Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

24 сентября на пресс-конференции Чан напомнил американцам о Вашингтонской конференции 1922 г., зафиксировавшей обязательство девяти держав соблюдать принцип территориальной и административной неприкосновенности его страны. Один из основных тезисов на этот раз, как и в предыдущих выступлениях, указывал на ответственность Вашингтона за события, происходящие в Китае.

Наступление нового, 1938 г. Чан отметил посланием. Генералиссимус обращается к патриотическим чувствам своих сограждан. «Нам не следует, — подчеркивал он, — надеяться на другие нации ради нашего выживания, мы должны полагаться на себя»[58]. Чан выглядел героем ежегодной традиционной ритуальной церемонии «избиение дьявола», которая обычно происходит в храмах 1–2 марта, в канун нового года по тибетскому календарю. В старину, как повествует легенда, жил злой тибетский сановник Лондармо. Много горя принес он народу: уничтожались храмы, гибли люди. Казалось, что спасения от дьявольского наваждения нет. Но вот появляется неизвестный герой. Он танцует. Искрометный танец завораживает, но неожиданно из рукава его халата появляется кинжал — справедливость торжествует.

В действительности было, конечно, не совсем так, как хотел представить Чан Кайши. Китай все больше опирался на советскую помощь. В трудных условиях, сталкиваясь порой, казалось бы, с непреодолимыми препятствиями, советские пилоты перегоняли самолеты и необходимую технику через безлюдные монгольские степи. Для многих советских людей подвиги в схватках с воздушным агрессором стали продолжением той суровой борьбы, какую они начали в Испании. Среди них был летчик-истребитель П. В. Рычагов, сбивший над Испанией более 20 фашистских самолетов. Таких пилотов фашисты окрестили «красными дьяволами». «Жизнь их была суровой, дисциплина — строгой, — писал о советских летчиках-добровольцах Го Можо. — Они спали под крыльями своих серебристых птиц, не покидая аэродрома ни в воскресенье, ни в праздники…Мало кто знал, что в начале антияпонской войны советские добровольцы много для нас сделали (особенно в период обороны Уханя), они не щадили жизни, защищая нашу землю»[59].

Развитие советско-китайского сотрудничества способствовало упрочению сил в рамках единого фронта.

В 1938 г. Чан Кайши дает согласие и на организацию Новой 4-й армии. Ее ядро составили революционные офицеры и солдаты, порвавшие с гоминьдановцами после шанхайского переворота 1927 г. Создается штаб по развертыванию партизанского движения в тылу врага, Чжоу Эньлай организует школу подготовки партизанских кадров в Хунани. «Политическая мобилизация народных масс на данном этапе войны, — говорил Чан Кайши на совещании в Хэшани в конце ноября 1938 г., — гораздо важнее, чем сама по себе борьба на фронтах».

«Пробуждение масс важнее сражений» — к этому лозунгу, как казалось, приобщался и сам Чан Кайши. Руководство КПК в это время поддержало генералиссимуса. Положение Чан Кайши как политического и военного лидера не ставилось под сомнение в рамках единого фронта и даже укреплялось благодаря успешному претворению в жизнь новой тактики. Генералиссимус публично рассуждал о том, что не следует идти на большие жертвы ради того, чтобы удержать какой-либо город или провинцию, а необходимо избрать поле боя, неблагоприятное для врага. Десятилетний опыт маневренной войны, тактика «окружения города деревней» были поставлены на службу войне сопротивления Японии. Чан Кайши, как военный человек, не мог не признать результативность военной тактики и пропагандистской работы КПК. «Не ругать мы должны коммунистов, — говорил он в одной из конфиденциальных бесед, — а учиться у них руководить массами». Коммунисты, признал в феврале 1938 г. генералиссимус, и их 8-я красная армия — «лишь часть вооруженных сил, добившихся удовлетворительных результатов» в войне с Японией. Гоминьдановские генералы получали совет «последовать примеру руководства КПК». Генералы, однако, помнили: в 1934 г., когда Чан Кайши окружил войска КПК, их лидер посулил за головы руководителей КПК — Чжу Дэ, Пэн Дэхуая и Мао Цзэдуна — до полумиллиона долларов.

В январе 1938 г. Чан Кайши передает пост премьера Кун Сянси. Новый премьер, отдавая дань идее единого фронта, объявляет об освобождении всех арестованных коммунистов, подчеркивает необходимость вооружить их как союзников в борьбе с Японией. Враг наступал. Генералиссимус помнил об угрозах из Токио. Он просит жену выехать в Гонконг. В новостях, появившихся в мировой печати 21 февраля 1938 г., Гонконг был назван местом свиданий семьи Сун. «Китайский премьер Кун Сянси нашел последнюю неделю самой подходящей, — отмечалось в новостях, — чтобы покинуть Ханькоу, где его правительство продолжало организовывать сопротивление Японии, и прибыл в колонию британской короны — Гонконг». Здесь его встречали мадам Кун, ее брат банкир Сун. В Гонконге находились и две другие сестры Сун — Мэйлин и Цинлин. Японская пропаганда изобразила семейство Сун бегущим с тонущего корабля с мешками валюты и драгоценностей в руках.

Японское командование, добившись успехов на центральном фронте, обратило внимание на Юг — особо важным для контроля над всей стратегической ситуацией в стране становились захват и освоение коммуникаций Южного и Юго-Восточного Китая. Чан Кайши и его американские друзья понимали, что достижение японцами цели окончательно похоронит надежды на получение Китаем помощи от западных держав, изолирует Чунцин от США и Англии. Гоминьдановские гарнизоны на южном побережье оказались беспомощными. 22 октября японцы овладели Гуанчжоу. Вскоре пал Уханьский промышленный район. Начинался второй этап японо-китайской войны.

Поиск внешней опоры

Самая популярная чета 1938 г. — супруги Чан. Об этом объявил журнал «Тайм». Рекламой популярная чета была обязана американским миссионерам. Редактор журнала «Тайм» Генри Люс — выходец из миссионерской семьи. Миссионеры использовали любую возможность, чтобы подчеркнуть принадлежность к западной религии большой части официальных лиц чанкайшистского правительства — выпускников христианских учебных заведений. Сун Мэйлин представлялась мировому общественному мнению чуть ли не святой, способной спасти страну от нашествия дьявола. Христианские миссионеры помогали сохранять США «дружеское лицо» в отношении китайского народа, маскируя зачастую неприглядную роль Вашингтона как пособника японской агрессии, жестокость политической практики Чан Кайши и его соратников.

В то время как Япония приступила к практическому осуществлению давно готовившегося плана создания «всеобщей сферы совместного процветания», а США и европейские капиталистические державы успешно проводили политику «умиротворения» агрессора, «друзья» Гоминьдана, в основном из среды миссионеров, потребовали от Белого дома прекратить поставки военных материалов в Японию. Инициаторы кампании призывали к решительной борьбе с широко распространенным, на их взгляд, мнением, будто для того, чтобы избежать конфликта с Японией, США должны удалить всех своих граждан и военнослужащих с территории Китая.