Под небом Новгорода - Регина Дефорж

— Они все умерли, там вас никто не ждет, — резко сказал герцог.

— Я хорошо знаю это, друг мой, но мои усопшие зовут меня. Каждую ночь я вижу во сне леса, реки моей родины и особенно Великий Новгород. Я боролась с этими воспоминаниями. Напрасно! Я должна вернуться домой.

— Поэтому вы хотите видеть Порезанного?

Анна побледнела, но вместо ответа на прямой вопрос сказала:

— Поскольку он пришел ниоткуда, он мог бы сопровождать меня.

— Королева, можете ли вы поклясться перед Богом, который смотрит на нас, что нет другой причины увидеть Рыцаря в маске?

Анна посмотрела прямо ему в глаза и сказала с усталой улыбкой:

— Нет.

Они помолчали. На этот раз нарушила молчание Анна.

— Друг, эти причины знаю только я. Между этим человеком и мной существует связь, которую никто не может разорвать, даже Бог.

— Вы кощунствуете! А если новая встреча с вами приговорит Рыцаря в маске к вечному проклятью?!

— Если он тот, кого чувствует мое сердце, он не боится ада.

— Анна, да вы безумны!

— Я не безумна. Бог сводит вместе только одного мужчину и одну женщину. Только он знает для чего. А если Бог задумал встречу в глубине немецких лесов с единственной целью, чтобы вы сегодня помогли мне?

— Чтобы я вам помог?

— Да. Найдите этого человека и дайте мне возможность умереть на берегу озера Ильмень, даже если король, мой сын, будет возражать.

— Надеюсь, что у вашего сына хватит разума запретить вам подобное путешествие. Вы были королевой Франции. Вы мать короля. Ваше место здесь.

— Нет, дорогой Гийом. Вот, возьмите это, — она протянула свое кольцо. — Когда снова увидите Рыцаря в маске, передайте ему и скажите, что я его жду.

— Я не сделаю этого.

— Вы сделаете из любви ко мне.

Вернувшись в замок Крепи, Анна провела многие дни у изголовья своего пасынка, тяжело раненного воинами Филиппа. Симон молил Деву Марию сохранить ему жизнь, чтобы загладить грехи отца. Богоматерь, целительница немощных, услышала его и исполнила его просьбу.

Тогда Симон высказал пожелание покинуть мир и уйти в монахи. С согласия мачехи он перенес тело Рауля из Мондидье в Сен-Арну де Крепи. Когда извлекли тело, Симон хотел в последний раз взглянуть на лицо отца. Разложение сделало свое дело, труп был обезображен червями.

— Вот чем кончается слава великих мира сего! — воскликнул Симон.

Это укрепило его в желании удалиться в монастырь.

Королева-мать подчинилась наконец желанию сына. Она обосновалась в Мелоне, затем в Санли, где вновь стала посещать бедняков и созданные ею школы.

Вместе с Филиппом 23 мая 1075 года она поехала в Блуа и подписала грамоту в пользу монастыря Понтлевуа. Когда они вернулись из этой поездки, посланец герцога Нормандского просил, чтобы она его приняла. Вместе с письмом от Гийома посланец передал ей кольцо. При виде кольца Анна вскрикнула и потеряла сознание.

Приближенные бросились к ней, но ее недомогание продлилось недолго. Преклонив колено, посланец с беспокойством смотрел на королеву. Герцог приказал точно запомнить каждое слово и каждый жест королевы. Не будет ли он наказан за впечатление, которое произвело послание?

С некоторых пор зрение Анны стало ухудшаться. Она не смогла сейчас прочесть письмо Гийома. Анна послала за юной Бланш де Шовиньи, единственной из всех ее придворных дам, умевшей читать, и попросила ее прочесть письмо. Запинаясь, Бланш прочитала:

«Королева Анна, так как вы читаете это письмо и в руках у вас кольцо, вы знаете, что мой вассал и друг, Рыцарь в маске, вернулся. При виде вашего кольца он чуть не умер. То, что не смогли сделать неверные, сделала память о вас. Из любви к вам и к нему я согласен говорить от вашего имени с королем Филиппом. Я делаю это с большим огорчением. Но страдания моего друга, его искренняя вера в Бога, его желание сдержать клятву и, конечно, ваша настойчивая просьба побудили меня согласиться на то, в чем я раньше отказывал вам. У посланца, представшего перед вами, есть письмо к вашему сыну, в котором говорится, что я не возражаю против передачи Вексина де Крепи королю при условии, что Филипп отпустит вас поклониться могиле матери и что я дам в ваше распоряжение корабль и рыцарей. Вы хорошо знаете корабль, о котором идет речь. Этот корабль помог мне завоевать Англию, имя его — „Мора“. Вы, полагаю, догадываетесь, что этим королева Матильда и я, — мы даем вам доказательство нашей любви. Пусть Господь, Богоматерь и святой архангел Михаил ведут вас в вашем долгом и опасном путешествии. С сегодняшнего дня я буду молиться за успех путешествия и ваше скорое к нам возвращение.

Гийом, герцог Нормандский и король Англии».

Бланш де Шовиньи, читавшая послание, стоя на коленях перед королевой, взглянула на Анну прекрасными, полными слез глазами.

— Не покидайте нас, королева! Что станет с нами без вас?

— Твои слезы трогают меня, дитя мое. Осуши их, потому что я счастлива.

— Разрешите мне поехать с вами!

— Если король разрешит, я согласна, малышка. Ты станешь моими глазами, потому что скоро я совсем уже ничего не буду видеть.

Филипп очень рассердился, получив письмо Гийома. Он грозился разорвать недавно подписанный мир. Его супруга, королева Берта, никогда не любившая свекровь, заметила мужу, что невмешательство Нормандии в вексинское наследство гораздо важнее предполагаемого паломничества. Король с этим согласился, особенно когда узнал, что это ему не будет ничего стоить: у Анны было достаточно средств, оставленных ей Раулем де Крепи.

Было решено, что отъезд Анны состоится будущей весной.

Глава сороковая. Возвращение Анны

О своих двух годах, проведенных в Палестине, Рыцарь в маске не рассказал ничего, несмотря на настойчивые и повторные просьбы. Филипп лишь рассказал, что приложился к гробу Господню. В золотую коробочку он положил прах от Божественной усыпальницы и подарил ее Гийому.

После празднеств, устроенных в честь его возвращения, Гийом сказал, что хотел бы поговорить с ним наедине. Он повторил, что рад вновь увидеть рыцаря живым, и сказал о своем желании иметь Филиппа всегда подле себя. Чтобы укрепить соединяющую их связь, герцог предложил Филиппу руку одной из своих дочерей. Это была неслыханная честь. Филипп преклонил колено и, не пытаясь скрыть волнение, ответил:

— Ваше величество, никто ни в какие времена не был так великодушен, как вы. Вы хотите соединить судьбу одной из принцесс с судьбой бедного рыцаря, не имеющего ничего, кроме коня и оружия, которыми он обязан вам. Было бы дурно проявить неблагодарность. Я считаю, что вы тысячу раз заплатили мне за то малое, что я сделал для вас, уже одним тем, что принимаете меня как… брата?

— Я и считаю тебя братом, я хочу почтить тебя, как брата. Теперь у тебя есть имущество. Я сегодня подписал дарственную, согласно которой ты получаешь замок Серизи, земли и владения, относящиеся к нему, а также несколько больших усадеб в Англии. Надо, чтобы мой будущий зять был достоин своего нового положения.

— Сеньор, вы щедро одариваете меня, но я не могу этого принять.

— Этим ты нанесешь мне оскорбление…

— Я не могу принять, — повторил Филипп глухим голосом, — и вы это знаете.

Гийом долго смотрел на своего друга.

— Прости меня, я хотел узнать, не забыл ли ты ее…

— Король, я пытался забыть ее, предаваясь молитвам и даже проливая кровь. Я не смог. Святой монах освободил меня от клятвы, но по-настоящему освободить может только она.

— Значит, ты все еще любишь ее?

— Время только укрепило мою любовь. Даже если бы она стала старухой, под морщинами ее лица я узнал бы мою новгородскую княжну…

— Новгород… Ты его тоже не забыл?

— Я много путешествовал, но нигде не встречал более красивого города и более гостеприимного, чем русский, народа.

— Ты хотел бы вернуться?

Филипп помолчал, прежде чем ответить:

— Без нее? Разве вы не понимаете, что этот город был самым прекрасным лишь потому, что был похож на нее? Новгород без своей княжны больше не Новгород, а просто один из городов.

— Хорошо. Держи, она передала это для тебя.

Когда у Филиппа в руках оказалось сразу узнанное кольцо, Филипп подумал, что умрет от счастья.

— Друг, возьми себя в руки! — сказал Гийом. — Ты не упадешь в обморок, как женщина, я надеюсь?

По посеребренной поверхности маски потекли слезы. Гийом снял маску с друга. Обнажилось несчастное, все в шрамах, лицо. Герцог прижал Филиппа к груди и заплакал вместе с ним.

— Брат мой, королева Анна хочет поехать помолиться на могиле матери и она желает, чтобы ты сопровождал ее.

Филипп был как громом поражен; ошеломленный, он упал на колени. Герцог стал рядом с ним и начал вдумчиво молиться.

В своем прибежище Верней-ле-Танга Анна делала последние приготовления к путешествию. С помощью Аделаиды де ля Ферте и Бланш де Шовиньи она приводила в порядок свои дела, раздаривала платья и украшения. Сыну Филиппу она подарила Новгородскую Деву, которой очень дорожила.