Путь миротворца - Павел Александров

— Хороший день сегодня, — произнес он, и немедля вся его душа вознегодовала. Как он глуп! О чем он говорит? Почему не может отпустить какую-нибудь милую шутку? Почему именно в такой ответственный момент язык выдает одни банальности?

— Пойдем, я покажу тебе рощу, — предложила Меллина.

— Да, конечно, — подхватил Марк, кляня себя за нерешительность.

Он шел с ней рядом, чувствуя себя как-то неловко: впервые он ощутил, как нелепа его сутулая походка.

— Сегодня ты выглядишь гораздо веселее, — сказала Меллина, оценив его плащ и тунику.

— Да? Спасибо. А твой наряд — просто чудо, — сказал Марк.

Они пошли по уже знакомой Марку дорожке среди декоративных кустов и плодовых деревьев, слушая смех и веселые возгласы молодых пар.

— Увлеки, увлеки меня в неистовые луга! — услышали они восторженный женский голос из зарослей цветущих кустов.

— Там где ветер, — ответил ей ее спутник.

— О да, там где ветер!

Они ускорили шаг.

— Ты здесь часто бываешь? — спросил Марк, чувствуя себя крайне неудобно.

— Как только появляется свободный день.

— Ты работаешь?

— Я помогаю отцу устраивать разные празднества в городе. А еще учусь театральному искусству. Мать говорит, что это мое.

Дорожка расходилась на четыре тропинки, уводящие в разные концы Рощи дриад.

— Куда теперь? — спросил Марк.

Меллина усмехнулась, и Марк понял всю глупость своего вопроса.

— Да, конечно, глупый вопрос. В нем ты услышала какую-то земную суету. А мы ее оставили в Мелисе, верно?

— Мы в Роще дриад, — кивнула с улыбкой Меллина.

— Мы там, где господствует стихия ветра и человеческой свободы, — подхватил Марк облегченно: наконец-то, удалось разговориться! — Мы идем туда, куда веет ветер.

— И это прекрасно, — прошептала Меллина с выжиданием.

— Да, это прекрасно.

Марк сжался в комок нервов. Меллина наверное ждет от него действий, а он не может их себе позволить. У него не то мировоззрение, не те моральные позиции, не тот характер. Вот если бы она сама проявила инициативу! О, как бы он откликнулся!

Они ушли от людных дорожек и теперь оставались совершенно одни, среди фисташковых деревьев, перед стеной зеленых кустов. Меллина с оживлением искала тропинку, Марк мучился, пытаясь найти нужные слова.

— Здесь все очень быстро зарастает. На прошлой неделе здесь была тропинка, а сегодня на ее месте растет клевер.

Она раздвинула кусты, за которыми открылась прекрасная лужайка с журчащим родничком, с беседкой, обвитой диким плющом и причудливыми карликовыми деревцами со светло-красной корой.

— Смотри, какие деревья!

Она схватила его за руку и увлекла за собой на лужайку. «Это сигнал?» — лихорадочно подумал Марк.

— Меллина, — делая серьезное лицо, произнес он. — Я должен был тебе сразу сказать…

Но досказать он не смог. Она неожиданно повернулась к нему и глянула с завораживающей откровенностью. Она была предельно близко, он видел каждую ресничку.

— Ты мне очень нравишься, — сказала Меллина, прикасаясь кончиками пальцев к его щеке, точно как в первый раз.

И сразу, непонятно даже кто тут был первым, они обнялись. Сперва Марк ничего не почувствовал, потому что его жгла мысль: этого не может быть! Она прижалась к нему. Его лицо коснулось ее густых волос, пахнущих миндалем. И да, она подняла к нему лицо, касаясь губами его губ. Марк потерял способность мыслить. Она сцепила руки на его затылке, и они слились в длительном поцелуе. Он прижал ее к себе, и она покорилась. Он мог делать с ней что угодно и чувствовал, что она будет поддаваться.

Они оторвались друг от друга, разжали объятья. Марк испытывал гордость, до конца не веря в происходящее. Та же его часть, что уже поверила, угрожающе твердила: «Остерегайся! Остерегайся!»

«Безрассудство, безрассудство и самоубийственная прихоть», — подумал Марк, но тут же усмехнулся, осознавая, что рассудок возвращается к нему и он чувствует себя вполне здраво.

Он держал ее за руки и с упоением смотрел ей в глаза, не решаясь снова соединиться с нею в поцелуе. То, чего он ждал мучительно долго, произошло слишком быстро. Он испугался ее женственности и красоты. Он привык считать себя слишком невзрачным, слишком скучным для девушек. Привык быть лишним.

— Здесь чудесно, — сказала Меллина, оглядываясь вокруг.

— Чудесно, — согласился Марк. — А с тобой — просто восхитительно!

Взявшись за руки, они прошли через цветочную лужайку и сели в тенистой беседке.

— Ты совсем не такая, какой показалась мне сначала, — признался Марк. Сейчас ему хотелось быть искренним и честным, умалчивая лишь о самых неприятных слабостях.

— Ты думал, что я поклоняюсь Аселгее, участвую в оргиях и всяких сумасшествиях?

— Что-то вроде того.

— Думал, что меня привлекают только деньги и развлечения? Это все из-за моего наряда бассариды, — с улыбкой ответила Меллина. — Но это лишь игра. Как и твое состязание на Светлой арене.

— Для меня это было больше чем игра.

— И ты был очень храбр. Ты проиграл, но проиграл с честью. Это не каждый умеет.

До него дошло. Меллина полюбила его таким, каким он был там, на Светлой арене, а он ее — такой, какой увидел вчера.

— Чем же я привлек твой прекрасный взор?

— Ты мне понравился, и все, — лукаво усмехнулась Меллина.

— А если задуматься?

— Если так, то я увидела твое рвение к победе. Мне нравилось наблюдать, как ты пересиливаешь себя. Становишься сильным. Ты далеко взойдешь по ступеням славы. Сейчас тебя почти не видят, но придет время и о тебе заговорят. Поверь мне, я хорошо узнаю людей. Моя мать даже хотела отдать меня в Школу прорицания Фемонои.

— Обо мне уже наслышаны в узких кругах. Я миротворец.

Она рассмеялась.

— Так же как и я бассарида. У вас, аделиан, свои игры и свои роли в игре.

Впервые за эту встречу Марка неприятно кольнули ее слова. Но разобраться в своих мыслях и чувствах он не успел: под звуки песен и бубенцов на лужайку вылетел хоровод танцующих девушек в венках и одеяниях из виноградных листьев и плюща. Излучая радость и веселье, девушки пронеслись мимо их беседки, причем каждая из них улыбнулась Марку, и умчались в чащу.

— Это тоже бассариды? — спросил Марк.

— Да, но более посвященные святыням рощи. Это дриады, жрицы, служащие при алтаре Бассарея. Они и живут в роще.

Меллина проводила их взглядом, пока они не исчезли, а затем продолжила:

— На празднествах я именно такая. Отправляю обряд раз в месяц у алтаря Бассарея. Во время состязаний на Светлой арене встречаю гостей лепестками роз, перед всякими торжествами хожу в шествиях по городу, призывая горожан предаться стремлениям страсти. Не противься страсти, наслаждайся каждым ее мгновением — вот мое правило.