Звучание сердец (СИ) - Волчек Дарья

Машка отвлеклась от моих переживаний, защебетав точно маленькая пташка. Я знала, что она не устоит перед сплетнями и не прогадала. Врать ей было также бессмысленно, как биться головой о закрытую дверь. Поэтому я выбрала другую тактику, переключая внимание подруги. Я и так сказала слишком много, не хватало ей ещё переживать за меня. Пусть лучше спит спокойно и думает о предстоящих новых обязанностях, чем о том, что наши с Богданом отношения на краю обрыва. И вот-вот кто-то из нас сорвётся вниз, разбивая в лепёшку всё хорошее, что было между нами.

Болтовня с Машей немного успокоила меня. Но как только она отключилась, глаза защипали непролитые слёзы, а уголки губ задрожали. Зачем я здесь? И в кого я превращаюсь?

В Питере я была независимой и свободной. Да, я работала не покладая рук, но мне доставляло это удовольствие. Я смогла добиться повышения в редакции, смогла смириться с заскоками Ирины Владимировны и обрела душевное равновесие среди коллег и друзей. Мне всё меньше снились разочарованные глаза отца, и я даже смогла смириться с его холодностью.

Но здесь я превратилась в сплошной комок нервов, который проживает чужую жизнь. Жизнь, о которой мечтал Богдан. Но не я. Счастливые люди никогда не оглядываются в прошлое, они живут настоящим и радуются каждому моменту. А несчастные застревают в воспоминаниях, причиняя себе боль. Они винят в своих проблемах что угодно: мужчину, косо посмотревшего в автобусе; рассыпавшуюся по полу мелочь; злой рок или судьбу. А по факту, сами топчутся на месте, не в состоянии двигаться дальше.

Меня тоже бесило всё. Гнетущая тишина вокруг. Холод на улице. Опускающаяся на город хмарь. Серые здания и жёлтые отблески фонаря. Богдан и его увлечённость музыкой.

Я злилась на себя за слабость. Я не должна винить Богдана, он двигается дальше, стремясь к мечте. И мне следует расставить свои приоритеты, иначе я полностью растворюсь в этой пустоте.

В голове мелькнула мысль: на дне сумочки лежит визитка, где изящной каллиграфией выведено имя человека, который может дать мне работу. Дать шанс построить собственную карьеру, существовать вне группы. А когда Богдан разгребёт все свои дела, мы наконец-то вернёмся к тому, на чём остановились.

Любовь крепко теплилась внутри, даруя возможность верить в это. Верить в то, что всё ещё наладиться.

Я залезла на ютуб и открыла последнее выступление «Аутсайдеров» на церемонии награждения. На экране появилось самоуверенное лицо Белинского, даже при тысячной аудитории он не стушевался и смог по максимуму показать свой природный магнетизм. Я тонула в убийственной синеве этих глаз, подведённых толстым слоем краски. Он был счастлив. Значит, и я смогу обрести в этом городе своё счастье. А пока я буду довольствоваться тем, что созерцаю собственного парня на покоцанном экране телефона, не имея возможности прикоснуться к нему. Но скоро он будет дома, и мы сможем побыть вместе.

Глава 29

Я втянула терпкий аромат свежесваренного кофе, и тяжело вздохнула. Сегодня запах любимого напитка меня совсем не бодрил. Боюсь, что даже если я выпью целую цистерну, лучше мне от этого не станет.

Наши отношения с Богданом с каждым днём становились только хуже, и не обращать на это внимание уже невозможно. Дошло до того, что порой он не возвращался домой, даже не удосужившись предупредить меня. Или приходил под утро, и уходил, пока я ещё спала. На все просьбы поговорить он никак не реагировал, и у меня уже просто опускались руки. Я абсолютно не знала, что мне делать.

Где-то внутри, на самом дне, ещё теплилась надежда, что всё может поменяться. Что Богдан станет милым и заботливым, таким, каким я его полюбила. Что мы снова будем проводить время вместе. Хотя бы иногда. Но злой разум настойчиво убеждал меня в обратном.

Я сделала глоток кофе и поморщилась — горько. Так же горько, как и вкус моей первой любви. Я никогда не думала, что любить настолько больно. И никогда бы в это не поверила. Но реальность оказалась очень жестокой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В глубине квартиры послышались шорохи, что-то с грохотом упало, затем раздались громкие ругательства. Кажется, кто-то проспался после вчерашнего.

Богдан зашёл на кухню, протяжно зевая и почёсывая лохматую голову. Он подошёл ко мне, поцеловал в макушку и уже хотел обнять, но я отстранилась, давая понять, что этого делать не нужно.

Богдан удивлённо вскинул брови и уселся на стул напротив меня.

— Ты чего?

— Ничего, — ровным голосом ответила я, не поднимая на него взгляда.

Парень наклонился ближе, попытался прикоснуться к моему лицу, но я отвернулась, не давая сделать и этого. Мне не хотелось ни смотреть на него, ни тем более, чтобы он ко мне прикасался. Сейчас, когда мы сидели так близко, что я даже на расстоянии могла чувствовать тепло его кожи, все чувства были как оголённый нерв. Одно неловкое движение и всё, взрыва не миновать.

— В чём дело, Саша?

— А ты действительно не понимаешь, что происходит?

— Если честно, не очень.

Я резко дёрнулась от его слов, ударяясь плечом об стену, но боли почти не почувствовала. Подняла голову, всматриваясь в его лицо, но на нём застыло только чистейшее удивление и непонимание.

— Я поражаюсь тебе, Белинский, правда, — я обречённо покачала головой. — Если так, то нам не о чем сейчас разговаривать.

Я встала со стула, намереваясь обойти его, но Богдан схватил меня за руку, не давая пройти. Его прикосновение обожгло гораздо сильнее, чем поцелуй медузы. Я хотела отдёрнуть руку, но он держал неожиданно крепко.

— Отпусти меня, Богдан, — я старалась говорить спокойно, но внутри уже клокотала сильнейшая обида и злость, готовая вылиться залпом. — Я хочу уйти.

— Саш, сядь, давай поговорим.

— Думаешь, надо? Я действительно достойна того, чтобы поговорить со звездой?

— Ну чего ты начинаешь…

Я рывком вырвала руку из его захвата. Шумно выдохнула через нос, пытаясь угомонить бурю эмоций. Сейчас это точно ни к чему хорошему не приведёт. Мысленно досчитав до пяти и обратно, я аккуратно присела на стул, складывая ладони на коленях.

— Давай, поговорим. Начинай.

Он молча смотрел на меня, а я сидела и не узнавала человека напротив. Это не тот Богдан, в которого я без памяти влюбилась. Его нагло подменил лейбл, или инопланетяне похитили для опытов.

— Не знаешь, с чего начать? Давай я тебе подкину тему для разговора. Например, можешь рассказать о том, как проходят твои рабочие дни. Хотя, правильнее сказать, рабочие сутки, ведь именно столько я тебя порой не вижу.

— Ты прекрасно знала, что мы едем в Москву работать, — Богдан даже не попытался скрыть своего раздражения, словно просто моё присутствие рядом было проблемой, — Что за претензии?

— Какие претензии? — моё удивление было настолько фальшивым, что даже ребёнок бы это понял. — Никаких претензий, я всё понимаю…Скажи мне, а тусовки — это тоже часть твоей работы? А тёлки, с которыми ты постоянно мелькаешь в интернете?

— Ну, какие тёлки, что ты несёшь?

— Разные, Богдан. У тебя шея ещё не устала, бедняжечка мой, ведь они виснут на тебе гроздьями!

Он смотрел на меня, широко распахнув глаза, а я уже просто не могла остановиться.

— А твоё безразличие ко мне? Тоже часть работы, да? — тихо выдохнула я.

— Саш, ну что ты начинаешь? Всё не так.

— А как, Богдан? Всё, что происходит сейчас, кричит об этом. Разве ты не видишь этого? Ты, правда, ничего не замечаешь? Ты перестал обращать на меня внимание. Да ты даже дома перестал ночевать! Раньше я хотя бы ночью знала, что ты рядом, но теперь нет и этого. Ты стал холодный, грубый и безразличный. Что творится с тобой? — я смахнула слезу, одиноко стекающую по щеке. — Что с нами творится?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он подорвался, схватил меня и прижал так сильно, что стало трудно дышать. Мне очень хотелось вырваться, убежать, спрятаться, но я только стояла и терпела его беспорядочные поцелуи, даже не предпринимая никаких попыток его обнять.