Перекресток судеб - Евгений Щепетнов

– Ну что вы, мужчины, такие прямолинейные? – фыркнула Устра. – Есть другие способы напакостить! Ночью забраться на гору, под которой они стоят лагерем, и пустить стрелы! Пока они бегают, подстрелить десятка два-три и уйти. Все меньше на стены полезут! Опять же – мы знаем, где стоят их камнеметалки, где они их строят – кто мешает поджечь? По крайней мере попробовать. Чтобы они не могли спокойно спать, убив моих девочек!

– Да, в деле «напакостить» вы, женщины, не имеете себе равных, – хихикнул Геор. – Дельное предложение. Я согласен.

– Учтите, теперь они установят посты вокруг крепости, на подходах к своему лагерю. Больше подарков нам не будет! Ведь почему они потерпели такое поражение? Они посчитали нас идиотами. Мол, арды дикие, мы их всегда били и бить будем – вот и получили сполна.

Герлат помолчал и добавил:

– А предложение дельное, да. Беспокоить ночами, не давать спать. Попробовать поджечь палатки – если те просохнут, конечно. Промочило всех хорошо. Лужи кругом. Пусть теперь спят вполглаза и боятся. Мы их к себе не звали, на них не нападали – будем считать, что это враг. Такой, как исфирцы.

– Ну что же… пошла готовить «теней» к работе, – кивнула Устра. – Все обсудили? Вопросов больше нет? Я ушла.

Мужчины проводили женщину взглядом, и, когда за ней закрылась дверь, Геор с гордостью сказал:

– Видали, какая женщина? Огонь! Она за меня на поединках двадцать соперниц побила! Ни секунды не жалел, что на ней женился! И на сносях уже – плодовитая! Мечта мужчины!

– Это точно, – серьезно кивнул Герлат. – Ну что, расходимся? Все обсудили. У меня, честно, камень с души упал! Жалко девчонок, но… слов нет.

– Вечная им память! – глухо сказал Жересар, встал и сделал жест поклонения богам.

– Вечная память! – вторили соратники и тоже встали, осеняя себя рукой. – Пусть на небесах им будет хорошо в чертогах богов!

Глава 12

– Скорее бы все закончилось! – Зерт подбросил в огонь костра несколько сухих сучьев и подпер голову руками, поставив локти на колени. – Домой хочу! Дурак я был, завербовался! Позарился на три золотых, что вербовщик сулил… вот и сижу теперь как дурак, когда парни из нашей деревни девок тискают и вино глотают!

– Ничего, скоро потискаешь девок! Видал, какие там девки есть? Поставить такую на коленочки и…

– И она тебе член оторвет! – закончил мечник Юстар, криво ухмыльнулся и сплюнул в костер. Плевок зашипел на головешке, и солдат завороженно наблюдал за тем, как желто-зеленая масса пузырится, распространяя противный запах.

– Точно, оторвет, – кивнул Зерт. – Видели, как они дерутся? Никогда не думал, что бабы могут так драться! Каждая из них унесла с собой больше десятка наших! И это тут, у нас, в лагере, окруженные со всех сторон! А представляете, что будет, когда мы полезем на стены? Как же у них дерутся мужики, если бабы такие звери?! Похоже, конец нам тут пришел.

– Чего панику разводишь, Зерт? – послышался хриплый, резкий голос. Сержант Искир появился из ночной тьмы, как воплощение бога войны – седой, с кривым, сломанным когда-то носом, придающим ему зловещий демонический вид, в черной вороненой кольчуге и поножах – в полном боевом вооружении.

Поговаривали, что Искир вообще не раздевается, даже гадит в доспехи, чтобы всегда быть готовым к бою. Вранье, конечно. Сержант всегда казался таким чистым, будто только что надел свежевыстиранную одежду. Как он умудрялся остаться чистюлей даже сейчас, в слякоть, – уму непостижимо. Хуже всего, что он требовал такой же чистоты от подчиненных, и не одна солдатская физиономия ощутила на себе тяжесть кулака ветерана.

Появление сержанта заставило замолчать солдат, коротающих время перед сном у костра, – не перед Искиром же откровенничать и делиться своими переживаниями. Эта бездушная боевая машина не то что не поймет – еще и высмеет за неосторожные слова, брошенные тоскующим солдатом. А ведь известно, что нет большей сладости для служивого, чем поплакаться о своей тяжкой жизни и обругать тупых вороватых командиров, которые ни в чем не разбираются и ведут демон знает куда – на верную погибель.

– Ничего не развожу. Правду говорю, – хмуро бросил Зерт, не глядя на командира. Сейчас было время недолгого отдыха от муштры, и надо же этой кривой твари явиться именно тогда, когда солдат так хорошо и приятно устроился у живого огня!

– Ну как не разводишь? – спокойно-зловеще осведомился сержант. – Ноешь, рассказываешь, как плохо в армии. Если уж попал сюда – не ной. Нас больше, чем тех, в крепости. И настоящих парней хватает – не таких, как ты, деревенский нытик! Возьмем крепость, позабавимся с девками, пограбим ардов. Ты знаешь, что предатели, которые спелись с ардами, получили в банке миллионы золотых? Не знаешь? Так знай. Где, думаешь, эти деньги? То-то же! Ты бы оставил деньги где-нибудь без присмотра? Вот и они не оставили. Крепость полна денег! А деньги – это все! Девки, вино, вкусная еда, красивая одежда, дом в твоей дерьмовой деревне! Уволишься из армии – когда закончится контракт, конечно, – купишь себе дом, женишься, детей заведешь! Что, плоха служба в армии? Да за счастье служить…

Сержант не успел закончить фразу – в его глазнице вырос экзотический цветок, и секунду никто не мог понять, что случилось. И только когда старый вояка свалился с чурбака головой в костер, стал виден блестящий бронебойный наконечник, высунувшийся из его затылка.

Солдаты прыснули в стороны, и только оцепеневший Зерт тупо смотрел на труп, волосы которого потрескивали, скручиваясь в пламени костра. Рядом свистнули еще несколько стрел – они вонзились в землю далеко от первой стрелы, и одна из них пронзила ногу Юстара, вскрикнувшего от боли.

Стрелы сыпались, а Зерт все сидел и смотрел, как лопается кожа сержанта, обнажая обгоревшее мясо, как поднимается дым от одежды и сладко пахнет жареным. В голове билась мысль: «Я теперь долго не смогу есть жареного на углях мяса!»

В лагере трубили трубы, солдаты срочно вооружались, суетились командиры, прежние и новоиспеченные, ждали атаки. Но атаки все не было, из темноты часто сыпались стрелы – длинные, смертоносные, с красным оперением, такие были только у ардов.

После первых минут замешательства командующий армией отправил отряды для поимки невидимых убийц. Как, в общем-то, и ожидалось, поиски негодяев ни к чему не привели. Следы ног – больших и поменьше – уводили в лес и там растворялись среди деревьев.

Выставленные возле крепости заслоны и посты наблюдателей убийцы вырезали или просто обошли стороной. Лазутчики показали очень высокое умение, что, впрочем, никого не удивило: если прошлой ночью полтора десятка ардов сумели пробраться в центр лагеря, что им стоит забраться на гору и оттуда послать стрелы по кострам, по палаткам – попробуй найди в ночи этих подлецов!

В результате нападения погибло не так уж много народа – человек сорок, не больше, ранено столько же, но эффект был силен – солдаты боялись спать в палатках, боялись зажигать костры. Дальнобойные ардские луки посылали свои стрелы на большое расстояние, и это расстояние увеличилось из-за того, что стрелки находились на большой высоте над лагерем. Некоторые стрелы летели в цель сверху, будто с небес, и укрыться от них можно было только под щитами.

После короткого совещания с офицерами полковник Юбар пришел к выводу, что нужно подыскать другое место для лагеря – открытое, далеко от холмов или гор, с которых удобно пускать стрелы. Выставить заслоны – чтобы арды не могли подойти на выстрел. А пока… пока пережить эту ночь.

Всю ночь сыпал дождь из стрел – редкий, но опасный. Солдаты спали под щитами, скрючившись, как в утробе матери, проклиная судьбу, и рисковали проснуться от вонзившейся в бедро стрелы, пробившей ткань палатки.

Обстрел прекратился только под утро, на рассвете, и хмурые, невыспавшиеся солдаты начали собирать вещи, чтобы переместить лагерь на два ли в сторону, на берег реки вверх по течению, на огромный луг, где, казалось, и должен был находиться лагерь с самого начала.

За время ночного обстрела погибло не менее двух сотен солдат. Ранено столько же. Ни одного лазутчика поймано не было. Полковника Юбара едва не хватил удар от злости: он едва не подпрыгивал на месте и яростно матерился – он сам чуть не попал под шальную стрелу. Стрелы изрешетили его шатер, и, если бы полковник не ночевал в этот раз в простой солдатской палатке, лежал бы сейчас остывающим трупом под своим щегольским плащом.

Утром, когда весь лагерь был готов к переходу, пришло новое неприятное известие: обоз, который шел к армии, перехватили неизвестные – вот почему он не пришел вечером, как должен быть прийти. В дне пути от конечной точки назначения его расстреляли из луков и арбалетов, а оставшихся в живых вырезали до последнего человека. Снаряжение солдат, оружие, продукты – все пропало. Судя по следам, нападавшие выкинули трупы и снаряжение в море, бросив с обрыва. Глубина в этом месте довольно велика, достать хоть что-то со дна было невозможно. Мешки с сушеным мясом, крупой, бочки с вином – все пошло на радостный пир крабам и прочим морским обитателям, кишевшим у каменной стены, облизываемой морскими волнами.