствием вспомнила Пандора, — где я впервые встретилась с Беном».

Лицо Моники радостно вспыхнуло.

— Как здорово, дорогая!

«Боже мой, — обрадовалась и Пандора, — и мне тоже наконец выпадет денек отдыха». У Пандоры, обязанной каждую ночь укладывать мать в постель, не оставалось в эту неделю никаких сил для Бена. Каждый вечер он ждал ее возвращения, сидя в кресле-качалке на веранде, окутанный серым облаком отпугивающего комаров дыма, с упаковкой пива в переносном холодильнике у ног.

В один из таких вечеров, заметив с ведущей к хижине дорожки Бена, замершего в привычной позе, Пандора поразилась тому, как он может сидеть вот так, без движения, целыми часами, устремив взгляд куда-то вверх, в небеса.

— О чем ты думал сегодня? — спросила она, когда он принял ее в свои объятия.

— О морском окуне. Сейчас его время. Смотри. Видишь крут воды вокруг луны? Значит, пойдет дождь. Но в субботу все равно будет хорошая погода для охоты на большую рыбу. Катер Окто, конечно, старый, однако в его двигателе достаточно мощности, чтобы давать хорошую скорость. К тому же этот катер привык к здешним морям и рифам. Окто и я будем охотиться. Если же ты будешь делать то, что скажет тебе Джанин, то ты увидишь, что у нас будет хороший шанс поймать действительно большую рыбу.

Пандора недвижно лежала в объятиях Бена. Где-то в горах ей слышался бой барабанов. «Вероятно, Джанин там, наверху, вместе с Окто, молится о голубом марлине», — подумала женщина.