Семь дней - Деон Мейер

— Понимаю. Ладно. Не волнуйся, я разберусь. И загляни, когда приедешь.

Купидон нажал отбой и вернулся в кабинет для допросов. Он увидел, что Прёйс деловито набирает текстовое сообщение.

— Что вы делаете?

— Сообщаю своим коллегам, где я.

— Если я узнаю, что вы, мать вашу, проронили хоть слово насчет того, о чем я вас спрашивал, я вас посажу!

— Хотите прочесть? — Прёйс встал и подошел к Купидону с телефоном в руке. Купидон прочел:

«Я у Ястребов. Отмените все на сегодня».

— Ладно, отправляйте.

Прёйс нажал кнопку «Отправить сообщение».

— За что он ее убил? — спросил Купидон.

— С чего вы взяли, что ее убил именно он?

— С того, что многое сходится. Что у нее на него было?

— О чем вы?

— По вашим словам, вы знали, что Котко был связан с организованной преступностью. Может быть, вы… как бы поизящнее выразиться… попробовали на него надавить? Захотели отхватить кусок пирога пожирнее?

— Нет. Мы такими вещами не занимаемся.

— Ну да, как же!

— Мы такими вещами не занимаемся.

— Тогда за что он ее убил?

— Не знаю…

Такой ответ Купидона не убедил.

— Помяните мое слово, я добьюсь разрешения ознакомиться с результатами вашей юридической проверки, и, если выяснится, что вы еще что-то скрыли от нас, вам предъявят обвинение в том, что вы чините помехи органам правопорядка! Я вас, мать вашу, в порошок сотру!

Прёйс сел, но глаза у него бегали от стола к стене и обратно. Он молчал.

Купидон достал телефон:

— Ладно, раз вы сами так хотите.

Он позвонил.

— Погодите, — сказал Прёйс.

— Что?

— Обычная юридическая проверка почти ничего не показала.

— Но?..

— Мы решили… подстраховаться. Поэтому попросили Ханнеке копнуть поглубже.

— И что?

— Она наняла частную компанию, которая должна была навести справки о Котко. Это было в январе… «Джек Фишер и партнеры».

— Джек Фишер — козел! Ну и что?

— Они выяснили, что он из КГБ.

— Кто, Котко?

— Да.

— КГБ — это русская секретная служба?

— Да. Он возглавлял Африканское бюро КГБ. В восьмидесятых годах. Еще до падения Берлинской стены.

— Господи!

— Вот почему он знаком со столькими членами нашего теперешнего правительства. А позже, в девяностых годах, он стал телохранителем Арсения Егорова.

— Его «силовиком».

— Что-то вроде того.

— И все?

— Нет.

— Ну так говорите!

— Котко любил пытать людей… Еще тогда.

— Пытать?

— Совершенно верно. При допросах.

— Как же он их пытал?

— Штыком… в задний проход.

Придя к бригадиру Мани, Купидон ввел начальство в курс дела.

Впервые с начала расследования Гриссел ощутил знакомое покалывание внутри. Проснулось его чутье. Вот оно, наконец-то!

— По словам Прёйса, Слут знала о том, что Котко в прошлом служил в КГБ, — сообщил Купидон. — Сам Прёйс поручил Слут навести о Котко дополнительные справки. Она заказала досье «Джеку Фишеру и партнерам». Но он не думает, что Слут могла шантажировать Котко полученными сведениями. Она ведь была самой главной фигурой, Котко поручил свою сделку фирме «Силберстейн» именно потому, что она ему понравилась.

— Во всяком случае, все это косвенные улики, — сказал Мани. — Их нельзя будет использовать в суде.

— Бригадир, наверное, насчет штыка Джек Фишер не выдумал, — заметил Гриссел. — Надо будет выяснить, кто их источник.

— Джек Фишер больше не дружит с ЮАПС, — с сомнением произнес Мани.

— Можно навести справки в другом месте, — ответил Гриссел. — Если Котко питает слабость к штыкам и прочему холодному оружию, наверняка об этом известно кому-нибудь в Йоханнесбурге. У него своя модель поведения.

— Бенни, тебе придется пропустить его через мясорубку, — сказал Ньяти.

— Есть, сэр!

Мани по-прежнему был настроен скептически.

— Раз Котко служил в КГБ, он не испугается. Кроме того, у него большие связи. Нам надо получить доказательства того, что он побывал на месте преступления. Неопровержимые доказательства, которые можно подвергнуть экспертизе!

Все понимали: сейчас у них никаких неопровержимых доказательств нет.

— А имеем мы право выписать ордер на обыск? — спросил Ньяти. — У него дома и на работе…

— Пока нет, — ответил Мани. — Давайте подождем еще несколько часов и посмотрим, что будет. Кстати, о снайпере. Вернер, сколько у тебя людей?

— Бригадир, половина моих подчиненных сейчас в участке «Тейбл-Вью», — ответил Дюпре.

— Постойте-ка… — сказал Мани. — У Джека Фишера работают несколько опытных детективов. Может быть, кое у кого из них осталась обида на ЮАПС. Наводя справки о прошлом Котко, они могли случайно выяснить, что он заплатил Джону Африке. Раздобудьте список служащих Фишера и передайте в ЦУИ — пусть проверят, нет ли среди них владельцев ружей 222-го калибра, фургонов «киа»… В общем, все.

— Да! — воскликнула Мбали. Глаза у нее загорелись. — И заодно пусть проверят электронную почту Фишера. Вдруг кто-то из его сотрудников посылает сообщения с анонимного ящика? После того как я допрошу Прёйса, я сама поговорю с Фишером!

— По-моему, к Джеку лучше послать дядюшку Скипа Скиперса, — возразил Мани.

— Почему? — возмутилась Мбали.

— Потому что он много лет назад был командиром Джека Фишера. Мбали, мы применяем метод кнута и пряника, но сейчас время пряника.

Мбали кивнула, но было видно, что она недовольна.

— Бригадир, я хочу оштрафовать Прёйса. За чинение препятствий правосудию, — заявил Купидон.

— Чуть приотпусти поводок, — посоветовал Мани. — Пусть у нас будет лишний рычаг давления.

— Нам пора, бригадир, — сказал Гриссел. — Наш самолет вылетает в десять.

Мани кивнул:

— Счастливо долететь, Бенни. А я пока позвоню в Йоханнесбург, чтобы вас там встретили. Похоже, придется поработать не только головой, но и ногами. Будем надеяться, к тому времени, как вы долетите, у нас уже кое-что будет. Удачи… И счастливой охоты!

Мбали и Дюпре попросили Ханнеса Прёйса вместе с ними перейти в кабинет для допросов ППГ. Хотя в коридорах было промозгло, Прёйс снял куртку. Под мышками и на спине у него проступили темные пятна от пота.

Они сели. Прёйс попросил воды. Мбали принесла графин и стакан. Прёйс жадно выпил всю воду, потом вытер пот со лба и сказал: он понимает, все выглядит так, словно он покрывает Котко. Но он хочет прояснить, что до сегодняшнего утра и звонка капитана Гриссела он не видел связи между Котко и коммунистами. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как в России другой политический строй. Двадцать лет! Если бы его спросили не о коммунисте, а о русском, тогда дело другое… И он никогда, никогда в жизни не думал, что Котко имеет какое-то отношение к убийству Ханнеке Слут. Ему все это кажется бессмысленным. Котко не мог убить ее, у него нет мотива…

— Значит, вы знали и о его любви к штыку? — недоверчиво спросила Мбали.

— Но ведь Ханнеке не пытали… Клянусь, такое мне и в голову не приходило!

— М-да, — сказала Мбали, не скрывая своего отвращения.

Дюпре показал на видеокамеру за столом:

— Мистер Прёйс, мы запишем ваши показания.

Юрист кивнул.

Дюпре включил камеру и кивнул Мбали.

Она спросила:

— Вы знали о связях Макара Котко с командованием Южно-Африканской полицейской службы?

Прёйс вытаращил глаза:

— Нет!

— Вы совершенно уверены?

— Да. Мы знали, что у него много знакомых среди членов правительства. И Молодежной лиги.

— Но не руководства ЮАПС?

— Нет.

— Вы велели Слут поручить фирме «Джек Фишер и партнеры» навести справки о прошлом Котко.

— Да.

— Отчет Фишера у вас?

— Да. Он у меня в кабинете.

— Вы доставите его нам?

Прёйс замялся всего на секунду.

— Д-да.

— Значит, в отчете Фишера нет ни слова о связях Котко с сотрудниками ЮАПС?

— Во всяком случае, я ни о чем таком не знаю.

— Наводили ли вы справки о прошлом Котко в других местах?

— Мы наводили справки о ЗИК. Его компании.

— Никакие проверки не выявили его связей с сотрудниками ЮАПС?

— Нет.

— Вам известно о фонде, которым управляет Котко?

— Каком фонде?

— Он называется «Исандо-Дружба».