Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг. - Михаил Георгиевич Худяков

среди них ногайского князя Зениета препятствует отождествлению с крымскими фамилиями Карачи. Вельяминов-Зернов обратил внимание на «Мангитцких князей», бывших в Казани в 1552 году и упомянутых в переписке русского правительства с ногайским князем Юсуфом; Иван IV писал также князю Юнусу: «Хотели есмя тебя юртом устроити, как были прежде сего в Казани Мангитцие князья»[310]. Вельяминов-Зернов отождествляет «Мангитцких князей» с родом Мангыт и говорит: «Чем же могли быть „Мангитцкии князи в Казани“, место которых обещано было Юнусу, как не князьями, биками особого дворянского рода Мангыт, утвердившегося в Казани?»[311] В действительности же под «Мангитцкими князьями» следует разуметь не князей из рода Мангыт, а вообще ногайских князей, так как по-татарски «Мангыт» означает ногайцев. В этом случае делается вполне понятным сопоставление князя Юнуса с другими ногайскими князьями в Казани: Иван IV обещал ему «на княженье устроити», «юртом устроити», то есть дать удел в пределах Казанского ханства.

Крымский историк XVIII века Сеид-Мухаммед Риза отождествляет с названием «Карачи» термин «эмир», то есть владетельный князь; при описании похода Менгли-Гирея против хана Сеид-Ахмеда он говорит: «Из четырех эмиров, так называемых Карачи, мир-лива Ширин со своими людьми шел в передовом полку… другие же эмиры Карачи, именно Аргын, Барын и Кипчак, составляли левое крыло»[312]. В ярлыке Сагиб-Гирея, открытом С. Г. Вахидовым, на первом месте в числе должностных лиц стоят эмиры. Русские летописцы выделяют среди казанской аристократии 1499 года князя Урака названием «князь казанских князей», что соответствует понятию эмир, то есть владетельный князь, и нет оснований сомневаться в принадлежности его к числу Карачи.

Соединение определенных государственных должностей с принадлежностью к знатнейшим родам составляет характерную черту государственного строя Казанского ханства и дает повод татарским историкам говорить о феодализме в Казанском ханстве. Несменяемость, пожизненность и наследственность высших административных чинов является важнейшей особенностью государственного строя Казанского ханства. Этот строй характеризуется, таким образом, резко выраженным аристократизмом, отлившимся в чрезвычайно неподвижные, консервативные формы. Замкнутость высшего круга администрации делала государственный аппарат крайне негибким и хрупким. Состав высшего управления, определявшийся не личными качествами, а происхождением, во многих случаях оказывался недостаточно стойким и энергичным для сопротивления внешним врагам для проведения крупных реформ. Внутри административного аппарата также должны были возникать трения, вследствие несменяемости высших чинов, и эти трения тормозили нормальный ход государственного управления. Известен ряд крупных конфликтов, возникавших при расхождении во взглядах между ханом и Карачи: таковы конфликты между Мухаммед-Эмином и князем Ураком в 1496 году, между Сафа-Гиреем и князем Булатом в 1531 году. Конфликты, возникавшие внутри правительства, осложнялись переворотами, причем несменяемость высшей административной касты приводила к тому, что сменялись ханы — столкновения 1496 и 1530 годов завершились низложением ханов. Совет Карачи имел значение законосовещательного органа, но фактически размеры его влияния варьировались в широком масштабе и находились в тесной зависимости от личного состава совета, политических обстоятельств, личного характера хана и т. д. Значение Карачи особенно возрастало в тех случаях, когда хан был малолетним, — в такие моменты вся полнота власти сосредоточивалась в руках совета.

Курултай

Кроме постоянного законосовещательного органа, совета Карачи, Казанское ханство знало орган законодательный или даже учредительный, с более широким составом, созывавшийся в некоторых важнейших случаях государственной жизни, для решения определенных вопросов. Это было народное собрание, называемое у татар «курултай». В русских источниках (в Царственной книге) это собрание называется «вся земля Казанская»[313]. До нас дошло описание одного из таких собраний, состоявшегося 14 августа 1551 года для обсуждения вопроса об избрании на престол хана Шах-Али и об уступке России горной стороны Волги. Ввиду исключительных условий момента, осложнявшихся положением внешней политики, собрание происходило не в городе, а под открытым небом, при устье Казанки, на берегу Волги — на границе спорной территории. Обычное же собрание происходило, по всей вероятности, на кремлевском бугре, в главной мечети или во дворце, а летом, быть может, на открытом воздухе. Состав курултая был следующим: 1) духовенство во главе с Кул-Шерифом; 2) огланы во главе с Худай-Кулом; 3) князья и мурзы во главе с «улу карами» Нур-Али Ширин. Нормальный состав собрания возглавлялся ханом, но в данном случае, вследствие междуцарствия, этого не было.

Таким образом, курултай был собранием трех сословий — духовенства, войска и земледельцев, и притом собранием не представительным, но таким, на котором все три сословия присутствовали в полном составе. Прочие слои населения в курултае представлены не были, и название его народным собранием или собранием всей земли не отвечает действительности. Насколько несовершенным было волеизъявление народа при помощи курултая, видно из событий 1551 года: курултай 14 августа формально признал, под давлением угроз со стороны русских, уступку России нагорной стороны, но самое население не могло с этим примириться и фактически отказалось признавать действительность этого акта. Выражением воли народа курултай не являлся, и в нем находили выражение стремления и пожелания лишь привилегированных слоев казанского населения.

Мы не знаем, как часто происходили созывы курултая, но в русских источниках имеются некоторые намеки, позволяющие составить определенное представление о целях его созыва. Тот термин, которым русские переводчики обозначали курултай, — «вся земля Казанская», встречается несколько раз. Это — случаи междуцарствия, когда в Казани организовывалось временное правительство, которое и управляло страной иногда в течение нескольких месяцев. В официальных сношениях временного правительства с иностранными государствами всегда говорилось, что правительство действует от имени «всех людей Казанской земли», а мы видели, что этим термином в русских источниках обозначался курултай, считавшийся единственным выразителем народной воли. В документах также перечислялись те группы населения, от имени которых действовало временное правительство, и в конце этого перечня стояла формула «все люди Казанской земли», как бы подводившая итог этим группам. Перечислялись Карачи, огланы, князья, мурзы и бакши, то есть те самые группы, которые участвовали и в курултае, и таким образом временное правительство действовало от имени курултая и считалось получившим свои полномочия от него.

По-видимому, в периоды междуцарствия полнота верховной власти считалась принадлежащею курултаю. Из истории Сарайского ханства и империи Чингисхана известно, что курултай собирался для избрания нового хана.

До вступления нового хана на престол в Казанском ханстве курултай передавал обязанности высшего управления временному правительству, которое заканчивало свои полномочия с прибытием нового хана в Казань. В русских источниках термин «вся Казанская земля», от имени которой производились дипломатические сношения, упоминается 14 раз: 1) в 1496 году после низложения хана Мамука князья Казанские прислали в Москву посольство «от всей земли» с извещением об избрании на престол Абдул-Латыфа[314]; 2) в 1516