Незнакомцы - Дин Кунц

Как ни старались Джек и его ребята, догнать колонну им так и не удалось. До границы с Гондурасом оставалось еще несколько миль, когда на рассвете из-за верхушек деревьев возникли, словно гигантские черные осы, вертолеты противника с десантниками. Колонна индейцев и все остальные бойцы взвода Джека успели вырваться на свободу, но сам он и трое его товарищей были захвачены в плен и доставлены в учреждение, схожее с «Институтом братства». Но это место было во много раз хуже концентрационного лагеря. Официально его вообще как бы и не существовало. Правящая хунта не могла допустить, чтобы о подобной адской дыре узнали граждане страны, в которой для трудящихся строился «рай на земле», ибо за стенами темницы творились чудовищные злодеяния в духе инквизиции.

За этими безымянными стенами в камерах без номеров Джек и его товарищи подвергались психологическим и физическим пыткам, невиданным унижениям и оскорблениям, мучились от голода и постоянных угроз, изо дня в день ожидая смерти. Один из четверых скончался, другой сошел с ума. И только Джек и его близкий друг Оскар Вестон сумели сохранить жизнь и здравый рассудок на протяжении всех одиннадцати с половиной месяцев заключения...

Сейчас, спустя восемь лет, сидя на заснеженной вершине холма в Коннектикуте в ожидании бронированного «гардмастера», Джек явственно слышал звуки и запахи, не принадлежащие этой морозной зимней ночи: гулкие отзвуки шагов в бетонных коридорах, вонь переполненной параши, крики выводимого из камеры на очередной допрос заключенного, обезумевшего от побоев.

Джек с наслаждением вдохнул полной грудью чистый холодный воздух Коннектикута. Воспоминания о том времени и том безымянном месте редко беспокоили его, гораздо чаще вспоминалось случившееся с ним уже после удачного побега из душного ада и то, что произошло в его отсутствие с Дженни. И не мытарства в Центральной Америке, а то, что выпало на его долю уже после того, как они остались позади, обозлило Джека и отвернуло его от общества.

Тем временем на шоссе вспыхнули новые огоньки. На сей раз это приближался его фургон.

Джек взглянул на часы: 9.38 — точно по расписанию, впрочем, как и каждый вечер в течение всей недели. Даже накануне праздника фирма по безопасной перевозке ценностей держала марку.

Джек откинул крышку лежавшего рядом с ним атташе-кейса, и на шкале сканера засветились голубые цифры: даже с самым совершенным электронным оборудованием Джек ухлопал три вечера, чтобы поймать частоту радиосвязи фургона с диспетчерским пунктом. Джек повертел ручку громкости приемника — сперва послышалось легкое шипение и потрескивание, потом голос диспетчера:

— Три — ноль — один.

— Северный олень, — отозвался водитель.

— Рудольф, — сказал диспетчер.

— Купол, — подтвердил водитель.

Ворвались атмосферные помехи, и Джек выключил приемник: ему уже все было ясно. Диспетчер назвал номер машины, дальше пошел закодированный запрос, все ли благополучно, и подтверждение водителя.

Бронированный фургон промчался футах в двухстах от Джека, и он проводил взглядом его задние фонари.

Теперь он знал расписание триста первого «гардмастера» и вернется сюда, на это промерзшее поле, лишь в ночь операции, намеченной им на субботу, 11 января. Но до этого еще многое предстояло сделать.

Обычно подготовка операции доставляла ему не меньшее удовольствие, чем ее осуществление. Но теперь, шагая в направлении домов на юго-западе к оставленной там машине, он не испытывал ни малейшего удовлетворения, никаких признаков азарта. Он явно утрачивал способность наслаждаться даже разработкой преступления.

С ним что-то происходило, он менялся. И при этом не понимал, почему это происходит.

Между тем ночь становилась светлее, и Джек взглянул вверх: над горизонтом вальяжно зависла жирная до неприличия Луна, казалось, она вот-вот раздавит землю. Джек замер, любуясь восходящим спутником своей планеты. По спине его вдруг пробежал озноб, но он не был следствием зимнего холода, он шел откуда-то изнутри.

— Луна, — тихо произнес Джек.

Услышав свой собственный голос, он содрогнулся, охваченный необъяснимым страхом. Ему безумно захотелось бежать и спрятаться от Луны, словно ее сияние могло растворить его, как едкая кислота.

Через минуту странный порыв прошел. Джек не мог понять, почему Луна так неожиданно напугала его. Ведь это всего лишь старинная знакомая, воспетая многими поэтами в романтических стихах и любовных песнях. Странно.

Он продолжал свой путь к машине, время от времени поглядывая на Луну и пожимая плечами. Однако, когда он сел за руль, доехал до Нью-Хейвена и вырулил на федеральное шоссе № 95, этот любопытный инцидент полностью выветрился у него из головы. Он вновь думал о Дженни, своей фактически мертвой жене, чье состояние угнетало его под Рождество всегда сильнее, чем в обычные дни.

Позже, у себя в квартире, стоя возле окна и глядя на раскинувшийся за ним город, он почувствовал себя самым одиноким и несчастным человеком на свете.

7

Рождество

Округ Элко, Невада

Сэнди Сарвер проснулась рано, едва солнце заглянуло в окна спальни их трейлера. Вокруг было настолько тихо, что казалось, будто время остановилось.

Она вполне могла повернуться на другой бок и спать дальше, если бы захотела, потому что впереди у нее было еще восемь дней отпуска. Эрни и Фэй Блок закрыли мотель «Спокойствие» и укатили проведать своих внуков в Милуоки. Примыкающий к мотелю гриль-бар, где работали Сэнди и ее муж, также закрылся на праздники.

Но Сэнди знала, что уже не заснет, потому что совершенно проснулась и ощущала прилив сил. Она потянулась, как кошка, под одеялом, подумывая, не разбудить ли ей Неда и не затащить ли его на себя.

Едва различимый в темной спальне, Нед крепко спал, судя по глубокому дыханию, и, хотя плоть Сэнди и требовала удовлетворения, она не стала будить его: для любви у них будет достаточно времени и днем. Сэнди выскользнула из постели, прошла в душевую и приняла сперва горячий, а потом холодный душ.

Многие годы она не интересовалась сексом, оставаясь фригидной. Но недавно вид собственного обнаженного тела смутил ее, вогнав в краску. И, хотя она не знала причины своих новых ощущений, она определенно изменилась. А случилось это позапрошлым летом, когда секс впервые стал для нее привлекательным, если можно так выразиться. Теперь это звучало глупо. Ну конечно же, секс привлекателен. Но до того лета она предавалась этому занятию чисто механически, и потому запоздавший расцвет ее эротических чувств не только приятно удивил, но и заинтриговал ее.