Записки гайдзина - Вадим Смоленский

– Два хлопка!

Люся послушно хлопнула раз, хлопнула другой, потом зачем-то третий – и неожиданно застыла в молитвенной позе. Прошло с полминуты. Она все стояла, закрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Я отошел в сторону, чтобы не мешать.

Время шло. Украинская девушка по имени Люся молилась японским богам. О чем – знали только она и боги.

Перекусив в маленькой лапшевне, мы поспешили назад. Всю обратную дорогу Люся дремала, откинувшись на спинку сидения. Без четверти шесть я доставил ее к дверям дома – он стоял в ста метрах от Макдональдса. Все одиннадцать девиц жили в пятикомнатной квартире на первом этаже. Войдя туда вслед за Люсей, я попал в обширную кухню. У захламленного стола сидела Моника в драном халате, дымила сигаретой и тасовала колоду карт.

– Привет, Шаляпин! – сказала она. – Будешь в очко играть на щелбаны? Люська, в душ за мной занимай. Я за Памелкой.

– Ладно, – сказал я. – Не буду вас смущать. Мойтесь, трудитесь.

– Спасибо за экскурсию, – сказала Люся. – Я тебе как-нибудь еще позвоню.

– Звони.

– Ха, – ухмыльнулась Моника. – Попал ты, Шаляпин!..

У моего дома меня встретил Федька Репейников. Пока я парковал машину, он топтался рядом с недовольным лицом и яростно тряс какой-то бумажкой. Когда же я наконец вылез, гневно затараторил:

– Нет, ты почитай! Ты вникни! Они готовы все распродать, эти ублюдки. Свое, не свое, исконное, не исконное – им без разницы. Лишь бы побольше загнать, лишь бы нахапать!

Бумажка оказалась распечаткой интернетовских новостей. Я прочитал:

Сегодня в Москву возвратилась российская правительственная делегация, посетившая Токио для встреч с представителями японского кабинета и деловых кругов. Итогом трехдневных консультаций явилось соглашение о предоставлении Японией долгосрочного кредита для реструктуризации российского внешнего долга. Российские политики, со своей стороны, обещали приложить максимум усилий для скорейшего разрешения территориальной проблемы. (ИТАР-ТАСС)

– Пидарасы! – крикнул Федька. – Политические проститутки!

– Господь с тобою, Федор, – сказал я. – Какие ж это проститутки? Это политические динамовцы. Проституцией они и близко столько не заработают. Успокойся, все будет хорошо.

– Точно? – недоверчиво спросил Федька, пряча бумажку в карман.

– Как пить дать.

– Ну, смотри... Кстати, раз уж о проституции зашла речь. По агентурным данным, в городе функционирует притон, где стриптизят русские девки. И не только стриптизят.

– Неужели?

– Абсолютно точно. Ты не слышал?

– О русских девках не слышал. О филиппинских слышал, еще о всяких других слышал – но не о русских.

– У меня Танька только через неделю вернется. Может, походим, поищем? Я не знаю, где это конкретно, а ты говорить умеешь. Язык до Киева доведет.

– Зачем тебе до Киева?

– Ты не подумай чего. Я человек серьезный. Просто интересно взглянуть, как они тут устроились. Посоветовать чего, помочь. А там видно будет.

– Не факт, что найдем. И не факт, что пустят. К тому же, такие заведения часто лежат под якудзой. Потом сам будешь не рад, что связался.

– С тобой всегда так. Никакого энтузиазма. Ладно, пошли кино смотреть.

– «Полицейская академия четыре»?

– Нет, «Эммануэль пять».

– Извини, Федор, не могу. Дела.

– Э-э-э-э-э... – Федька скривился, махнул рукой и грустно побрел вдоль невысокой бамбуковой ограды, давя ботинками случайных кузнечиков, цепляясь локтем за кусты китайской розы и гоня из ноздрей дразнящие запахи поздней весны.

Люся позвонила через три дня. Я сидел в своем кабинете за компьютером.

– Привет, – сказала она. – У меня опять дэйто отменилось. Можем вместе пообедать.

– Только что обедал.

– Тогда кофе попьем. Ну давай! Я в бассейне, возле гимназии, напротив костёла.

– Стоп-стоп-стоп, – сказал я. – Какой еще гимназии? И какого костёла?

– Там написано: «гимназиум».

– Это значит «спортивный зал».

– Допустим. Но костёл-то ты должен знать, его все знают!

– Какой костёл? Откуда тут костёл?

– Ну, «кастл» – знаешь?

– Замок, что ли?

– Может, и замок... Ну, ты понял, где это?..

Призамковый ров зеленел ряской. На стоянке спортклуба места не нашлось, и я припарковался на краю рва. Запер машину, пересек проезжую часть, подошел к зданию бассейна. Люся с распущенными влажными волосами сидела на скамейке.

– Как поплавалось?

– Замечательно. Ты ж понимаешь, нам все равно пить приходится ежедневно, как ни хитри. Поплаваешь – хоть немножко здоровья вернешь. А тут и сауна есть, вообще хорошо.

– Проголодалась?

– Не очень. Здесь кофейня рядом...

Со второго этажа кофейни открывался дивный вид на многоярусную замковую башню с загнутыми черепичными скатами. Мы сели у окна, заказали по чашке капучино.

– А я думала, это костёл, – задумчиво сказала Люся, глядя сквозь стекло.

– У тебя неправильные кексы. Совсем не показывают тебе Японию.

– Нет, водили как-то... Только я не врубилась, что это замок. А так конечно... Рестораны, магазины... Ну так мы ведь и не туристы, мы работать приехали.

Принесли кофе. Люся вынула из чашки палочку корицы, сняла с нее языком пузырчатую пенку.

– А знаешь, у нас в «Винусе» скоро шест поставят!

– Шест?

– Не видел, как у шеста танцуют?

– В кино видел.

– Теперь в натуре увидишь! Я пока из принципа не танцую, а как шест поставят, сразу начну. Я в Киеве только на шесте работала. Знаешь, какой кайф!

– А в чем кайф?

– О-о-о-о-о! Ты не понимаешь! Там столько трюков! Это такая акробатика! Если еще музыку грамотно подобрать, то вообще! Представь: сначала всё так медленно, спокойно, никто ничего не ждет... А потом гитара как взвоет! А ты как закрутишься! Просто конец света. Тэнчик обещает в июне сделать.

– Кто обещает?

– Тэнчик. Ну, директор. По-японски «тэнчо», так мы его тэнчиком зовем. Он у нас хороший. Все понимает. Говорит: девчонки, не стройте иллюзий, вы здесь как обезьяны в зоопарке. И смотреть на вас ходят тоже обезьяны. Так свою работу и воспринимайте. Потому что всерьез ее воспринимать – это чокнешься.

– Мудрый человек.

– Ну правильно же? Крокодил Гена работал в зоопарке крокодилом, а мы работаем белыми девками. Что такого? Я раньше бухгалтером была в одной конторе – десять начальников, сто проверяющих, денег никаких... Как вспомню, так мутит. Уж лучше здесь. Сейчас доработаю свои полгода, дома немного отдохну – и опять в Японию. Заказов много набираю, должны точно взять.

– Это от заказов зависит?

– Ну, естественно. Все записывается, все учитывается. У Синди заказов много, так ей прямо здесь контракт продлевают. И Барби тоже...

– Откуда такие имена: Синди, Барби?..

– Это не имена, это клички. Сценические псевдонимы. Чтоб японцам было легче выговаривать. И чтоб нам самим друг друга различать. А то у нас пять Светок, три Оксаны, две Наташки... Одна только я Люся.

– Игра по схеме «три-пять-два».

– Ага. И еще чтоб красивее было. «Светлана» на японское ухо – не круто. Вот «Барби» – круто. А «Оксана» по-японски, сам понимаешь, звучит как «окусан», то есть «жена», и это уже вообще никуда не годится.

– А у тебя псевдоним есть?

– Есть. Рита.

– Не понял. Была Люся, стала Рита? Шило на мыло какое-то.

– Кексы говорят: красиво звучит.

– Черт знает что. Лучше знаешь, какой псевдоним возьми?

– Какой?

– Пенелопа.

– Почему Пенелопа?

– Потому что Пенелопа, согласно Гомеру, продинамила целую кучу женихов.

– Да, я помню. А потом пришел Одиссей и всех замочил.

– И лишил Пенелопу заработка.

– Ха!.. Ну ты прикольщик!..

Запищала трубка.

– Моси-моси! – сказала Люся. – Хелоу!.. Йес... Йес... Ноу... Ин ван плэйс... Элоун... Оунли ми... Хонто... Ай сэд хонто!.. Ноу... Ноу... Ай сэд ноу!.. Хонто... Йес... Окей... Бай-бай.

Вернув трубку в сумочку, она тяжело вздохнула.

– Господи, что мне с ним делать...

– Жених? Все тот же?

Она покивала и некоторое время сидела молча, гоняя кончиком ложки кофейно-пенистые волны. Я повернул голову к окну и следил, как на черепичных башенных скатах играют солнечные блики, а на самой крыше тянут изогнутые хвосты два мифических дельфина.

– Ты знаешь, – произнесла Люся, кладя ложку на блюдце, – я последнее время замечаю за собой странную вещь.

– Какую?

– Иногда чувствую, что мне его жалко.

– Да уж... – сказал я. – Какая-то совершенно внеэкономическая категория. «Жалко»... Абсолютно непроизводственный термин. По какой статье будем проводить? Что говорит по этому поводу теория бухгалтерского учета?

– Ты понимаешь, обычный жених так долго не выдерживает. Когда видит, что ничего не светит, переключается на других девок или вообще пропадает. А этот...