Под небом Новгорода - Регина Дефорж

И вдруг их окружила группа одетых в лохмотья и вооруженных рогатинами и палками всадников. Вновь обретя смелость, оруженосец встал между этими людьми и королевой. Брошенная с силой рогатина пронзила ему шею. Он упал, обрызгав королеву кровью. Во время нападения Анна даже не пошевелилась. Теперь вид крови, запачкавшей платье и руки, привел ее в себя. Она высокомерно посмотрела на разбойников. Их было шестеро. Один из них, вероятно, главарь шайки, выдвинулся вперед. На нем была монашеская ряса, жесткая от грязи. Из-под капюшона сверкали порочные и злые глаза.

— Я думаю, братья мои, что нам досталась хорошая добыча. Посмотрите-ка на ее одежды. Это наверняка жена какого-нибудь богатого сеньора, может быть, даже графа, — сказал он, жадно разглядывая Анну.

— Ты бредишь. С каких пор жены графов гуляют в лесу с простым оруженосцем?

— Не с оруженосцем, а с любовником… — сдерживая гогот, сказал главарь.

— …от которого она понесла! — предположил другой разбойник.

— Клянусь сатаной, ты прав, мы получили двойную добычу!

Эта шутка вызвала громкий смех у всей банды.

Самый молодой разбойник, с повязкой на одном глазу, выехал вперед.

— Если мы хотим получить достойный выкуп, не надо причинять женщине увечий.

— Кто говорит об увечьях? Я слишком хорошо знаю цену настоящему товару. Мы честно обменяем ее на золотые монеты, — сказал монах.

Уродливое существо со слишком длинными руками и короткими ногами соскользнуло с коня и подошло к Анне. Карлик с бесстыдством посмотрел на Анну.

— Может, можно с ней позабавиться? — спросил он.

— Да, да, давайте позабавимся! — поддержали остальные.

— Подождите, друзья, эта знатная дама, кажется, не склонна развлечься. Она, верно, предпочитает благоухающих придворных красавчиков таким бродягам, как мы. Тебе не стыдно, порочная женщина, отдавать свое грязное тело могущественным господам и отказывать несчастным? Вспомни слова Христа: блаженны бедняки, Небесное царство принадлежит им… Ты слышишь, шлюха?! Это говорит Господь! Настало время зверя с семью головами и десятью рогами… Дракон дал ему силу и могущество. Дрожи, баба, к тебе не прилетит большой орел и не унесет от нас. Все ко мне, дьяволы, придите и уничтожьте эту женщину, большую распутницу. Она упивается кровью святых и мучеников!

В ужасе Анна смотрела, как чудовище размахивало руками. Из его беззубого рта брызгала пена. «Я умру», — догадалась Анна. Ребенок зашевелился под сердцем. «Бедный малыш!» — успела подумать она, вытаскивая из рукава кинжал, с которым никогда не расставалась.

— Осторожно, потаскуха может себя убить!

Все сразу набросились на Анну. Испуганная, ее лошадь отскочила в сторону. Кинжал сверкнул в ее руке. Складки плаща смягчили удар, который пришелся в мякоть и был не смертельным. По пальцам Анны потекла теплая кровь.

В то же мгновение появился всадник с мечом в руке, который бросился меж королевой и бандитами.

— Рыцарь в маске! — крикнул карлик.

— Какая встреча! — воскликнул Филипп.

— Удались, проклятый! Это наше дело! — приказал рыцарю главарь шайки.

— Что ты имеешь в виду, собака?

— Эта дама — моя добыча, она принадлежит мне.

— Думаю, ты ошибаешься. Если ты и твои дружки сделают еще хоть один шаг к ней, я посажу вас на клинок, как на вертел, клянусь Морой!

— Нас шестеро, а ты один.

— Даже если бы вас было сто! — и с этими словами, взмахнув отточенным, как бритва, мечом, Филипп отрубил кисть одному из разбойников; тот убежал, громко крича.

— Кто следующий?! — громовым голосом вопросил рыцарь в маске.

— Ты! — сказал монах, нанося удар, который едва не задел руку.

Человек с короткими ногами предательски пытался проскользнуть за спину Филиппа.

— Берегитесь! — воскликнула Анна.

Меч пронзил карлика насквозь; короткие ноги подергались еще немного в грязи и застыли. Соскочив на землю, Филипп сдернул монаха с лошади.

— На этот раз я тебя убью!

Разбойник поднялся, держа короткий меч наизготовку. С удивительным проворством монах вскочил на лошадь, ткнул ее кончиком своего оружия и, прежде чем Филипп успел что-нибудь предпринять, пустился с места как стрела.

— Еще не родился тот, кто меня убьет! — крикнул он, обернувшись. — Мы встретимся, и тогда я отправлю тебя в лучший мир! — вопил монах, сопровождая свое обещание безумным хохотом.

Монах ускакал, за ним удрали и оставшиеся в живых разбойники. Филипп колебался, последовать ли за ними. Его остановил стон Анны, которая готова была рухнуть на землю. Филипп едва не лишился чувств от сознания, что держит ее в объятиях. Анна была в обмороке. Филипп осторожно уложил королеву у подножия дерева. Перед ее платья был запачкан кровью: Анна была ранена под левую грудь. Рана была неглубокой, но широкой. Дрожа, Филипп мягко прикоснулся к округлому животу и почувствовал, как ребенок шевельнулся. Взволнованный Филипп отдернул руку. Анна застонала.

— Простите, если сделал вам больно.

Анна открыла глаза и вздрогнула, увидев склоненное над ней лицо в маске…

— Не бойтесь…

Сдавленный голос успокоил Анну. В руках этого человека, раз уже спасшего ее, она чувствовала себя в безопасности. На ее губах появилась легкая улыбка. Увидев это, Филипп взволновался. Как она была прекрасна, несмотря на заострившиеся черты, бледность и худобу лица! Для него она оставалась все той же княжной из Новгорода, бегавшей когда-то в высокой траве, собиравшей букеты и, смеясь, бросавшей цветами в него. Эти воспоминания были так сильны, что он закрыл глаза. По серебряной маске потекла слеза.

— Почему вы плачете? — нежно спросила Анна.

Он ответил не сразу. Анна настойчиво повторила:

— Почему вы плачете?

— По моей прошедшей молодости.

Женщина вздохнула.

— Не надо оплакивать прошлое, только настоящее имеет значение и вечная жизнь, которая воссоединит нас с Господом. Боже мой, я здесь, а мой сын там умирает! Отвезите меня в Санли!

Быстро приведя в порядок ее платье, Филипп взял Анну на руки, отнес к лошади и сам сел сзади.

— Быстрее, быстрее! — торопила Анна.

— Это может повредить вашей ране.

— Не имеет значения, быстрее…

Он неохотно повиновался, пустив лошадь рысью.

— Быстрее же! — крикнула ее величество.

Анна прижалась затылком к груди своего спасителя. Она чувствовала себя сносно, несмотря на боль. Ей казалось, что она век бы сидела так, прижавшись к груди этого странного человека. Она чувствовала себя здесь в безопасности, как в те далекие времена, когда Филипп… Но почему она думала сейчас о любви своей юности? Анна повернулась, но увидела только непроницаемую маску…

Бег лошади вызывал боль. С уст женщины сорвался стон. Рыцарь в маске замедлил ход и крепче обнял рукой Анну. «Пусть время остановится, — думал он. — Пусть Бог в своем милосердии призовет нас к себе вместе, освобожденных наконец от земной оболочки, чтобы в любви мы слились в единую душу!..»

Крик любимой вернул его на землю. Анна враз обмякла.

— Боже! — закричал Филипп. — Не забирай ее одну!

Расталкивая стражей, Филипп прошел в залу санлиского замка, неся бесчувственную королеву. Пажи и служанки бегали взад-вперед, не обращая внимания на Филиппа. В зале суетились, придворные священники молились. Наконец обратили внимание на Филиппа и его царственную ношу. Все с ужасом отступили. Король, стоявший на коленях, внезапно поднялся.

— Мать! — вскрикнул он.

Бодуэн Фландский и Рауль де Крепи удивленно посмотрели на рыцаря, покрытого кровью и грязью, с маской на лице, несшего королеву-мать, всю в крови.

— Анна! — хором крикнули они.

Граф де Валуа, с побледневшим лицом, хотел взять ее из рук незнакомца, но тот положил королеву на кровать возле умирающего ребенка, взял руку королевы и положил ее на руку брата. При этом прикосновении ребенок вздрогнул. Когда они лежали друг подле друга, их сходство было так поразительно, что все заплакали еще сильнее.

Роберт приоткрыл глаза.

— Мама… — сказал он чистым и сильным голосом, повернув голову в ее сторону.

При этом зове королева пришла в себя и попыталась приподняться.

Отстранив придворных дам и Рауля, Филипп поддержал королеву.

— Мой сын, я так счастлива снова увидеть тебя!

Ребенок сжал руку матери и улыбнулся.

— Прости, мама, что я причиняю беспокойство, но я чувствую, что всемогущий Бог призывает меня к себе… Прощай… Я люблю тебя…

В ночь, последовавшую за смертью Роберта, графиня де Валуа произвела на свет мертворожденного сына.

Глава тридцать шестая. Мора

Все опасались за жизнь королевы-матери. В королевстве и за его пределами молились за нее. Ее любимый брат Всеволод, ставший Великим князем Киевским, узнав о болезни Анны, направил к ней своего лекаря. Норвежский король Геральд и сестра Анны Елизавета прислали святые реликвии. Гийом и Матильда Нормандские удалились ради нее в аббатство Мон-Сен-Мишель. Сам папа сообщил, что молится за нее.