Избранница Хозяина холмов (СИ) - Счастная Елена

И когда я ладонями со всей доступной силой толкнула духа, что-то зашипело, затрещало — и меня ослепило яркой вспышкой. Она заполнила желтоватым светом всю голову. Объяла ощутимым теплом, словно из-за туч вдруг выглянуло солнце.

Меня отбросило назад —  и я упала на постель Атайра, Попыталась подняться, но вдруг ощутила себя такой пустой, словно меня раскололи, как старый кувшин, и выбросили.

Когда волна невыносимого света схлынула, я всё же попыталась открыть глаза: вокруг никого не было, кроме неподвижно лежащего на постели Атайра. Казалось, мне и дышать-то тяжело. Потому я решила, что раз Охота ушла, то и мне слегка перевести дух не мешало бы. 

Но не успела толком подумать над этим, как его высочество протяжно вздохнул и открыл глаза.

— Надеюсь, вы мне не мерещитесь, — проговорил он хрипло. — И не снитесь.

— Поверьте, только что я видела гораздо более страшные вещи. — Я с трудом повернулась на бок, собираясь вставать. — И даже не во сне.

Однако большая неловкость — оказаться в постели принца, почти вплотную к нему прижавшись, когда он так резко очнулся. Перевела дух, называется. Надо бы скорее сбежать, пока нас в такой двусмысленной ситуации не застал лекарь.

— Я имел в виду совсем не это, — усмехнулся Атайр и попытался сесть.

Вышло у него не слишком-то ловко. Потому пришлось мне задержаться, подползти к нему поближе и приподнять подушки, чтобы он мог на них опереться.

— Что вы имели в виду, в общем-то, не так и важно, — пропыхтела я, помогая его высочеству. — Важно то, что вас едва не забрала Дикая охота.

— Дикая охота?! — сразу растерял принц всё вялое благодушие. — Странно…

Он помрачнел, сжав зубы. Наверное, это тяжело — жить в постоянном напряжении, каждый день ждать, что случится что-то скверное. Либо с сестрой, либо с отцом, которого окружили хищники-братцы, либо с тобой самим.

Атайр расправил плечи, слегка морщась и над чем-то размышляя. Так крепко, что, кажется, даже на миг позабыл обо мне.

— И как же они ушли? — вновь заговорил он.

А это, знаете, даже немного обидно. Когда потратила столько сил, натерпелась такого страха, что до сих пор по спине бегает колючий холодок и волоски на руках встают дыбом, а он даже ничего не видел. А там было, между прочим, на что посмотреть!

— Может, это прозвучит странно… Но я их прогнала.

Атайр приподнял брови, немало развеселившись от моих слов, хоть, наверное, и понимал, что дело было весьма серьёзное. Он слегка опустил голову, качая ею, попытался скрыть улыбку, но не сумел.

— Прогнали… — повторил эхом.

— Что? — Я совсем насупилась.

Возвращаться в кресло не хотелось, потому я села с противоположной стороны огромной постели принца и вытянула ноги. Признаться, ужасно хотелось спать. И только лёгкая насмешка Атайра бодрила меня.

— Просто я представил… — Его дикарское высочество покосился на меня, загадочно улыбаясь. — Неважно… Спасибо вам, конечно. Но это было слишком опасно. И вам не стоило ввязываться. Если мне не суждено было умереть, то и они не смогли бы меня забрать. А если бы и правда вознамерились, то даже вы не сумели бы их остановить. А так вы только зря рисковали собой.

— Давайте мы обойдёмся без ваших обычных поучений. — Я поёрзала, раздумывая, не уйти ли немедленно. Но сил было ещё мало, потому решила немного посидеть, не суетиться и не бегать по лестницам. — Если вы не заметили, я уже взрослая девочка. И к тому же потомок сидхе. Потому…

— Поменьше задирайте нос, взрослая девочка, — прервал меня Атайр. — Один раз вам сошло с рук. В другой раз я прошу вас не вмешиваться! Это очень серьёзно. И я говорю вам это не только ради “поучений”.

— Могли бы просто сказать “спасибо” и на этом закончить!

Я всё же встала — кажется, слишком резко, потому что перед глазами сразу поплыло, а колени предательски подкосились. Надо же! И не думала, что эта внезапная вспышка пока непонятных мне сил так меня истощит. Руки сразу задрожали, стали словно бы тряпочными. Я даже не смогла толком ни на что опереться. Но почувствовала вдруг, как меня крепко схватили за плечи и втащили обратно на постель.

— Ещё будете со мной спорить? Что это было не опасно? — ворчал Атайр над ухом, укладывая меня на подушки. Ну и кто за кем теперь будет присматривать?! — Они выпили вас почти до дна. К тому же вы, похоже, сами потратили свои силы. Не забывайте: Охота — собиратели душ. И в любое время, не только в Самхейн, с ними опасно встречаться. Поэтому я не хочу...

Он осёкся, явно передумав говорить что-то важное.

— А я не хочу, чтобы вы собирали души, — едва соображая, какие слова срываются с губ, пробормотала я. — Вы не виноваты в том, что вам пришлось спасать сестру. Почему за это вы должны были заплатить частью себя? Этот Всадник… он совсем на вас не похож!

— И почему, на мою голову, вам до всего есть дело? — Лицо принца было так близко, что даже слегка расплывалось, потому что я не могла на нём сосредоточиться. — Отдохните ещё. Сейчас придёт Финли. Уже пора…

Я медленно подняла руку и отвела от лица принца упавшую на висок прядь. Он чуть отклонился, а затем, тихо вздохнув, опустился обратно на своё место, держась  за раненый бок.

Я ещё немного понаблюдала за тем, как он устраивается, как опускает веки, явно пытаясь скрыть, насколько ему больно. И вместе с ним я тоже невольно закрыла глаза. Только на миг — и тут же уснула.

Глава 13

Финли запретил Атайру вставать с постели надолго. И, словно у него вдруг не стало других дел, он следил за соблюдением своих предостережений очень строго. С большой неохотой он лишь на второй день после злополучного брэрмхика пустил в покои принца Харелта, который только подтвердил все рассказы Тавианы о столкновении её с Дикой охотой.

До сих пор верилось с трудом.

Затем только лекарь позволил соратникам навестить Атайра. Но те наделали невероятно много шума, громогласно злясь и уверяя, что тот, кто так подло ударил принца кинжалом со спины, обязательно будет пойман и наказан. Потому лекарь быстро прогнал их. И не посмотрел даже, что все они гораздо выше его по положению. Но сейчас он имел на это право — и никто ему не возражал.

Конечно, перечить королю, который пришёл сразу, как узнал, что сын очнулся, он не рискнул. Зато к остальным долго ещё оставался очень строг.

Но ворчание и излишняя опека лекаря, даже глубокая рана, которая заживала не так скоро, как хотелось бы, беспокоили Атайра не столь сильно, как то, что он очень отчётливо стал ощущать связь с Тавианой. Даже когда её не было рядом, тянущее ощущение не проходило и только нарастало.

Девушка приходила исправно, правда, кажется, всё же продолжала смущаться. Приподнимала, конечно, пёрышки, как задиристый воробей, но в каждом её слове постоянно чувствовалось лёгкое стыдливое напряжение. Как будто необходимость всё же проведывать Атайра для неё была не такой уж необходимостью. Но она очень не хотела это показать.

Атайр всегда старался сделать так, чтобы она ушла скорее. Говорил мало, слушал её внимательно, но с нарочито отстранённым видом, а затем скоро ссылался на усталость. Пусть лучше считает его доходягой, который долго не может оправиться от раны, чем привыкает.

Привычка — когда что-то, что раньше казалось немыслимым, вдруг становится нормальным для двоих людей, которые сторонились друг друга очень долго, — это очень скверно. И, кажется, вархасска тоже это понимала. Наверное, поэтому в один из дней она попросту не пришла.

И Атайр старался не ждать её. Не поглядывать на дверь, когда чудилось, что она приоткрылась, не раздражаться от постоянно зудящего где-то поблизости голоса Финли, но у него не получалось.

Дошло до того, что ночью, после смутно тревожного сна, где он видел Всадника и белёсую, расплывчатую фигурку Ребеки вдалеке, Атайр проснулся, встревоженный очень натуральным ощущением, что рядом с ним кто-то есть. Вздрогнув, он повернул голову — и ещё некоторое время ему чудились на другом конце постели очертания спящей девушки в светлой сорочке.