Адепты стужи - Александр Маркьянов

— Это…

— Бросьте. Я же не требую от вас сдать мне какую то информацию. Просто проверите прохождение…

— Дед! Я закончил!

Оба разведчика повернулись, посмотрели на пацана — винтовку он принес с собой, и длиной она была — две трети от его роста. Совершенно русское лицо, нагловатые серые глаза, белозубая улыбка.

— Молодец… — Котовский потрепал внука по шевелюре — иди к машине, я сейчас закончу…

— Связь? — Ковач уже согласился, и Котовскому стоило больших трудов сдержать улыбку.

— Я сам вас найду. Только личные встречи, никаких телефонных звонков, никаких записей.

— Договорились.

— Ну вот и хорошо… — старый разведчик кряхтя поднялся, сложил трубу — я уж извините пойду… Внук…

Выждав несколько минут, со стрельбища уехал и Ковач. На въезде в город он остановился у придорожного трактира, прошел к телефонной будке, по памяти набрал номер…

— Это я. Кое-кто проявил интерес. Нам нужно встретиться…

— Когда?

— Как можно быстрее. Немедленно.

— Через час. Императорский яхт-клуб.

Картинки из прошлого. 12 июня 1994 года. Пограничная зона. Афгано-русская граница

Поднятая вверх рука со сжатым кулаком — сигнал опасности. Смертельной, здесь других видов опасности не бывает. Увидел — замри, займи ближайшее укрытие, приготовься к бою. Тогда выживешь — может быть.

Первым шел Рамиль — Бес, как его кликали. Рамиль — беспредел, или коротко — Бес. Все было по взрослому — специальная маскировочная накидка, запас воды и еды на пару дней. Автомат Калашникова — новейшие Коробова им пока не давали — с подствольным гранатометом, смотанные изолентой магазины с красной полосой — боевые патроны. Пистолет, несколько гранат. Бес в их группе всегда шел первым — чутье у него какое-то было. Выросший в пацанской группировке, неоднократно выпоротый во дворе мечети после пятничного намаза — так в Казани наказывали за хулиганство — Бес обладал каким то сверхъестественным чутьем на разного рода неприятности. Поэтому — и шел всегда первым.

Бесу нравилось в армии — без шуток нравилось. Он уже был благодарен и погибшему во время беспорядков офицеру жандармерии, который впервые поселил в его голове мысль о том, чтобы идти в армию. Он был благодарен и невысокому, крепкому, поразительно бесшумно двигающемуся майору-покупателю в выцветшем серо-желтом камуфляже и шевроном на рукаве — серебристый кинжал разрезает черную грозовую тучу. Майор сам был родом из Казани, ему было уже за сорок, и он ездил по городам и весям, отбирал пополнение. В родном городе майор обратил внимание на задиристого паренька, умудрившегося подраться даже на вербовочном пункте и при этом — как следовало из его личного дела — бывшего пятиборцем-разрядником. Он был благодарен и старшему инструктору их курса майору Тихонову, который впервые в жизни научил его делать что-то, чем можно по-настоящему гордиться. Ведь засада на караванной тропе в ожидании «мулов» — афганцев и местных, тащащих на себе рюкзаки с наркотиками — отличалась от засады в темном дворе в ожидании лидера противоборствующей группировки только тем, что там в руках был арматурный прут, а здесь — автомат с подствольным гранатометом. Рамиль отчетливо понимал, что не будь армии — сейчас бы он сидел в тюрьме.

Вторым шел Иван, рязанский деревенский здоровяк, умудрявшийся при его габаритах ходить совершенно бесшумно. Кличка у него была на двоих с братом — их так и звали — Иван с братом. У брата клички своей не было — просто «брат». Все было потому, что за них двоих говорил всегда Иван, потом спрашивал у брата «правильно я говорю, Петро»? И брат отвечал — «правильно». Сам же брат иногда за целый день и слова не вымолвит. Но службу тоже тащил изрядно, по-деревенски.

И Иван и брат его — в армию попали не случайно. Просто Иван с детства был непоседливым, ему было мало родного села на Рязанщине, он мечтал о чем то большем. Он до дыр зачитывал в библиотеке при гимназии подшивки журнала «Вокруг света», он не вылезал из спортзала, он с четырнадцати лет поставил себе цель попасть в десант или спецназ — и добился своего. Ну а брат… младший брат всегда делал то же что и старший.

Оружие у Ивана было «под руку», мало кто выбирал такое же — но с учетом того, что им предстояло идти в зеленку, выбор был оправданным. Иван тащил штурмовой дробовик «Сайгак» десятого калибра, с большим барабанным магазином на двадцать патронов и специальной насадкой на стволе, которая рассеивает дробь по горизонтали. В каждом патроне десятого калибра было пятьдесят четыре грамма свинцовой дроби, а стрелял этот дробовик со скоростью два выстрела в секунду. Теперь представляете, что это такое? Что-то типа мины направленного действия МОН — 50, только носимая в руках и перезаряжаемая. Такой аппарат буквально выкашивал зеленку — а отдача была такая, что тяжко бы пришлось даже слону. Но Иван с отдачей научился справляться, она ему даже нравилась. Если же предстояло задание, в котором зеленки на пути не намечалось — то Иван обычно вооружался пулеметом «Барсук», как и его брат. В спецназе вообще не было такого, что за каждым бойцом закреплен только один ствол, оружие подбирали в зависимости от сути предстоящей задачи.

Третьим крался Александр, командир учебной группы — при движении четверки командир всегда шел третьим, поскольку это самое безопасное место в колонне. Командир должен выжить при любом раскладе, только он полностью знает задачу группы — это даже не обсуждалось. Курсант Александр Тимофеев получил кличку не «казак», как можно было бы ожидать, а «араб» — потому что в совершенстве знал арабский. «Араб» был любимцем старшего инструктора Тихонова, «Немого» правда выражалось это всего лишь в том, что пока у остальных курсантов было личное время, у «Араба» были дополнительные занятия. «Араб» был снайпером, умел хорошо работать на «Взломщике», на «Стреле», пользоваться снайперской винтовкой Мосина, штурмкарабинами Драгунова и Токарева, бесшумными винтовками калибра 5,6 — в общем «Немой» делал из него универсального снайпера, способного выполнять любые задачи — как тихо подобраться и глушить из «бесшумки», так и бороться со снайперами на предельных дистанциях, используя «Взломщик». Сейчас, учитывая характер предстоящей задачи, «Араб» вооружился бесшумным автоматом «Волк» с оптическим прицелом — снайперам в зеленке делать нечего.

Четвертым шел «брат» — как самый здоровый и сильный он нес основное огневое средство группы — единый пулемет «Барсук», усовершенствованный ПКМ со специальной дульной насадкой — пламегасителем. Пулемет и восемьсот патронов к нему в большом рюкзаке десантника была ему совершенно не в тягость. Помимо огневой поддержки группы — если ее голова паче чаяния нарвется на засаду — в задачу брата входило «убрать за собой». Брат шел последним — и должен был по возможности убирать те следы, которые оставляла группа. Хотя сейчас их почти не было — они уже отучились год, и сейчас могли ходить, не оставляя за собой никаких видимых человеческому глазу следов. Это новобранцы: прошли — как стадо носорогов пробежало.

Увидев сигнал опасности — а это было прямо перед входом в зеленку, до нее оставалось меньше пятидесяти метров, Иван моментально продублировал команду — и нырнул за дувал — тут был маленький, сейчас заброшенный поселок — несколько полуразрушенных домов. Александр, увидев сигнал тоже повторил — и упал на землю, смещаясь влево, чтобы занять лучшую снайперскую позицию. Брат, увидев сигнал так и остался на горном склоне, прикрывшись небольшим валуном и выставив ствол пулемета, увенчанный толстой короткой сосиской пламегасителя. Секунда, две — и спецназовцы уже был готовы к бою.

Тишина. Только чуть слышно шелестит ветер, играясь в руинах заброшенного кишлака.

Араб пополз вперед — так как учил его Немой — не торопясь, убирая со своего пути все, что может «подшуметь», осматриваясь по сторонам. Торопиться не следовало — зеленка ошибок не прощала. Радиосвязью тоже пользоваться было нельзя — с той стороны слушали, можно было спугнуть.

— Что? — прошептал он в самое ухо Беса, когда подполз к нему.

— Не знаю… — Бес едва шевелил губами — погано как то. В зеленке кто-то есть.

— Видел?

— Не…

Араб медленно отполз в сторону, приложился к автомату, осматривая в оптический прицел кривые, колченогие кусты, стену зарослей совсем рядом с собой, ища малейшие следы человеческого присутствия.

Зеленка…

Зеленка была самым страшным местом пограничной зоны — ее невозможно было нормально заминировать и невозможно было поставить датчики. А может, и можно было — но не хотели. Если не будет зеленки — где тогда учить пацанов воевать в обстановке максимально приближенной к боевой?

Зеленка — сплошная стена зарослей, какой-то кустарник, вязкая, исполненная воды почва у самого берега, неизвестно кем и для чего проложенные тропы. Переправился ночью на наш берег на черной надувной лодке — вот тебе и зеленка. Здесь можно или отсидеться до темноты, или уйти в горы. Через зеленку ходили практически все наркокурьеры, все банды похитителей, шедшие на нашу территорию с Афганистана. Часто это были опытные душманы, решившие подзаработать наркокурьерами. В зеленке часто ставили растяжки, мины Клеймор и МОН, устраивали засады — и та и другая сторона. Это была жесткая, мужская игра, ставками в которой были жизни.