Под небом Новгорода - Регина Дефорж

— Тем, кто последует за мной, — убеждал Гийом, — я могу обещать часть достояния, принадлежащего мне по закону, часть тех богатств, которые Гарольд незаконно присвоил себе!

Анна и Рауль переправились через реку Див и направились в кабургский лагерь, где сейчас собрались тысячи ратников в ожидании дня, когда они сядут на корабли. Чтобы отвлечься, наемники играли в кости, приставали к девушкам, ловили рыбу или с громкими криками гонялись друг за другом. Случилось и несколько драк, но за них так сурово наказали, что потасовки прекратились.

Первого августа самые нетерпеливые сели на корабли, не дожидаясь приказа. Внезапно поднявшийся шквальный ветер бросил суда друг на друга. В результате имелись погибшие. Их быстро похоронили.

Солнце по-прежнему безжалостно светило. Ни дуновения ветерка. Удрученные рыцари и их слуги пристально всматривались в белесое от жары небо. Вокруг, в поселениях, шла жатва. Хлебопашцы только радовались: благодаря твердости герцога поля не были разграблены бездельничавшими воинами. Богатый урожай удалял призрак голода.

К концу августа Анна с удовольствием и гордостью увидела приближающееся из гавани в Барфлёре судно «Мора». Его приводили в движение двадцать гребцов. На корабле развевался стяг святого Петра, дар папы Александра, присланный Гийому вместе с благословением. Толпа воинов, собравшихся на берегу, громкими криками приветствовала появление корабля. Лафранк, ставший аббатом монастыря Сент-Этьен, благословил судно в присутствии герцога и герцогини Нормандских, графа и графини де Валуа, баронов, рыцарей и всех тех, кто должен был участвовать в походе. Затем герцог и его свита удалились в бонвильский замок.

Чтобы убить время и развлечь гостей, Гийом велел позвать менестрелей, воспевающих подвиг нормандских завоевателей в Италии.

Погода внезапно изменилась. Над Ла-Маншем разразилась сильная буря, что делало выход в море невозможным. Гийом приказал воинам усерднее молиться и увеличить количество крестовых ходов. Около Бонвиля он основал монастырь Святого Мартина, в надежде умилостивить небо. В лагерях войско было раздражено до предела.

Наконец буря утихла, хоть ветер и оставался сильным. Десятого сентября герцог приказал отплывать и направляться вдоль нормандских берегов до устья реки Сом. Анна и Матильда взошли на «Мору», снявшуюся с якоря к исходу ночи. Было холодно, и, несмотря на подбитые мехом плащи, обе женщины дрожали. «Мора» шла во главе флотилии.

На прибрежных скалах, песчаных берегах, в портах радостные крики многочисленных нормандцев, собравшихся со всех концов страны, чтобы присутствовать при выходе кораблей в море, сливались сейчас в единый, мощный, торжественный рев, должный придать сил и уверенности Гийому.

Вдруг ветер очень усилился, начав дуть в сторону берега. «Мора», как могла, сопротивлялась гибельному притяжению. Но многим судам не повезло: на глазах собравшихся некоторые из них опрокинулись, другие разбились о берег. Стоя на коленях, держась за мачту, Матильда и Анна молились. Смятенной Анне сейчас казалось, что она слышит рассказ брата Владимира о проигранном морском сражении против византийцев.

Бледный, с влажным, исхлестанным дождевыми порывами лицом, Гийом отдавал распоряжения. «Мора» храбро сопротивлялась.

Наконец буря улеглась. Двенадцатого числа бросили якорь около Сен-Валери. Там герцог Нормандский подсчитал многочисленные свои потери. В сопровождении Ги де Понтье и верных приближенных он проехал по берегу и распорядился захоронить выброшенных морем мертвых. Было приказано приуменьшить количество потерь, утешить тех, кто все потерял, и удвоить порции мяса и вина, выдаваемые воинам.

В быстро разбитом лагере в Сен-Валери снова началось ожидание. Было холодно и сыро. Когда Гийом не молился в церкви, его видели на песчаном берегу. Он смотрел на небо и вздрагивал, если флюгер-петушок на колокольне шевелился. По его приказу по улицам города прошел крестный ход со святыми останками исповедника Валерия. Анна и Матильда посещали больных и раненых, ободряли их добрым словом и дарами. Их присутствие успокаивало страхи, смягчало раздражение воинов и возвращало смелость.

В Сен-Валери до них дошла новость о высадке норвежского короля Геральда, прозванного Смелым, на севере Англии. Несмотря на храбрость, отряды Геральда были разбиты в Йорке. Гийом увидел в этом знак того, что Бог на его стороне.

— Но, — заметил ему брат Одон, — Геральд Смелый тоже ведь зарится на английскую корону.

— Тогда мы будем воевать и с ним тоже!

Это замечание испугало Анну. Сама мысль, что Геральд и Гийом могут сразиться друг с другом, была ей невыносима.

— Сеньор, когда вы столкнетесь лицом к лицу с Геральдом, вспомните, что он супруг моей любимой сестры Елизаветы и что я нежно люблю его.

— Госпожа, обещаю не забыть этого…

Глава тридцать седьмая. «Вперед!»

В ночь с 27 на 28 сентября 1066 года дождь перестал идти и ветер подул с юга. Герцог приказал отплывать. Отстояв последнюю мессу в церкви Святого Валерия, Гийом пошел на корабль. Герцогиня, которой он поручил управлять Нормандией, сопровождала его. С ней были придворные дамы, граф и графиня де Валуа.

— Госпожа моя, я поручаю тебе прекрасную Нормандию. Пока я буду в отсутствии, управляй ею с мудростью. Мой верный друг приор Лафранк поможет своими разумными советами. С помощью Бога, святой Богоматери, святого архангела Михаила заботься о стране, как о наших детях, — сказал Гийом, нежно целуя Матильду.

— Будь уверен, я сделаю все возможное. Береги себя. Пусть Бог тебе дарует победу!

Герцог повернулся к Анне и преклонил колено.

— Что до вас, графиня Анна, крестная моего прекрасного корабля, прошу, молитесь за меня.

— Не было дня, чтобы я не молилась за вас. С этого часа и до вашей победы я буду молиться еще чаще. Да хранит вас Господь, Гийом.

Герцог встал, повернулся к Раулю де Крепи, стоявшему возле супруги, и сказал ему:

— Граф, берегите королеву. Вы знаете, как она мне дорога.

— И мне тоже, сеньор. В вашем совете нет необходимости. Я завидую, что вы отправляетесь воевать. Если бы на мне не лежало тяжелой ответственности, я бы присоединился к вам. Да хранит вас Господь.

Лошадей погрузили ночью. Они спокойно стояли на судах. Последние воины устраивались на кораблях. «Завоеватель» и его военачальники стали на колени, чтобы получить последнее благословение епископа Байенского.

Сделав последний прощальный жест, герцог поднялся на борт «Моры». Трубач, стоявший на носу, протрубил отплытие. Медленно, на веслах флотилия вышла из русла реки и дошла до косы Хурдель. Там подняли паруса. Двор верхом доехал до косы. Там с высоты все смотрели на величественное прохождение кораблей.

Один за другим поднимались паруса. Красный с золотыми полосами парус «Моры», сверкая в лучах заходящего солнца, возвышался над всеми остальными. Присутствовавшие молчали, восхищенные видом сотен и сотен кораблей, отправлявшихся на завоевание Англии. Анна и Матильда решили вернуться, когда на горизонте можно было различить только несколько точек.

Более быстрая «Мора» так далеко ушла вперед от остальной части флотилии, что Гийом, не хотевший высаживаться ночью, приказал спустить парус, бросить якорь и зажечь факелы, чтобы указать путь остальным судам. Эта остановка вызвала недовольство окружающих и обеспокоила самого Гийома. Чтобы развеять опасения, он распорядился подать еду и пригласил соратников разделить с ним трапезу. Притворное хорошее настроение герцога и обилие вина сняли напряженность. Вдруг наблюдатель закричал:

— Корабли на горизонте… Их четыре… шесть… десять… двадцать… пятьдесят…

Казалось, что виден густой лес из парусов. Глашатай передал кораблям распоряжение лечь в дрейф в ожидании рассвета.

Всем казалось, что рассвет никогда не наступит. Наконец затрубила труба. Подняли якоря и распустили паруса. Было утро 29 сентября, день святого Михаила, покровителя Нормандии.

Попутный ветер быстро донес корабли до берега. Они причалили в лагуне Певензи около трех часов пополудни. Погода была хорошая. Врага не было видно, все казалось пустынным. Лучники, держа луки в руках, первыми сошли на берег и залегли на песчаном берегу, чтобы прикрыть высадку. Царил ужасный беспорядок. Лошадей спустили после: многие кони старались убежать, к великому отчаянию оруженосцев. Плотники собирали инструменты, необходимые для возведения укреплений, кухари — продовольственные запасы, оруженосцы — оружие и доспехи, моряки спускали паруса и укладывали весла, а рыцари вооружались и надевали доспехи.

Гийом следил за всем. Он последним сошел на берег. Спускаясь, он споткнулся и упал. Толпа закричала, многие сказали себе: «Это плохое предзнаменование!» Но Гийом со смехом поднялся, поднял руки над головой и громко воскликнул: