Привычное проклятие - Ольга Голотвина

— Наверни, друг! — просипел он, поглаживая горло. — Лучше ты наверни, чем эта заморская барышня! Уау, больно как! Чтоб меня на костер положили, а поджечь забыли!..

— Продышался, раз болтаешь, — без сочувствия глянула на него атаманша. — Показывай дорогу, да без фокусов, не то убью. Пленников оставим здесь, не будем возиться.

Она легкой походкой направилась к двери. Тумба затопал следом. Бурьян на несколько мгновений задержался: наугад выхватил из сундучка длинную ложку для соуса, сунул ее за голенище и поспешил догнать приятелей.

Чудесный теплый день перелился в недобрый, тревожный вечер. Ветер затаился, как разбойник в засаде, и лишь редкими порывами выдавал себя. Он мог не спешить: впереди была вся осень. Горизонт обложили тучи, а в верховьях ливни уже хлестали вовсю — не зря же Тагизарна разлилась по-осеннему! Стылая черная вода уже захлестывала доски причала, касаясь деревянных башмаков Молчуна.

Но парень не думал о грозной красоте осеннего разлива. Он радовался тому, что близкие дожди задержат на постоялом дворе молодого грайанца. До самых морозов. Если мерзавец Аурмет опять посмеет пристать к Камышинке, девушка сможет найти защиту у грайанского Волка. Потому что Кринаш — неважный заступник против Сына Клана. До сих пор он не давал в обиду никого из постояльцев, но и случая такого гнусного еще не было!

Вздохнув, Молчун взял одно из деревянных ведер, стоящих рядом на причале, нагнулся, зачерпнул воды…

И тут по нервам, по памяти хлестнул отзвук далекой песни. Где-то в лесу женский голос выводил медленную мелодию без слов.

Деревянное ведро выпало из разжавшихся пальцев и поплыло по течению. Молчун даже не глянул в его сторону. Медленно разогнувшись, он устремил взор на опушку — какой враждебной, какой хищной казалась она!

Голос завел ту же мелодию, и каждая речная струя, каждая звезда в небе отразили эту влажную, манящую песню.

Медленно, нехотя сошел мужчина с досок пристани и двинулся вдоль берега — на голодное, жадное пение.

Если дело не заладилось с самого начала, дальше оно пойдет еще веселее — в этом Бурьян был уверен. И не удивился, когда впереди хлопнула дверь и раздались негромкие голоса.

Стража!

К счастью, узкий коридорчик, по которому шли разбойники, слегка изгибался, голоса стражников звучали за поворотом. Всего несколько мгновений выиграно — и все же…

Бурьян тряхнул фонарем, чтобы погасла свеча, и хлопнулся на пол, попутно успев дать тычка Тумбе. Приятель тут же растянулся на полу. Факелы стражи разорвут темноту в лохматые клочья, и два человека с плащами, наброшенными на головы, будут замечены не сразу. Лишь бы эти цепные псы подошли ближе…

За атаманшу Бурьян не беспокоился: такая не пропадет!

И действительно, когда из-за поворота показались двое стражников, никакой ксуури у них на пути не наблюдалось. Стала невидимкой или взлетела под потолок?

Не удержавшись, Бурьян глянул вверх. Под темным потолком вытянулась ксуури, упираясь руками И ногами в стены. Она зависла над самыми головами стражников, пламя факелов почти лизнуло ей щеку.

Разбойник не успел оценить ловкость атаманши: один из стражников внезапно грохнулся на пол. Бурьян даже не уловил мгновения, когда ксуури скользнула на плечи своей жертве.

Идущий впереди стражник обернулся, высоко подняв факел. Бурьян вскочил, но не успел напасть на врага со спины: стражник рухнул на колени, качнулся пару раз и завалился на бок рядом со своим приятелем. Уанаи успела перехватить факел из его разжавшейся руки.

— Насмерть? — поинтересовался Тумба, вставая.

— Зачем? Они очнутся не скоро.

Тумба довольно хмыкнул. Он все больше восхищался новой атаманшей.

Бурьян, который прежде надеялся, что девчонка в шайке долго не продержится, теперь тоскливо сказалсебе: нет, с этой заморской холерой они связались всерьез и надолго!

Он мог позволить себе роскошь мысленно порассуждать на эту тему: судьба на время стала благосклоннее к лесным бродягам. Они не только проскользнули в густом сумраке через задний двор, но и благополучно поднялись по узкой каменной лесенке на стену.

Вернее, почти поднялись. Шедшая впереди ксуури выглянула из-за зубца, поспешно шагнула на две ступеньки вниз и через плечо негромко сказала сообщникам:

— Стражник. Не расхаживает, со спины не нападешь. На коленях арбалет. Заряженный.

— Пустите меня! — шепотом вызвался Тумба. — Я его по камням размажу!

— Он пристрелит тебя раньше, чем подойдешь на два шага, — отрезала атаманша.

Бурьян молчал: в опасных ситуациях он предпочитал не лезть вперед.

— Ладно, — решилась ксуури, — попробую его удивить.

И быстро поднялась на стену. Тумба преспокойно остался на ступеньках: он уже полностью доверял атаманше. А Бурьян тихо выглянул наверх.

Зрелище и впрямь оказалось любопытным.

При виде странной беловолосой женщины стражник вскочил на ноги и вскинул арбалет. Но окликнуть пришелицу не успел: она всплеснула руками и плаксиво запричитала голосом, не похожим на хрустальное журчание:

— Что ж это творится, опять ты пьян! О чем я думала, когда за тебя шла? У всех мужья как мужья, а у меня пьянчужка горький… Арбалет отведи, дурень! Не приведи Безликие, жену пристрелишь!

Бурьяну было видно, как ошеломленное выражение сменилось на роже стражника глуповатой пьяной ухмылкой. Жало арбалета начало выписывать загогулины. Женщина пошла к нему, сердито тараторя:

— Хоть бы детишек пожалел, мерзавец! Еле стоит на ногах, зенки налил по самое донышко! Ведь свалишься сейчас, где стоишь, и продрыхнешь до утра!

Последние слова она произнесла как раз в тот момент, когда подошла достаточно близко, чтобы принять в объятия полубесчувственное тело.

Заботливым движением она отняла у «пьяницы» арбалет, положила на парапет меж зубцами и нежно помогла «супругу» улечься. Тот повозился, что-то бормоча, и захрапел.

Разбойники поднялись на стену. Остановились над спящим стражником. Переглянулись.

— Интересно, — протянул Бурьян, — а есть ли у него на самом деле жена?

— Откуда мне знать? — хрустально удивилась ксуури. — Я его в первый раз вижу. Хорошо бы и в последний.

— Где тебя носило? — поинтересовался Верзила, глядя с крыльца на усталого, исцарапанного ветвями Арби. Слуга не церемонился с бродячим певцом. — Опять весь день по лесу шлялся? Что ты там забыл?

— Твою бабку за хвост ловил! — огрызнулся певец.

— А поблизости, сам знаешь, бродят ящеры. Сожрут тебя целиком, лютню выплюнут!

— И пусть сожрут, — глухо уронил Арби.