Воссозданный (ЛП) - Коллин Хоук

Я подняла руку и помахала Анубису, а он приблизился, сердитый взгляд сменился улыбкой.

- Ты смогла, - сказал он.

- Не вашими стараниями. Ваши указания были размытыми.

- Я рассказал все, что мог. Ты пришла через Гелиополис? – спросил он.

Я кивнула.

- А как попала туда?

- Небу. И он просил передать послание.

Анубис шагнул ближе.

- Я же узнаю, о чем он просил.

- И? Вы скажете ей? – не сдавалась я.

Он вздохнул.

- Она уже знает.

Астен выступил вперед и положил на мою руку в защите ладонь.

Анубис помрачнел. Но тут появилось еще три урагана, и Анубис отступил, замерев у каменной стены.

Они появились на тронах. Нервно вдохнув, я вздернула плечи и посмотрела на трех богов перед собой. Двое были женщинами, еще один – мужчиной. Кожа мужчины была зеленоватой. Он был красивым, с темными волосами и пронзительным взглядом. Я вспомнила рассказ Амона о Сетхе и Исиде. Мужчина, сидевший передо мной, мог быть мужем крылатой богини, Осирисом.

Я не знала, кем были женщины. У одной была гладкая темная кожа и блестящие губы. Ее волосы были заплетены и закреплены на макушке красивым гребнем, она сидела величественно, с прямой спиной. Она напоминала строгую учительницу, хоть и красивую. Ее глаза оценивали меня, и мне показалось, что она была главной. Хотя Анубис и тот, в ком я подозревала Осириса, были такими же впечатляющими, как Гор и Амун-Ра.

В другой женщине все было мягким, и вела она себя тепло. Ее длинные светлые волосы ниспадали до талии, на ней были простые украшения – серебряный браслет, тонкий пояс из драгоценных металлов и тонкая цепочка на лбу и поверх ниспадающих волос. Она была в серебряных сандалиях, платье складками спадало на пол. Она ободряюще улыбнулась мне, и в ней было любопытство, когда я посмотрела в ее сторону.

Из ниоткуда появилась группа шабти в углу, они заиграли тихую музыку. Я узнала флейту, арфу, систрум, золотой инструмент, похожий на золотую ракетку для бадминтона, но вместо сетки там были диски, что двигались, когда им трясли. Я знала об этом инструменте только потому, что доктор Хассан недавно выкопал такой и подробно описывал в письме.

«Может, боги призвали музыкантов, чтобы успокоить мертвых, пока у них вырывают сердца для суда», - подумала я.

«Это приятно», - отметила Тиа.

«Не в том дело», - сказала я

«А в чем?».

«В вырывании сердец».

Другие слуги стояли рядом с богами, помахивая веерами из перьев страуса, держа тарелки с виноградом и кубками, блестящими от капель воды. Никто из шабти не смотрел на меня. Они старательно избегали взглядами место суда.

Первой заговорила красавица со строгим видом.

- Какое твое состояние? – спросила она.

- Состояние? Не понимаю.

- Прошу, ответь на вопрос. Какое твое состояние?

- Эм, жива, видимо?

- Ничего не выйдет. Она не готова, - возмутилась вспыльчивая женщина. – Уберите ее с глаз долой.

Ахмос и Астен тут же возразили, и вспышка силы слетела с кончиков пальцев женщины и заморозила их. Анубис шагнул ко мне, но один взгляд той женщины заставил его передумать, он вернулся, кривясь, на место.

Женщина с добрым видом заломила руки и сказала:

- Может, передумаешь? – но первая женщина посмотрела на нее, пока та не отвернулась. Наконец, та, что спрашивала меня, сделала шаг, подняла руку и сказала:

- Она будет изгнана и сослана туда, откуда пришла, чтобы вернуться, когда она сбросит оковы смертности.

Она махнула рукой, чтобы уйти, но тут с трона поднялся мужчина.

- Нет, Маат, - сказал он. – Не будет.

17

Весы Правосудия

- Осирис? – богиня Маат развернулась, ее рот превратился в удивленную О.

- Прошу прощения, - сказал Осирис. – Я не хотел оскорбить. Но ты знаешь, как и я, что она нужна нам.

- Это ты так думаешь, - ответила она. – Закон…

- Закон здесь не применим, - сказал Анубис, смело шагнув вперед, быстро взглянув на меня.

Маат уставилась но него, как на непослушного школьника, которого нужно наказать.

- Как ты смеешь так говорить? – рявкнула она. – Закон – это все. Без него не будет равновесия и порядка.

- Маат, - возразил Анубис, жестикулируя. – Ты не перегибаешь?

- Я? Ты позволил затмить сознание смертными. Ты надеешься на искупление, которого не будет. Даже если это позволить, чего не будет, вероятность успеха бесконечно мала и не стоит риска бессмертной душой. Тем более что с моей стороны будет глупо позволить это, когда Амун-Ра не поддержал это. А еще…

- Эм, он поддержал, - вмешалась я. – Он отвел меня к Черти в виде птаха Бену.

Маат повернулась ко мне.

- Замолчи немедленно! – завопила она. – Ты будешь отвечать, когда я задам вопросы. В других случаях молчи.

- Разве не я влияю на свою судьбу?

- Она права, - отметила добрая богиня.

Сказать, что Маат не нравились возражения, было бы жутким преуменьшением. Она отвернулась от меня, игнорируя меня, и обратилась к другой женщине.

- Не в этом случае нам допускать влияние смертной на наши решения, Нефтида. Я знаю, ты их любишь, но в этом деле тебе придется довериться моему опыту.

Нефтида нервно скрестила руки и посмотрела в мою сторону. Она кивнула и устроилась на троне. Я уставилась на нее, не понимая, как такая нежная и красивая богиня могла согласиться стать женой ужасного Сетха. Амун-Ра сказал, что она видела его сердце. Я бы не хотела к нему даже приближаться. Я поежилась, вспомнив его.

Маат повернулась ко мне, снова собираясь меня изгнать, но вмешался Анубис.

- Стой! Я буду ее покровителем.

Маат закрыла глаза и потерла пальцами переносицу.

- Ты не можешь, Анубис. Ты это уже знаешь. Закон говорит, что выбрать можно только одного смертного, ты это уже сделал. Этот, - она указала на Астена, - молодой… человек был твоим выбором. Ты отдал ему свои силы, как давно это было?

- Тысячелетия назад, - пробормотал Анубис, взглянув на Астена.

Маат улыбнулась.

- Именно. Можно защищать только одного живого смертного. И он жив… в каком-то смысле.

- Я встану за нее, - предложила добрая Нефтида.

- О, Нефтида, - Маат цокнула языком. – Тебе нельзя в этом участвовать. Ты знаешь, что из-за твоего мужа твои права урезаны.

- Знаю, - ответила Нефтида. – Но хочу помочь.

- Твоя помощь, напомню, ко всему этому нас и привела. Если бы ты не обратила внимания на своего мужа, то сказала бы нам, что он задумал, задолго до того, как нам пришлось призывать на службу Сыновей Египта. Мы не виним тебя, дорогая. Женщины часто поступаются принципами ради мужчины.