Светлячок и тень (СИ) - Зеленжар О.

Ксаршей никогда не видела демона, но ей отчего-то показалось, что у них такие же безумные красные глаза, полные жажды крови. Издали слышался лязг цепи, глухие удары и эльфийская брань, а затем крик Мориона.

— Мне немедленно нужен амулет!!! — проорала Мальтир, и дроу дернулся от ее вопля, как от удара плетью.

Принюхавшись как пес, Имфим двинулся прямо в сторону Ксаршей. Девушка стиснула зубы. Она еще не накопила достаточно сил, чтобы снова обернуться зверем, оставалось только одно…

Раздалась тяжелая дробь копыт по камню, отчаянный крик дроу, удар и мокрый хруст. Лось, призванный друидкой, опрокинул эльфа, а затем, развернувшись, пробежал по нему огромными копытами. Имфим закричал, выпустив в зверя струи огня, но поздно. Сверху обрушилась темная масса плоти, вспышка рассыпалась оранжевыми искрами, выхватив из темноты смятое лицо некогда красивого мужчины.

— Убей другую! — приказала Ксаршей.

Развернувшись, лось помчался к алтарю, а девушка следом за ним. Вокруг каменной глыбы клубилось странное красноватое марево, и воздух колебался, словно в знойный день. Эльфийка сосредоточено водила руками, вырисовывая магические символы, а Морион неподвижно лежал на камне. Взяв разгон, лось врезался в марево и почти мгновенно истаял, словно выжатая досуха мумия. Едва труп успел коснуться земли, как его развеяло порывом ветра. Криво улыбнувшись, Мальтир вонзила нож в грудь Мориона по самую рукоять. Ксаршей истошно закричала. В это самое мгновение яркая вспышка ослепила друидку, лицо обожгло порывом раскаленного воздуха, и ее отшвырнуло от алтаря, ударив о камни. Перед глазами все померкло, звуки вдруг стали тише, зато стук сердца, отдающийся в виски — просто оглушительным, как удары в огромный каменный барабан.

Ксаршей медленно поднялась на ноги, опираясь о разрушенную стену. Вокруг оседал пепел и каменная пыль. В ушах зазвенело. От Мальтир осталась только груда обугленных костей. Призванное ею марево развеялось, но между двумя огромными колоннами над алтарем появилась зловещая черная точка. Сердце друидки чуяло, что это не к добру. Пошатываясь, она побежала к колонам, находу выговаривая формулу рассеивания магии…

— Не смей! — крикнул седой незнакомец, хромающий в ее сторону.

На нем была ослепительно белая мантия.

Перед Ксаршей метнулась черная фигурка, которая упала на алтарь и взвыла:

— Нет! Это неправильно!

Обернувшись, Ксаршей увидела серокожую девушку, рыдающую на груди полуэльфа. Неровно остриженные белые волосы, меч в ножнах на поясе. Талнисс. Девчонка рванула кинжал из груди брата и кинула в сторону. Как много крови…

Метнувшись за девушкой, Ксаршей посмотрела на Мориона. Сердце упало. Огонь пощадил его, немного задев руку и корпус, но две продолговатые раны, прорезавшие кожаную куртку, были несовместимы с жизнью.

— Талнисс, сними его, — глухо сказала друидка, боясь прикоснуться к нему и почувствовать мертвую холодность.

Всхлипывая, полуэльфийка впилась ладошками в куртку Мориона, намереваясь стащить его с алтаря.

— Если ты это сделаешь, то ритуал прервется, — сказал старик, — и тогда умрет твой отец. Печально, что твой брат стал последней жертвой, но такова цена.

Ксаршей прикоснулась к ладони Мориона, такой теплой, но безвольной. Совсем недавно они держались за руки, и это был самый прекрасный миг в ее жизни. К глазам подобрались слезы.

— Твой отец отжил свое, — тихо сказала она девочке, — а вот брат ещё молод…

— Нет! — Талнисс замотала лохматой головой. — Если умрет отец, мать этого не вынесет…

— Одна смерть или две. Выбор невелик, — эхом отозвался старик.

Талнисс отошла от алтаря. Ксаршей не поверила своим глазам. Неужели она вот так принесет Мориона в жертву?

Старик посмотрел на все расширяющуюся черную точку между колоннами:

— Когда кровь истечет, на ее зов явится сфера, — он посмотрел прямо на друидку. — Верни амулет.

Только сейчас Ксаршей осознала, что ее руки пусты.

— Я выронила его… — тихо ответил она, и седой, чертыхнувшись, кинулся за разрушенную стену, где раньше пряталась друидка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ксаршей снова посмотрела на полуэльфа. Его грудь была неподвижна словно каменный блок, только струйки крови, что сочились из двух ран, придавали телу видимость жизни. Ксаршей зажала их ладонями, шепча лечащие заклинания. Она читала и читала, магия текла сквозь пальцы словно вода, но раны не закрывались.

— Это не сработает, — тихо сказала Талнисс, глядя на эльфийку. — Его кровь уже попала в Бездну…

— Ты дура! — отлаяно прорычала друидка. — Ушла, никому ничего не сказав! А он кинулся тебя спасать! И я за ним следом!

— Никто не должен был идти за мной! — крикнула девушка, снова перейдя на рыдания. — Я же говорииила. Я же говорииила, что нельзя за мной ходить… Мать должна была уговорить его остаться, всеми силами. Не понимаю, почему так вышло…

“И правда, почему так вышло?” — подумала Ксаршей, а потом ее осенило. Она зло посмотрела на Талнисс:

— Потому что такова была задумка. Слишком много совпадений.

Все начало складываться в единую картину. Странные недомолвки Корниата, которые будоражили в Морионе желание бежать за сестрой сломя голову. Его же слова заставили Ксаршей идти за мальчиком, чтобы сберечь от предсказанной гибели… Все было спланировано. Как расчетливо и жестоко.

— Время пришло, — пророкотал голос седовласого за плечом у Ксаршей. — Встань туда и поднеси амулет к груди.

Он протянул Талнисс зажатый в ладони медальон.

— Но я не хочу так… — прорыдала полуэльфийка.

— Ты использовал девочку, — зло порычала Ксаршей.

— Нет, сфера всегда воздает хранителю, а она станет им.

Эльфийка вспомнила слова медузы о том, что он был хранителем какой-то темой демонической силы. Амулет… Все ниточки вели к этому мигу, и они послушно подчинились мановению рук кукловода.

Убрав окровавленные руки с неподвижной груди Мориона, она прошептала:

— Я готова отдать свою жизнь взамен его. Пожалуйста…

Это было спонтанное, но совершенно осознанное решение. Она, вечная трусиха Ксаршей, была сейчас готова пожертвовать собственной жизнью ради него. Разве можно жить дальше, после такого ужаса?

Каменное спокойствие изменило старику.

— Нет! Кто ты вообще такая? — закричал он, поддавшись внезапной ярости. — Тебя не было в плане!

— Я была, — глухо ответила Ксаршей. — Корниат позаботился, чтобы я привела Уголька сюда. Просто тебе он предпочел об этом не говорить. Он вообще много о чем умолчал…

Зареванное лицо Талнисс перекосило от гнева:

— Вы меня обманули! — прокричал она. — Кто знает, сколько ещё лжи вы мне наговорили!

Сверкнула обнажившаяся сталь, старик закричал, амулет отлетел в сторону вместе с зажавшей его ладонью.

— Безумная! — прокричал он сквозь боль. — Что ты творишь?

— Аааа! — с остервенением закричала девчонка, кинувшись к раненому, находу сплетая заклятия.

Вспышка света, искры, шрапнели каменного крошева. Два волшебника схлестнулись в поединке не на жизнь, а на смерть. Воздух загустел от запаха грозы, а точка между колонами все укрупнялась и укрупнялась, принимая форму черного шара, который словно поглощал окружающее пространство. Белая линия расчертила темноту, удар молнии расколол монумент, дождь мраморных осколков ударился по прозрачному куполу вокруг Талнисс, превращаясь в песок. Грохотали огненные взрывы… Ксаршей кинулась к отрубленной кисти, схватила амулет, такой же полночно-черный, как и шар. Повинуясь наитию, она взяла острый мраморный осколок и со всего размаха ударила по чернильному камушку.

Жуткий свист резанул уши. Треск, вой множества диких голосов, словно всю Бездну спустили с цепи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет! Теперь она уничтожит нас! — закричал старик, с ужасом глядя на черный шар, который стал вдруг танцевать, то увеличиваюсь, то уменьшаясь, скрежеща и свистя, как ветер в ледяном ущелье.

Отшатнувшись от старика, Талнисс крикнула Ксаршей:

— Бежим!

Полуэльфийка кинулась к алтарю, находу превратившись в лютоволка. Схватив тело Мориона, зверь со всех ног кинулся прочь, а Ксаршей побежала следом. Вой за спиной стал оглушительным. Каменные стены задрожали, покрываясь паутиной трещин. С потолка полетели крупные сталактиты. Ксаршей бежала без оглядки, словно ее гнала стая демонов. Нет, теперь было даже страшней, потому что позади была такая жуткая непознаваемая бездна, что казалось, одного взгляда на нее хватит, чтобы навсегда лишиться рассудка. Только окончательно выбившись из сил, она осмелилась оглянуться. Картина, увиденная ею, была поразительной. Руины исчезли, поглощенные непроницаемо-черным шаром. Это было самое настоящее Ничто, голодное пустое и безразличное. На мгновение Ксаршей показалось, что она глядит в гигантский зрачок бога-мертвеца, с каждой секундой теряя саму себя, растворяясь в этой непроницаемой темноте.