Украина в водовороте внешнеполитических альтернатив. Исторический экскурс в 1917–1922 годы - Валерий Федорович Солдатенко

Ситуацию в Украине ЦК КП(б)У, прежде всего ее секретарь Г. Пятаков, оценивали как благоприятную для активизации революционного движения. Незатухающие крестьянские выступления, восстания, которые то тут, то там вспыхивали вновь и вновь, особенно на Киевщине, Полтавщине, Черниговщине, породили явление, которое и современные объективные исследователи, как уже выше упоминалось, справедливо определяют как крестьянскую войну в Украине[493]. Вновь введенные в научный оборот пласты документов по существу подтверждают выводы, которые предложили еще первые историки Украинской революции: В. Винниченко, П. Христюк, Д. Дорошенко и др. Конечно, для многих революционеров в 1918 г. общественные тенденции выглядели как неотвратимо взрывоопасные, которые быстро приближали народ к критической черте. Можно легко представить, что в сознании такой эмоциональной натуры, как Г. Пятаков, даже значительно меньший размах стихийной борьбы против гетманата и оккупантов был способен породить иллюзию новой массированной атаки на устои старого мира.

На итоговую оценку ситуации влияли и сообщения с мест о широкомасштабных антиправительственных настроениях, готовности первичных организаций большевиков (в частности, Конотопской, Гомельской, Прилукской, Подольской, Волынской) возглавить всеобщее восстание, невозможности и вредности сдерживания стихийного порыва, угрозе выхода массового движения из-под контроля[494].

Существовали и некоторые другие факторы переоценки партизанских форм и методов борьбы в целом. Организовывая вооруженные отряды в нейтральной зоне, готовя их к освобождению от оккупантов, коммунисты обходили условия Брестского мира, согласно которому не имели права формировать регулярные воинские части, тем более использовать их непосредственно в Украине, потому они вынуждены были опираться на партизан.

Яркой иллюстрацией увлечения левых коммунистов партизанщиной как принципом организации войска являются мемуары В. Затонского. «Помню, – пишет он, – когда Бубнов с Пятаковым написали инструкцию по организации партизанских отрядов (судя по всему, речь идет о лете 1918 г. – В. С.) и зашли к Троцкому (нарком военных и морских дел РСФСР) согласовать с ним какие-то военные дела. Троцкого не застали дома и оставили ему указанную инструкцию с надписью: “Создателю армии регулярной от организаторов армии партизанской. Посмотрим, чья будет сверху!” – и расписались – “Бубнов, Пятаков”»[495].

Объективным фактом было и неуклонное разложение армий австро-немецких оккупантов и гетманата.

Однако Центральный комитет КП(б)У и Всеукраинский центральный военно-революционный комитет, реалистически оценивая имеющиеся потенции, проявляя естественную осторожность, еще в начале августа 1918 г. считали ситуацию недостаточно созревшей для начала всеобщего восстания. 1 августа ЦК КП(б)У и ВЦВРК обратились к рабочим и крестьянам Украины с воззванием, распространенным листовкой тиражом в 50 тыс. экземпляров. Его лейтмотив – всесторонняя, основательная, тщательная подготовка к решающему шагу. Рефрен документа: «Готовьтесь к всеобщему восстанию, рабочие и крестьяне Украины!»[496]

Авторы обращения детально проанализировали детерминированность стихийной борьбы в Украине, успехи и неудачи повстанцев и сделали убедительные выводы: «…В настоящее время все усилия должны быть направлены к тому, чтобы не допускать этих отдельных стычек; сейчас они вредны, растрачивают зря наши революционные силы. Нам следует думать об одном – о всеобщем восстании, о генеральном штурме; нам следует делать одно – все силы, всю энергию напрячь на подготовку этого восстания»[497].

Наметив программу неотложных подготовительно-организационных мероприятий, в частности создание всеобъемлющей сети военно-революционных комитетов, большевики убеждали трудящихся: «Мы, наша партия, знаем, что сейчас, когда наши братья-железнодорожники бросили свой организованный протест в наглое лицо немецких разбойников, когда хлеб созрел и жадная рука немецко-гетманских собак вот-вот вырвет его у трудящихся масс Украины, когда так трудно дышать, невыносимо тяжело жить рабочему люду на Украине, в такое время руки сжимаются от злости, хочется броситься на врага и задушить его, и трудно, невозможно ждать. И все же мы говорим вам, товарищи, не делайте ни одного важного шага без призыва нашей коммунистической большевистской партии, не выступайте разрозненно, готовьтесь к решающему сражению. Время генерального штурма приближается, он уже близок»[498].

Но коллективно выработанный курс пришлось спешно, буквально на ходу корректировать. Проявив поспешность, уполномоченный по организации Центрального военного штаба района Черниговской губернии Н. Крапивянский в тот же день издал приказ:

«1. Приказываю всем военно-революционным организациям района Черниговской губернии немедленно восстановить неограниченную советскую власть на Украине.

2. Всех, кто способен владеть оружием, призываю немедленно стать на защиту прав угнетенного украинского народа. Все повстанцы должны собраться у своих штабов в волостях и уездах»[499].

Так, без санкции высшего большевистского руководства, даже вопреки его позиции, было положено начало действиям, которые нельзя отнести к продуманным, обоснованным, заранее серьезно просчитанным.

В очень непростой ситуации не у всех руководителей революционной борьбы оказалось достаточно выдержки и хладнокровия, способности спрогнозировать вероятные последствия преждевременных шагов. Всеукраинский центральный военно-революционный комитет, возглавляемый левым коммунистом А. Бубновым, 5 августа 1918 г. издал приказ № 1 с требованием немедленно распространить боевые действия против австро-германских оккупантов и гетманцев, стихийно вспыхнувшие на Черниговщине и Полтавщине, на всю Украину, провести поголовную мобилизацию рабочих и крестьян, очистить республику от врагов[500]. К приказу ВЦВРК был добавлен и приказ «Всем ревкомам» за подписью Г. Пятакова. В таком же духе было подготовлено и воззвание «На штурм!», страстное по характеру, но нереальное по сформулированным целям.

Существует мнение, что приказ № 1 был издан по инициативе Г. Пятакова, а уже затем одобрен совещанием членов ЦК, а не большинством ЦК КП(б)У. Кроме отмеченного выше, причины такого объективно опрометчивого и даже вредного, как позднее окажется, шага следует искать и в левокоммунистических убеждениях секретаря ЦК КП(б)У, его стремлении любой ценой поднять в Украине восстание против оккупантов, добиться вспышки новых очагов мировой революции[501]. Следует учитывать и поддержку таких взглядов левыми в ЦК Компартии Украины, которые надеялись на эффект своеобразной цепной реакции: призыв к всеобщему восстанию сыграет огромную мобилизующую роль, шаги по его осуществлению будут получать все нарастающую поддержку, деморализуя врага, разбивая и отвлекая его силы, обеспечивая тем самым преимущества революционному лагерю. В активизацию военно-боевой деятельности будут вовлечены даже те элементы, которые до того проявляли сомнения, колебания.

Однако инициаторы выступления довольно быстро убедились в преждевременности проявленной инициативы и уже через 2 дня попытались как-то скорректировать ход событий приказом № 2: «Всем военно-революционным комитетам и советским штабам» (подписали приказ Г. Пятаков и Ю. Коцюбинский).

Между тем восстание, которое сначала медленно набирало силу, по-настоящему вспыхнуло 8 августа. Одновременно начались ожесточенные бои под Остром и Козельцом, Конотопом и Путивлем, Борзной и Черниговом. На следующий день начался штурм главными силами повстанцев Нежина. Бой затянулся на три дня, и когда повстанцы практически овладели городом, добравшись до главного пункта своих усилий – складов оружия, немцы, перебросив в Нежин большие части (2 эшелона солдат), заставили восставших покинуть город. Только в боях за уездный центр потери гетманцев и оккупантов достигли 2 тыс. человек[502].

Тогда же вспыхнули восстания крестьян