Тайное братство - Робин Янг

«Пойди к нему в комнату, пока его нет, и возьми книгу. Это так просто», — говорила себе Элвин. Но не могла двинуться.

Кроме опасения быть пойманной, у Элвин имелись и другие причины оставаться на месте. Эврар, разумеется, всего не рассказал, но ее заинтриговало очевидное отчаяние капеллана и сам факт прихода к ней старого наставника. Она согласилась только при условии, что, получив книгу, он немедленно представит Уилла к посвящению в рыцари. Да, конечно, Уилл будет ей признателен, осуществится его мечта, но, помимо всего прочего, Элвин представляла себя героиней одного из романов, читаемых ею во множестве.

«К тому же трубадур, наверное, никогда не расстается с книгой», — убеждала она себя, пытаясь унять дрожь.

Наконец дверь церкви распахнулась. Вышли двое. Элвин замерла, наблюдая за ними из-под опущенных ресниц. Мария оказалась права. Пьер де Понт-Экве действительно хорош собой. Невысокий, худощавый, но держится с большим достоинством, как настоящий аристократ. Молодой человек с роскошными каштановыми волосами и красивыми голубыми, очень умными, глазами глянул на нее, и Элвин отвернулась.

— Надеюсь развлечь вас сегодня вечером, мой господин, — донесся до нее голос трубадура. Напряженный, глубокий, звучный. — И нижайше прошу вас передать мою благодарность его величеству за позволение увидеть личную часовню. Недаром ее называют одним из чудес света.

Его спутник быстро удалился, согнувшись под дождем, а Пьер зашлепал кожаными сапогами по грязи прямо к ней. Его голубые рейтузы и бархатная туника промокли. Элвин затаила дыхание.

— На берегу окутанного туманом озера стояла она, Джиневра. Ждала у своего жилища рыцаря Ланселота. — Пьер, улыбаясь, раздвинул ветви тиса. — Если тут можно укрыться от дождя, леди, то не позволите ли вы мне присоединиться к вам?

Элвин рассмеялась:

— Здесь тоже сыро.

Пьер внимательно рассматривал ее. Он был ниже ростом, но под его острым взглядом Элвин чувствовала себя маленькой.

— Тогда почему вы здесь стоите, мерзнете, когда есть возможность зайти под крышу?

Элвин не ответила.

— Вы горничная королевы?

Она удивилась. «Если он знает, кто я, то, может быть, ему ведома и моя цель». А если он колдун?

— Да, — отозвалась она, чувствуя, как бесследно исчезает ее уверенность. — А как вы узнали?

— Я поинтересовался, кто эта славная девушка, следующая за мной как тень. Как только я появился во дворце. Куда ни направлю шаги, вы уже там.

— Ах вот как. — Элвин совсем упала духом. Ей казалось, она действовала с большой осторожностью.

— Как ваше имя?

— Грейс.

— Оно вам чудесно подходит,[24] — сказал Пьер, его голубые глаза заблестели. — И вы захотели проверить правдивость рассказов обо мне? Написал ли мои романсы дьявол? И не злой ли я волшебник, стремящийся колдовскими хитростями соблазнить короля, чтобы он отвернулся от Бога?

— Нет. — Элвин заставила себя выпрямиться и посмотреть ему в глаза. — Поэт интересен мне своими стихами.

— Вот как? — Пьер задумчиво улыбнулся. Похоже, ответ Элвин его удивил. — У меня осталось немного времени перед выступлением, леди Грейс. Мы могли бы побеседовать о поэзии. Но в более сухом месте. Не откажетесь пройти в мои покои? — Он жестом предложил ей идти впереди него.

Элвин двигалась по дворцу опустив голову и боясь оклика. В коридорах царило оживление. Слуги, чиновники, придворные шли по своим делам. Она чувствовала на своей спине взгляд трубадура. Когда они поднялись на башню, где отвели покои Пьеру, ее сердце так сильно стучало в груди, что она испугалась, не вылетит ли оно наружу как птица. Он быстро оглядел пустой коридор, затем открыл дверь, предлагая войти. Элвин окинула взглядом скромную опочивальню. У стены стояли несколько сундуков, на кровати — небольшой вещевой мешок, полуприкрытый одеялом.

— Вид из окна компенсирует отсутствие роскоши.

Элвин повернулась.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал он, показывая на лавку у окна.

Она бросила взгляд на Сену далеко внизу, такую же серую, как небо. Дальше весь город тонул в тумане.

Пьер сел рядом.

— Вы замерзли. — Он сжал ее руки и начал их растирать.

— Я обрадовалась, когда объявили о вашем выступлении во дворце, — сказала Элвин, наблюдая за медленными нежными движениями его рук. — Мне нравятся стихи. Я читала стихи Кретьена де Труа[25] и поэмы Арно де Мореля, но никогда не имела возможности спросить поэта, откуда он берет вдохновение.

— Вы это спрашиваете у меня, леди? — вроде бы удивился Пьер, поднося ее руку к губам. — Откуда я черпаю вдохновение?

Она кивнула, чувствуя его горячее дыхание на своей ледяной коже.

— Меня может вдохновить любой пустяк. — Пьер опустил ее руку и взял другую. — Шепот ветра, запах дождя на опавших листьях. — Он снова принялся согревать ее кисть своим дыханием.

— А стихи других поэтов вас не вдохновляют? — произнесла Элвин, осторожно освобождая руку и кладя ее на колени. — Я слышала, многие поэты черпают вдохновение из стихов приятелей.

— Такое бывает, но… — Пьер оперся назад, на оконную раму, полуприкрыв глаза, слегка покачивая головой. — Чаще вдохновение можно найти в древних сказаниях. Но мне, для того чтобы рассказать о любви, не нужно ничего. — Он улыбнулся. — Мои стихи написаны сердцем. — Пьер посмотрел на нее. — Вы довольны моим ответом, леди?

— А я слышала, что свои последние романсы вы откуда-то списали, — быстро проговорила Элвин.

— Что? — Глаза Пьера расширились. — Где вы это слышали?

— Кто-то сказал во дворце, — ответила Элвин, удивленная происшедшим в нем изменением. Исчезли вальяжность и томная поза. Он встревожился, как олень, почуявший охотника. — Кажется, горничная.

— И что именно эта горничная сказала?

— Что у вас есть какая-то книга, из которой вы читаете на представлениях. И эта книга вами похищена.

Пьер сильно сжал руку Элвин, заставив ее охнуть.

— Я не вор!

— Конечно, нет, — быстро ответила она, мотнув головой. — Я в этом уверена. Но такой слух ходит.

Он медленно отпустил ее руку, как будто опасаясь ее бегства.

— Я не вор. И не колдун, и не слуга дьявола.

Пьер подался вперед. Неожиданно он как-то скукожился, как будто из него выпустили воздух. Взгляд поблек, лицо сделалось унылым и вялым.

— Чужой успех не дает другим покоя. Зависть — самый страшный яд. Он проникает в сердца людей и превращает их в подлецов и негодяев. Полжизни я провел в поисках славы. И теперь, снискав ее, понял, что она мне больше не нужна. — Он посмотрел на Элвин. — Да, «Книга Грааля» написана не мной. — Пьер замолк, а затем добавил твердым голосом: — Но я ее не крал. Этот слух, как и все остальные, ложь, и я прошу вас больше его не повторять.

— Обещаю. — Элвин встала. Изменение настроения Пьера ее расстроило. Она не чувствовала больше возбуждения. — Извините. Мне не следует отнимать у вас время. Вам нужно готовиться к выступлению.

— Погодите! — крикнул Пьер, когда она направилась к двери.

Элвин нервозно обернулась.

— Не уходите. — Он грустно улыбнулся. — С тех пор как я появился во дворце, моего общества искали многие. Дамы, желающие, чтобы я обессмертил их в стихах; аристократы, стремящиеся заманить меня в гости, чтобы повысить свой престиж. Я начал опасаться предстоящего выступления перед этой хищной толпой во дворце, где меня однажды с презрением отвергли. Но ваше присутствие здесь и интерес к моему творчеству я с радостью приветствую. Извините, я не захотел продолжить разговор о «Книге Грааля». В пути меня преследовали не только вздорные слухи и злые обвинения, но также и твердое ощущение неотступной слежки.

— За вами следят? — Элвин притворилась шокированной.

Эврар рассказал ей, что посылал кого-то искать трубадура.

— На постоялых дворах, где я останавливался, путешествуя с юга, рассказывали о человеке, разузнававшем обо мне. Похож на чужестранца.

— Может быть, он просто хотел побывать на ваших выступлениях?

— Может быть, — неуверенно ответил Пьер. — Я ускользнул от него, поселившись на несколько недель в Блуа, у друга. — Он похлопал ладонью по скамье. — Может, сядете, леди?

После недолгих колебаний Элвин вернулась на скамью у окна. У нее появилась идея.

— Не могли бы вы дать мне одеяло? Я вся промокла.

— Конечно, — галантно отозвался Пьер и, стащив с кровати одеяло, осторожно обернул вокруг ее плеч.

Элвин сняла с головы мокрый чепец и, тряхнув локонами, заметила, как вспыхнули глаза Пьера. Она узнала этот взгляд. Так смотрели на нее многие мужчины — торговцы на рынках, стражники в дворцовых коридорах, Уилл, до того как начал подавлять в себе чувства. Ей это нравилось. Она ощущала себя непобедимой и одновременно желающей быть покоренной.