Звучание сердец (СИ) - Волчек Дарья

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Прости меня, Сашка, прости. Просто вокруг столько всего, так хочется успеть всё и везде, понимаешь? И я стараюсь, правда.

— Что ты стараешься? Успеть на все тусовки? Улыбнуться всем девушкам Москвы? Что же, у тебя это отлично выходит. Только у меня один вопрос к тебе, — я отстранилась, чтобы лучше видеть его глаза, — зачем же тогда тебе я?

— Что ты такое говоришь? — пораженно выдохнул он. — Я же люблю тебя, Саша!

— Любишь, говоришь? — я грустно улыбнулась, чувствуя, что слёзы сдерживать уже не получается. — Странная у тебя любовь, Богдан, почему-то от неё очень больно.

Внутри меня всё рвалось на части и рушилось с оглушительным грохотом. Все мои чувства, которые я трепетно пыталась сохранить, превращались в пыль. Мне хотелось плакать и кричать от бессилия, но я только молча смотрела в глубину любимых, лазурных глаз. И вспоминала Еву, которая, возможно, и стала такой токсичной лишь благодаря поступкам Белинского.

«Очень скоро ты ему наскучишь, ведь ты — не музыка!»

— Ты любишь сцену, Богдан, — я провела ладонью по его щеке, — любишь свою музыку и группу. Любишь купаться в лучах славы. Любишь себя. Но меня ты совсем не любишь, здесь я тебе не нужна.

— И тебя я тоже люблю.

— Только в этой иерархии я топчусь в самом конце списка, и, кажется, у меня уже нет возможности подняться даже на ступень повыше.

— Ну что мне сделать, что бы ты поверила? — он обхватил моё лицо ладонями, впиваясь в меня умоляющим взглядом. — Я всё сделаю для тебя, правда!

— Я хочу уехать, — надрывно прошептала я, заливаясь слезами. — Отпусти меня, Богдан.

— Что? Нет!

— Я не могу так больше, правда. У меня нет сил держать тебя, мне больше не за что бороться. Отпусти меня, пожалуйста.

Я уткнулась в его плечо, захлёбываясь слезами. Они лились непрекращающимся потоком, даже не думая останавливаться. Богдан растерянно поглаживал меня по спине, целовал в висок, и всё это проходилось словно ударами тока по моему израненному сердцу.

— Саш, ну хватит, пожалуйста. Не плачь, я прошу тебя.

— Я устала, — всхлипнула я, поднимая на него взгляд, — устала стучаться головой о стену.

Он с трепетной нежностью вытер моё заплаканное лицо и ласково поцеловал в кончик носа.

— Прости меня, ладно? Хочешь, я встану на колени? Я сам не ожидал, что всё будет именно так. И никуда я тебя не отпущу, даже не думай об этих глупостях, — где-то в глубине квартиры раздался рингтон, стоящий на звонке у Богдана, и он недовольно цокнул. — Чёрт, это Кирилл.

— И тебе снова нужно идти, да? — обречённо спросила я.

— Сейчас да, нужно лететь на студию. Но сегодня, даю тебе своё самое честное слово, я приеду домой пораньше. Я обещаю. Ты веришь мне?

Я кивнула, прикрывая глаза. Мне всё ещё хотелось ему верить.

Чужие руки ползли по его телу. А он не сопротивлялся, только лежал и улыбался в своей ленивой манере. Ладонь парня легла на бедро девушки и по-хозяйски сжала. Незнакомка томно зашептала в его ухо, обводя тонким пальцем татуировки и очерчивая мягкие губы, с которых срывались чувственные вздохи. Он притянул её ближе, одурманенный запахом пряных духов, ощупывал каждый сантиметр её тела. Его рот прокладывал мокрые дорожки от острых ключиц к нежной шее.

— Я люблю тебя, ты лучше неё, — драгоценными сапфирами мелькнули знакомые глаза.

— Богдан! — отяжелевшие веки распахнулись, встречаясь с пустотой вокруг.

Я выползла из этого ужасного сна. Костлявые руки страха перекрыли доступ к кислороду, крепко сжимая саднящее горло. Я словно задыхалась, мелкими вдохами хватая воздух. Тело налилось свинцом, а каждая клеточка словно не принадлежала мне.

— Богдан, — прошептала я в темноту, пытаясь нащупать его с другой стороны большой кровати, но ладонь наткнулась лишь на холодную подушку.

Волна дрожи, почти судороги, прошлась по всему телу. Сон мог оказаться правдой.

— Его нет, — выдохнула я, сглатывая ком разочарования.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тьма подкрадывалась ко мне, обволакивая своим мёртвым льдом. Казалось, что кончики пальцев сейчас покроются кристаллической корочкой, а в волосах и на ресницах заиграет иней. Этот хриплый и сексуальный голос звенел в голове назойливым колокольчиком.

«Я люблю тебя, ты лучше неё»

Я села и потёрла слезящиеся глаза. Прикрывая лицо от яркого света, я разблокировала экран телефона. Третий час ночи и ни одного пропущенного звонка или сообщения.

Я сдавленно зарыдала. Как он может так поступать со мной? Неужели я больше ничего не значу и достойна таких страданий. Стоны боли и отчаяния вырывались из меня, всё внутри колыхалось от порывов гнева и жгучей обиды. Никто не причиняет такой пытки кроме любимых. Их поступки жалят сильнее кнутов, отравляют нутро лучше любого яда в мире или кислоты.

Я ждала. Ждала его, ведь он обещал, что придёт. Приготовила ужин, накрасилась и принарядилась, хотела устроить нам романтический вечер, как раньше. Без всей этой спешки. Даже когда он позвонил в шесть часов и сказал, что немного задерживается, но скоро решит все дела и двинется домой. Даже спустя три часа после этого, когда он прислал сообщение, что до сих пор в студии.

«Я уеду, Белинский», — было моим ответом, но он проигнорировал его, оставив меня в неведении.

И всё же я ждала. Я верила, что вот сейчас в замке зашумят ключи, дверь откроется, и на пороге будет стоять он. Мой Богдан. Я была полной дурой, когда без устали подогревала остывшую отбивную, ведь сейчас он придёт. Точно придёт.

Но чудес не случается, пора перестать верить в сказки. Истощённая от переживаний, я уснула на нерасправленной кровати. Красный шёлк красивого платья измялся, а растёкшаяся тушь покрывала все щёки. След от неё остался на белой подушке. Слёзы не оставили меня даже в беспокойном сне.

Я прислушалась, но в квартире за стеной стояла гнетущая тишина. Можно было услышать звуки города за окном и тихие песнопения ветра.

Трясущимися пальцами, едва сдерживая новую волну обжигающих слёз, я набрала номер Богдана, наверное, уже в пятый раз за вечер.

— Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — сообщил мне монотонный голос девушки-робота.

Сердце больно сжалось в груди, уменьшаясь до размера фасолины. А вдруг с ним что-то случилось? И поэтому он не приехал, поэтому телефон молчит?

Листнув чуть ниже, я нашла номер телефона его сестры и нажала на вызов. Один гудок. Два гудка. Три. Четыре. Сердце сбивалось с ритма. Мне казалось, что с эти старым телефон в руках, размазанным макияжем и растрёпанной причёской я и умру. Возможно, никто и никогда не найдёт моё тело, забыв дорогу в эту квартиру.

Седьмой гудок.

— Алло, — услышала я в трубке громкий голос, который старался перекричать музыку, орущую на заднем фоне.

— Юль, это я. Богдан рядом?

— Богдан? Да, где-то был, — она недолго помолчала, − блин, Сашка, он в говно.

— В смысле?

— В прямом смысле. Что, ты его пьяным никогда не видела?

— Ясно, — бесцветным голосом проговорила я. — Вы до сих пор на студии?

— Нет, мы часов в семь уехали. Нас позвал на квартирник друг Кирилла, вот мы и поехали.

— Спасибо, Юль.

— А что, что-то случилось? — забеспокоилась Юля, — Богдан сказал, что ты себя плохо чувствуешь, поэтому и не поехала. Тебе хуже стало? Хочешь, я его домой отправлю? Или сама приеду?

— Не надо, веселитесь, — голос сорвался, — просто скажи ему, что я люблю его.

Я сбросила вызов. В этот момент внутри что-то оборвалось, оставляя там вакуум. Все переживания разом покинули голову, оставляя лишь одну мысль — доверчивая дура. Больше не было обидно и слёз тоже не было. Просто пустота и холод.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я встала с кровати, включила свет и вытащила из шкафа свой чемодан. На автомате прошлась по квартире, собирая свои немногочисленные вещи. В глазах жгло от сухости, но ни одна слезинка не спешила прийти на помощь. Предельно аккуратно я сложила всё в сумку и присела на край кровати. Находиться в этой квартире больше не было смысла.