Куклы зазеркалья - Алиса Лойст

прикручена не очень хорошо или была слабовата изначально, но что-то начало поддаваться. Ободренная или лучше сказать опьяненная таким началом. Еще несколько раз кинулась на нее и силы иссякли.

Тихонько опустилась на пол, он так приятно холодил, подбадривая и не давая отключиться. Перед глазами все еще плыли круги, и дыхание было трудным. Сдохну здесь одна и без чужой помощи. Вот смех-то, живу с маньяком, а умерла своей смертью. Засмеялась тихонько и тут же начала завывать. Наверное, в тот момент что-то двинулось в моей голове, как и в прошлый раз.

Приложила лоб к полу, полежала немного. Приводя дыхание в порядок.

– Мне плевать. Я ухожу, я ухожу, я ухожу.

Опираясь руками за стенку, поднялась, дошла до противоположной двери стены и с диким криком снова кинулась на дверь. Она поддалась, и я вылетела наружу почти, как пробка, с громким треском. Упала на пол и чуть не раскроила себе череп о какую-то трубу. Ободрала колени и ладони.

– Я ухожу, я ухожу…

Я шептала эти слова, как мантру.

– Я ухожу, я ухожу…

Да, я возвращаюсь к своей жизни: работа, тетка, парк по утрам, музыка, которую люблю. Если повезет, в ней будут Дрейк и Егор.

Поднялась и зашлепала к маленькой лесенке. Надеюсь, дверь в подвал не заперта, а то придется ждать и весь запал может пропасть. Но она была открыта. Уже хорошо. В доме было темно и в полную мощность работали колонки музыкального центра, донося звук везде. И внизу было тоже слышно, просто не разобрать слов. Похоже, диск играл по второму кругу.

«Когда бы нас не встретила любовь,

Я буду знать на что она похожа.

Она во всем похожа на тебя,

Она уже с рождения моя…»22.

«Да, они во всем похожи на меня. О, черт! Что же делать? Не знаю. Не могу же я их бросить, когда видела видеозапись? Видела, что они там. Они есть. Твою мать!». Слезы потекли по лицу. Пока не вспомнила о них, было четкое и уверенное желание – уйти. Даже, если придется уйти так – босиком и в одном платье.

Музыка медленным ядом текла в мои вены и как всегда гипнотизировала. Что-то Андрей все время говорил про нашу схожесть одинаковую надломленность. Или вроде того. Не помню точно формулировку.

Да и не важно.

Такое ощущение, что дом пустой только одни призраки ходят по нему. Призраки прошлого, картинки пролетают перед глазами. Задержалась только одна – белые стены, белый пол, все белое, а вдоль стены сидят куклы, у которых на голове вместо волос человеческие скальпы…

Все. Все. Хватит. Сжав голову руками, заскулила.

Подняв глаза, поняла, что нахожусь в кухне. В полумраке, на фоне светлого окна выделялась деревянная подставка с ножами, что стоит на столе. Она прямо манила к себе.

Я подошла, достала нож для разделки мяса. Посмотрела на руку, что держала его – будто не моя – взвесила, не такой уж и тяжелый.

В дверях, ведущих в гостиную, мелькнула тень. Я вздрогнула. Решение уйти, а также взять этот нож и воспользоваться им, уже не казалось таким четким и реальным, и самое главное – выполнимым.

– Хороший выбор, милая. Но у меня есть нож получше – охотничий, – Андрей поиграл им немного, демонстрируя его лезвие и удобную ручку. – Отличная сталь, равновесие между лезвием и рукояткой, желобок на лезвии, заточка. Все отлично.

Он потрогал лезвие пальцем, как будто проверяя его остроту. От всплеска адреналина в крови, к горлу подкатила тошнота. И мысли заскакали в голове, как блохи. И никакой вялости.

Я метнулась влево и Андрей влево, обратно вправо и он туда же. Твою мать! Похоже, сегодня наша драма наконец завершится. Причем не очень приятно и грязно. Нож был длинным, и я цеплялась им за углы стола.

«Четыре слова про любовь,

Четыре слова про любовь.

Я не люблю тебя, тебя я не люблю!»23.

Судя по горящему, фанатичному взгляду, любовь этого человека ко мне или точнее сказать зависимость и наваждение прошли. Причем как-то неожиданно. И кардинально поменялись.

«Но, что и говорить, ты же не ожидала счастливой семейной жизни и нянчить внуков. Ты ожидала всего. И подобного развития событий тоже».

Я пропустила его резкое движение и еле увернулась в последнюю секунду, пролетев в проем двери. Спотыкаясь, пробежала до дивана. И не смогла вписаться в поворот, упала сначала на диванные подушки, а потом скатилась на пол, поползла по ковру.

Но далеко не удалось, меня резко потянули за волосы и опять толкнули на подушки. Он навалился сверху. Черт, нож выронила! Кончик лезвия заскользил сначала по моей щеке, потом по шее.

– Что случилось, милая? Тебе уже не весело? Не так весело, как скакать на танцполе с каким-то идиотом?

– Ты мог бы потанцевать со мной, тогда бы не пришлось танцевать с идиотом.

– Надо было оттолкнуть его.

– Нет. Похоже, надо было уединиться с ним в туалетной кабинке, тогда бы мы развлекались еще интереснее.

Он засмеялся. Секунда и полыхнула огненной болью рука. Я даже не заметила никакого движения, а на предплечье красная полоса с маленькими капельками крови.

– Мы вот так сейчас развлечемся, милая. Вот так…

И еще бросок и на другой руке тоже порез. Я сильно дернулась и попыталась скинуть его с себя, но бесполезно разная весовая категория. От боли и отчаяния уже почти ничего не соображала и просто мельтешила руками, как мельница. Одну он поймал. На левой, что осталась свободной, появилось еще несколько красных отметин, одна другой глубже. Рука немного онемела. Из последних сил пыталась достать до лица. Громкий стон возвестил, что, похоже, мне это удалось. Хватка его ослабла, и я сорвалась с места, пока Андрей катался по полу, прижимая руку к лицу.

Нащупав неслушающимися пальцами нож на полу, не совсем разбирая дорогу, понеслась из комнаты. Кровь стучала в ушах. И только одна мысль: «Бежать, спасаться!». Задела угол стены на нем остался темный след.

– Стой! Стой, стерва!

«О, уже не «милая», а «стерва». Как быстро все меняется».

Я обернулась, из-за этого замедлив движение. Обернулась автоматически на его голос. И зря, мы опять оказались на полу, только теперь не для любовных утех.

Его дыхание было прерывистым, горячим. Я чувствовала его злость, ненависть. Желание сделать мне не просто больно. А уничтожить. Борьба, конечно, не была равной, учитывая, что в силе он превосходит. Но все же брыкалась, пытаясь сбить его. «Нет, не могу