Воссозданный (ЛП) - Коллин Хоук

- Да, - слабо сказала Нефтида. – Конечно. Понимаю.

Мои ладони сжались в кулаки, и я едва сдержала когти. Тиа билась во мне. Нам не нравилась богиня правосудия.

- Зато я могу кого-то защищать, - вмешался Осирис, он поднялся с трона и приблизился к выступу. – Или нет, Маат?

Богиня замешкалась.

- Технически ты прав, Осирис. Но так ты поддаешься силам ее скарабея сердца.

- Вот и нет, - возразил он. – Можешь судить мое сердце, если хочешь, но ты знаешь, что я связан с Исидой. Я люблю жену. Наши отношения защищают меня от влияния скарабея. Анубис, - он указал на бога у стены, - под его влиянием…

Взглянув на Анубиса, Осирис принял решение. Анубис смотрел на меня и явно не хотел отводить взгляд.

- … но я – нет, - продолжил Осирис.

- Это хорошо, - сказала Маат. – Но я бы на твоем месте не тратила ценный дар на нее.

- Эй! – возмутилась я.

Она не слушала меня.

- Да? – сказал Осирис. – Почему же? – спросил он и скрестил руки на груди, глядя на меня и обдумывая ее слова. Но пока она не смотрела, он подмигнул, и я тщетно попыталась подавить улыбку в ответ.

- Во-первых, она еще жива. Мы не судим живых, - она обхватила ладонью чашу весов и упрямо вскинула голову, ожидая его ответ.

- И все? – спокойно спросил Осирис.

Богиня замешкалась на миг.

- Нет. Есть и еще. Она хочет пойти в преисподнюю, чтобы спасти любовь. Когда мы позволили такое в прошлый раз, последствия были печальными. А его утраченная любовь, напомню, все еще здесь, в загробном мире, где менее опасно. И мы решили запретить такое.

- Хмм, - Осирис повернулся ко мне. – Ты хочешь спасти любовь? Вернуть из преисподней себе? – я посмотрела на Маат, мешкая, он добавил. – Можешь говорить.

- Я не думала, что его можно вернуть в царство смертных. И хотя я хочу быть с ним, мы знаем, что у него есть долг.

- Вот, - Осирис улыбнулся мне. – Она не хочет его забирать.

Маат закатила глаза.

- Это придирки.

- Как и твое соблюдение закона, - сказал Осирис.

Лицо богини стало лиловым.

- Ты не понимаешь? Она там не выживет! Амон потерян. Равновесия нет. Потерять и ее… непостижимо. Она слишком важна!

«Мы важны? – спросила я у Тии. – О чем она, как думаешь?».

«Не уверена. Может, нам стоит выбить информацию из Анубиса. Он оставил нас не подготовленными к этому суду».

«Он вообще о нем не рассказывал», - сказала я.

«Да. Интересно, что еще он забыл упомянуть?».

Осирис спокойно возразил:

- Ее важность пока что не определена. Она последовала всем правилам, чтобы попасть в загробный мир, и она предстала перед судом.

- Потому что ей помогали, - заявила Маат, растерявшись.

Осирис посмотрел на застывших Астена и Ахмоса. Взмахом руки он снял чары, и они со смятением переглянулись.

- Вы помогали юной деве по пути сюда?

Ахмос покачал головой.

- Она прошла те же испытания, что и бестелесные. Мы не помогали ей и не защищали.

- В этом не было необходимости, - сказал Астен. – Но если бы пришлось, мы помогли бы, - честно добавил он.

- Видите? – Маат вскочила от его ответа. – Они бы нарушили закон, чтобы помочь ей. Как Амон, избежавший суда!

Осирис вмешался:

- Да, мы не можем отрицать, что она важна. Если у нее не выйдет, все рухнет. Но если все получится…

- Если получится, будет шанс вернуть равновесие, - тихо сказала Нефтида. – Перевернуть все. Изменить его.

Маат вздохнула.

- Шанс минимален. Боюсь, только ты в него и веришь. Ты хочешь невозможного, а поражение почти неотвратимо.

- Поговорим о том, что тебя злит, - сказал Анубис.

Застыв, Маат ответила:

- Не понимаю, о чем ты.

- Понимаешь. Тебе не нравится, что Амон не отдал сердце, когда ты потребовала.

- Никто не перечит мне, - сухо сказала она, сверля взглядом Анубиса. – Это мой долг, мое право взвешивать сердца. Я – великий судия, ищущий равновесие. Как я могу исполнять долг, если ты постоянно обходишь меня? Даже Амун-Ра…

- Можете взвесить его сердце сейчас, - предложила я.

Богиня взглянула на меня.

- О чем ты?

- Думаю, вы можете взвесить его сердце с помощью скарабея сердца, что он дал мне. Если такое возможно, конечно.

Боги вдохнули, и я подозревала, что совершила страшную ошибку. Они какое-то время молчали, а я посмотрела на Астена и Ахмоса, их спины были прямыми, они не осмелились смотреть на меня.

Заговорила Маат:

- Никто мне такого не предлагал. Пойми, что скарабей сердца считается личной вещью, выражением признания. Ты предлагаешь то, что никогда не делали. Я не знаю, смогу ли я взвесить, не повредит ли это вашей связи. Предупрежу, что если я смогу его взвесить, ты будешь ответственна за все, что я найду.

- Ты понимаешь, что это значит, Лили? – предупредил Анубис, тревога тенью залегла под его глазами. – Ты заплатишь цену за деяния Амона, но не только за его смертную жизнь, а и за все существование, даже за время в преисподней.

- Понимаю. Я не боюсь того, что вы найдете в сердце Амона.

- Дело не только в тебе, Лили, - добавил, хмурясь, Астен. – Тиа тоже заплатит.

«Тиа?» – прошептала я мысленно, прижав ладонь к груди, где ровно билось мое сердце.

«Если ты веришь, что так правильно, я с тобой», - ответила Тиа.

«Уверена?».

«Если ты уверена, то и я уверена. Я не боюсь грядущего, - сказала она. – У нас одно тело, мы едины перед лицом неизвестного. Я с тобой».

«Хорошо», - сказала я, сердце сжималось от эмоций из-за доверия, проявленного Тией. Я была так благодарна, что преодолеваю это не одна.

- Мы отдадим скарабея на суд, - сообщила я, отцепляя брошь от плеча и протягивая ее.

- Раз сейчас мы уже лучше ладим, может, избежим худшего? – скромно спросила Нефтида.

- О, надеюсь, - сказала Маат, явно взбодрившаяся, получив свой приз. Пока она возилась с Весами Правосудия, Нефтида встала с трона и провела рукой по широкой дуге слева направо. И комната замерцала. Темный камень засверкал белизной и золотом, факелы превратились в сияющие подсвечники, озаренные мягким светом свечей. Они висели и над головой. В каждом углу длинного зала появились впечатляющие статуи четырех богов с наборами из храмов в нишах за ними. Музыка звучала и дальше, хотя музыканты исчезли, высокие вазы заполнились длинными белыми перьями с золотом. Они напомнили мне Исиду.

- Это вашей жены? – спросила я Осириса, указав на перья.

Он печально улыбнулся.

- Единственное напоминание о ней в долгие периоды разлуки.

- Она не может быть здесь с вами? – спросила я.

- Закон… - начал он, но пожал плечами, улыбнулся и повернулся к Маат.