Гиблое место - Дин Кунц

— В фильме «Муха» есть такой аппарат для телепортации, — вспомнил Хэл.

— Вот-вот, — подхватил Бобби, все больше и больше увлекаясь. Он отставил чашку, сполз на самый край кушетки и принялся оживленно размахивать руками. — Вроде того. Только Фрэнку для телепортации не нужна никакая фантастическая машина. Ему достаточно мысленного усилия. Представит себя где-нибудь в другом месте — и тут же рассыпается на атомы. Вжик — и вот он уже там, цел-целехонек. Сознанию, понятное дело, при этом никакого ущерба: какая же еще сила способна переместить атомы тела? Кроме того, как пастушья собака не дает стаду разбрестись, так и он следит, чтобы атомы не разлетались во все стороны, а в конце путешествия собирает их в прежней последовательности.

Судя по нечеловеческой усталости, Фрэнку и впрямь пришлось совершать мудреные и изнурительные действия, о которых рассказывал Бобби, но он нашел в себе силы не согласиться.

— Не верится мне что-то… Ну откуда бы у меня взялась такая сноровка? В школе этому не учат. В университете Лос-Анджелеса курс по телепортации не читают. Значит, что же — инстинкт? Допустим, я как-то сам собой научился превращаться в поток атомов, переноситься, куда мне надо, и там восстанавливаться в прежнем виде… Но покажите мне такого гения, который мог бы уследить за миллиардами крохотных частиц, а потом собрать их точь-в-точь как прежде. Такая задача по плечу разве что сотне, да нет — тысяче гениев, а я-то вроде и вовсе не гений. Дурак не дурак, но и не умнее других.

— Вот ты сам себе и ответил. Тут никакие сверхъестественные умственные способности и не требуются: телепортация совершается не совсем с помощью разума. Но инстинкт здесь тоже ни при чем. Просто… просто эта способность заложена у тебя в генах. Вот как зрение, слух, обоняние. К примеру, все, что ты видишь вокруг, состоит из миллиардов точек разного цвета, степени освещенности и фактуры. Но твой глаз сам по себе собирает миллиарды этих сигналов в единую картину. Ты же не отдаешь ему мысленный приказ. Просто видишь — и все. Это получается автоматически. Понимаешь теперь, что я подразумевал под волшебством? Зрение и есть такое волшебство. А для телепортации тебе, наверно, достаточно привести в действие пусковой механизм — скажем, пожелать перенестись в другое место, — а дальше все происходит автоматически. Сознание тут участвует не больше, чем в случае со зрением: там оно просто-напросто усваивает информацию, которую получает глаз.

Фрэнк нахмурился и пожелал перенестись в комнату для посетителей. Но, открыв глаза, обнаружил, что по-прежнему сидит в кабинете.

— Не получилось. Выходит, не так это просто. Не по зубам мне телепортация.

— Как же так, Бобби, — встрепенулся Хэл. — Ты что же, хочешь сказать, что мы все наделены этой способностью, но только Фрэнк сообразил, как ею распорядиться?

— Нет-нет. Наверно, у Фрэнка генетический код не такой, как у всех. Или дело в каких-то его дефектах.

Все задумались. Воцарилась тишина.

Тучи постепенно расходились; из-под них, как из-под облупившейся краски, проступала синева. С каждой минутой просветов становилось все больше. Но на душе у Фрэнка было все так же ненастно.

Наконец Хэл Яматака махнул рукой в сторону журнального столика, на котором лежала одежда Фрэнка.

— Что же в таком случае произошло с одеждой? Бобби взял синий свитер и расправил, чтобы все могли полюбоваться пятном цвета хаки на спине.

— Значит, так. Допустим, сознание, само того не ведая, не дает молекулам разлетаться при телепортации и затем безошибочно восстанавливает прежнее тело. И не только тело — всякую вещь, которую Фрэнку вздумается прихватить с собой. Одежду, например.

— Или пакеты с деньгами, — подсказала Джулия.

— А перекладину зачем утащил? — допытывался Хэл. — На что она ему сдалась?

— Сейчас ты уже ничего не помнишь, — обратился Бобби к Фрэнку, — но когда телепортировался туда-сюда, ты прекрасно отдавал себе отчет в том, что происходит. Пытался остановиться, даже просил Хэла тебя удержать. И вот, чтобы тебя опять не унесло, ты и вцепился в перекладину. Только о ней и думал. Поэтому ее и унесло вместе с тобой. А что касается путаницы с одеждой… Вероятно, поначалу ты сосредоточивался на том, чтобы при восстановлении не произошло никаких сбоев, — малейшая ошибка могла стоить тебе жизни.

Но мало-помалу ты выдохся, и тут уж не до таких мелочей, как одежда.

— Сколько я себя помню, — заметил Фрэнк, — а я себя помню только с прошлой недели, — такого со мной еще не случалось. Хотя, по-моему, ночи не проходит без этих… путешествий. Одежде-то все было нипочем, а я раз от разу все слабею, изматываюсь, раскисаю…

Объяснять дальше не понадобилось: по встревоженным взглядам и лицам собеседников было ясно, что они и так все поняли. Если Фрэнк действительно телепортируется и эта нелегкая процедура отнимает у него столько сил, что и отдых не впрок, то не сегодня-завтра при восстановлении одежды или какого-нибудь захваченного с собой предмета он может дать промашку. Но это еще полбеды, гораздо страшнее, если ему не удастся с прежним тщанием восстановить собственное тело. И, вернувшись как-нибудь из очередного ночного путешествия, он обнаружит, что в тыльную сторону руки вживлены клочки свитера, кожа с руки бледной заплатой приросла к ботинку, а недостающий кусок кожи с ботинка темнеет на языке. Не говоря уже о том, что инородные волокна могут попасть в ткань мозга…

И вот люди, которых Фрэнк считал своими надежными защитниками, смотрят на него с тревогой и жалостью. Сердце у него упало. Страх, по-акульи круживший около своей жертвы, вырвался из глубины сознания и набросился на Фрэнка. Он закрыл глаза и тут же пожалел: в воображении возникло его собственное лицо после неудачного восстановления. Восемь или десять зубов торчат из правой глазницы, ниже из щеки выпучился безвекий глаз, нос превратился в уродливый хрящеватый нарост сбоку. Чудовище раскрыло рот — наверно, хотело закричать; во рту вместо языка шевелился ошметок руки с двумя пальцами.

Фрэнк открыл глаза. У него вырвался сдавленный крик отчаяния и ужаса. Его била дрожь, и унять ее не было сил.

По просьбе Бобби Хэл налил всем еще кофе, а Фрэнку, несмотря на ранний час, прямо в кофе добавил виски. Потом вышел в комнату для посетителей и снова включил кофеварку.

Кофе со спиртным взбодрил Фрэнка. Тогда Джулия показала ему фотографию Фаррисов.

— Ты знаешь этих людей? — спросила она, внимательно следя за выражением его лица.

— Нет. Впервые вижу.

— Это Джордж Фаррис, — объяснил Бобби. — Настоящий Джордж Фаррис. Фотографию нам дал его шурин.