Куклы зазеркалья - Алиса Лойст

И завертел и закружил

И он сказал что я пришел

От туда где я всех убил»25.

– … Конечно, доказать это не удастся, но парень гастролировал по нескольким областям. И наша, по-моему, третья. Да и никому это не нужно. Дела, почти все закрыты, люди сидят… это я так, для собственного успокоения. Шнурок его выдал, которым он девок душил. Почему-то он не избавился от него. И рисунок на нем такой интересный. В ручную сплетено.

– Понятно, может памятный, связан с чем-либо…

– Может, – Глеб остановился и пристально посмотрел мне в глаза. – Нашли лишь часть его картотеки, малую часть. Остались только папки с самыми старыми делами и свежими…

– Боже, не употребляй таких слов.

– Ладно. Не могу по-другому выразиться. Нет, кстати, папки с вашими анкетами. Лер, это ты все уничтожила?

– Я уже говорила. И повторю еще раз, если надо, сто пятьдесят раз. Я поднялась наверх и увидела, как он жжет папки…

– Все, понятно. Ты же говорила, что он держал тебя взаперти?

– Сначала в комнате, потом переместил в подвал. Но и не только это удерживало меня и вгоняло в страх. Я уже объясняла следователю, что он угрожал, если я сбегу – он убьет девушек. Почитай внимательно материалы дела.

– Ага. Обязательно.

– Я выбила дверь в подвал. Замок там осматривали. Поднялась и увидела, как Андрей сжигает папки. Хотела незаметно пройти мимо него и все-таки попытаться сбежать, но не получилось. У нас завязалась борьба. Концовку ты знаешь.

– Да. Знаю. Но расскажи мне «версию не для печати». Пожалуйста. Ты знала, что он болен и умирает?

Я присела на лавку и с тоской посмотрела на него. Как же достали эти вопросы, расспросы. А почему? А как? Я отвечала обычно тупо, уставившись в стол. Я уже почти уверилась, что все так и было. Как выразилась врач психолог, осматривающая меня, что это зомбированное состояние пройдет со временем. Связались с моим лечащим врачом и еще у нее долго уточнялись, просили заключение. И т.д.

– До последнего момента нет. Он изменился, но я отнесла это на счет предыдущих ранений. А в тот вечер мы пошли в клуб. Я сама его попросила. Не знаю зачем. Просто хотела позлить или что-то сделать. Накануне я вскрыла комнату, где хранилась картотека и компьютер. Посмотрела на девушек в подвале.

– Понятно.

– Ни хрена тебе не понятно. Черт… Я устала уже говорить об этом беспрестанно. Глеб, я в любом случае была обречена на это. Он умирал. И не хотел долго мучиться. И не хотел умирать один. А с его извращенной фантазией не трудно было придумать, как заставить меня сделать так, как он хочет.

– Дрейк получается уже точно его работа?

– Я тебе это и раньше говорила. Он позвонил мне вечером того же дня и объяснил. Что если не сделаю, как он хочет, то следующим будет Егор и дальше по списку. Я не могла, не хотела рисковать.

– Я понял, понял…

– Учитывая, что времени у него было не так уж и много. И его характер. То церемониться Андрей бы не стал. Он добился бы своего.

– Мы нашли бы выход, позвони ты мне раньше, а не тогда, когда уже все было сделано.

– Возможно. Но сделанного не воротишь.

– Ясненько.

И он отвернулся в крайнем недовольстве. Мне от его недовольства не было ни холодно, ни жарко. Каждый преследовал свои цели.

Мы молчали довольно долго. Потом Глеб сел рядом со мной и сжал ладонь в своей лапище. Лавочка была в больничном дворике. Мелкий колючий снег тихонько падал на нас.

– Далее я обратилась к тебе. Сама не знаю с чего начать. Как добыла адрес, ты знаешь. Мы пожили… Сколько? Я не могу сосчитать. Не важно. А потом ему подвернулся этот случай в клубе. Парень слишком активно обнимал меня в танце. Андрей устроил мне сцену ревности, прямо, как заправский Отелло. Даже придушил немного. Очнулась я в подвале. Дверь там оказалась хлипкая. А может и он немного подкрутил винтики, чтобы легче подавалось… Короче это уже не важно. Дверь я выбила, поднялась наверх. И хотела, если честно, просто свалить, наплевав на все. Но вспомнила о девушках. Я тогда не знала, что все равно придется это сделать. Он так решил. Но сначала мы поиграли в догонялки по дому. Я была уверена, честно, что он меня убьет. И доведенная до определенной степени отчаяния всадила ему нож под ребро.

– То есть, второй удар ты нанесла уже сознательно, а не от страха, что он тебя прибьет?

– Да. У меня была возможность закончить на этом и вызвать милицию со скорой помощью. Но он просил, умолял… и я сделала так, как он хотел. И не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть или свыкнуться с этим.

Говорить вроде больше не о чем. Мы сидели дальше. Я в своих мыслях. Он в своих. Лишь один вопрос меня интересовал.

– Глеб, а Егор, он спрашивал обо мне? Марина что-то упоминала.

– Да, спрашивал. Сначала более подробно интересовался первым делом. Я думаю, что он не до конца все понял, но был близок к моим выводам. А твой отъезд подтвердил все в каком-то смысле.

– Думаешь…

– Лер, я не знаю. Между собой разбирайтесь без моего участия. Но я его прекрасно понимаю. Я бы тоже не принял, что моя женщина не обратилась ко мне за помощью и не дает себя защитить.

– Я бы не смогла объяснить.

– Могла, все могла. Мне же ты попыталась объяснить. На то они и близкие люди, чтобы попытаться понять. А так получается, ты его сразу оттеснила из этого круга.

– Он бы не отпустил меня.

– Я бы тоже не отпустил.

– Я не могла так рисковать.

– Можно еще долго спорить и приводить доводы. Но это твое решение, а не ваше общее. И теперь не знаю, что он думает по этому поводу. Продвижением дела он интересовался иногда. Что ты в больнице, знает. Я говорил. И Марина, вроде звонила, разговаривала с ним. Но не долго. Он вообще парень не разговорчивый.

– Это верно.

– За свои решения приходится отвечать.

– Я не могла поступить иначе.

– Я еще раз повторяю, это твое мнение. Пойди и попробуй объяснить. А выход есть всегда.

– Ты говоришь прямо, как Андрей.

– Не надо нас равнять. Но в этом он прав. Шанс есть всегда.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Марина хотела завтра приехать… О, кажется, это тебя медсестра ищет.

– Да, пока.

– Пока.

Сны мне в последнее