Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

Вокруг возвышалось множество скал. Тирта чувствовала холод сзади. Они каким–то чудом, с помощью Силы, вырвались из пещеры Тьмы, но эти вновь пришедшие не унесли её достаточно далеко. Судя по грудам обломков, она лежала в развалинах храма или целого посёлка. Меж двух столбов из изъеденного временем камня, обозначающих давно исчезнувшую стену, пронёсся Алон. Немного погодя он вернулся, вцепившись в гриву лошади; с седла торгианца свисал человек, голова его с тёмными волосами была обнажена, лицо покрывала засохшая кровь. Но даже эта ужасная маска не помешала Тирте узнать его.

Внутри тюрьмы её тела сердце подпрыгнуло, словно стремясь разорвать путы плоти. Она была мертва по меньшей мере наполовину, на три четверти. Но теперь она увидела воскрешение другого мёртвого.

Конь следовал за Алоном, не направляемый всадником. Хотя глаза всадника были открыты, Тирта сомневалась, чтобы он видел окружающее. Торгианец остановился, опустив голову, и Алон погладил его по жёсткой челке, мальчик что–то говорил лошади. Всадник зашевелился, попытался выпрямиться. В глазах его замерцал свет разума, взгляд прорезал окружающий его туман. Было совершенно очевидно, что он увидел и узнал Тирту. Потом взгляд его упал на троих стоящих рядом с нею. Тирта увидела, как его коготь коснулся пояса. У него больше не было старого меча, не было игольника в кобуре, лишь сверкающая рукоять меча торчала из ножен.

Он спешился и, возможно, упал бы, если бы не ухватился за гриву торгианца. Крита сделала шаг ему навстречу.

— Ты пришёл наконец, тот, кого мы так долго ждали, — она как будто произносила слова привычного ритуала. — Брат крылатых, ты, кого выбрал Язык Базира, мы приветствуем тебя, хотя не обещаем отдыха. И наша встреча может обернуться проклятием, твоим и нашим.

Фальконер смотрел на жрицу. Он выпустил жёсткую гриву коня, неуверенно поднял руку.

— Ты… ходящая… в ночи… — говорил он хрипло, словно против своего желания. — Ты пришла, чтобы увести меня от смерти.

— От смерти? — переспросила Крита после недолгого молчания. — Но ты не был мёртв, фальконер. Они сочли тебя мёртвым, но к тем, кто служит Великим, смерть так легко не приходит.

— Я служу леди, — рот его перекосился от напряжения. Когда он заговорил, с подбородка упали хлопья свернувшейся крови. В усиливающемся свете дня Тирта хорошо видела, что волосы его над левым ухом спутаны и пропитаны пылью и кровью. — Этой леди…

Он когтем указал туда, где лежала Тирта.

— Что вы с ней сделаете? Ваша Великая предъявляет на неё права?

— Да, — сразу ответила Крита. — И на тебя тоже, благодаря тому, что ты имеешь.

Теперь настала очередь жрицы указывать, но пальцы её нацелились не на меч, который даже днём светился, а на пояс. Фальконер непонимающе посмотрел на него. И медленно коснулся того, что принёс из Дома Ястреба, — цилиндра со свитком, который невозможно прочесть.

— Как… — в голосе его прозвучало неподдельное изумление: он, по–видимому, совсем не ожидал его здесь увидеть.

— Благодаря уму твоей леди, — резко ответила Крита. Она подошла к фальконеру, протягивая руку. Тот потряс пояс, высвобождая наследие мертвеца, отдал ей.

Младший из мужчин полуобернулся и посмотрел туда, где, как казалось Тирте, находится пещера, из которой её принесли.

— Там движение… — отрывисто предупредил он. Человек с топором рассмеялся, взмахнул своим оружием.

— А когда его не было, Йонан? Путь суетятся. Рано или поздно будет заключён договор на условиях — их или наших. А я готов поставить что угодно, — снова он взмахнул топором, — что результат не понравится Тёмному, совсем не понравится.

— Идёт Рейн, — держа в руке цилиндр со свитком, Крита подошла к ним.

— Ты хочешь сказать, леди Теневого Меча, что я слишком оптимистичен? Что такое предсказание отнимает силы ещё до начала боя? Но ведь это не моё предсказание — твоей Великой.

Крита нахмурилась.

— Ты смел, Урук. Тебе принадлежит одно из четырёх Великих Оружий, но это не означает, что перед тобой открыты все двери.

Мужчина, продолжая улыбаться, отдал ей приветствие.

— Леди Крита, как дважды живущий, я видел много, слышал много и сделал много. Во мне не осталось страха. Для фасов, этих подземных приспешников Тёмного Правителя, я был богом. Я дважды водил армии в бой. Перед нами новый бой, и я поэтому спрашиваю тебя откровенно: кого ждать нам в союзники?

Ответила ему не жрица, но Алон. Мальчик подошёл ближе, торгианец следовал за ним, рядом с конём брёл Нирель, опираясь о шею лошади.

— У тебя есть мы…

Урук повернулся лицом к мальчику, улыбка его стала ещё шире.

— Хорошо сказано, младший. Я видел, как ты разорвал путы Рейна, ушёл из его клетки и привёл с собой леди, и потому согласен, чтобы ты стоял рядом со мной в битве, — потом он взглянул на фальконера, который встретил его взгляд выпрямившись, с высоко поднятым подбородком. — И любой человек, у которого одно из Четырёх Оружий, это щит на руке, прочная стена за спиной. Добро пожаловать, владеющий Языком Базира, — теперь он смотрел на Тирту. — Леди, ты Древней Крови, и ясно, что наша встреча предначертана ещё в то время, о котором мы ничего не знаем. Не знаю, какое оружие у тебя, но сможешь ли ты им воспользоваться?

Тирта посмотрела на ларец у себя на груди.

— Не знаю, оружие это или награда, — впервые заговорила она. — Знаю только, что мне предназначено быть его хранительницей и что этот обет с меня не снят. Но если ты рассчитываешь на моё оружие, тебе нужно составить новый план. Это тело мертво, и меня держит в нём сила, которой я не понимаю.

Она услышала порывистый вздох и увидела, как фаль–конер взмахнул своим когтем, потом опустил его. Только коготь, выше она не смотрела.

— Рейн! — младший мужчина как будто не обращал на них внимания, он смотрел вдаль, туда, куда она не могла взглянуть.

В воздухе разнёсся треск, повеяло огромной Силой. Но эта Сила была вызвана не ими, а скорее тем, кто приближался. Урук посмотрел в том же направлении и обратился к Крите. Улыбка его исчезла, голос прозвучал очень резко.

— Я спросил — что твоя Великая?

— Она поступит, как пожелает, — ответ девушки был короток. Тирта решила, что она рассержена вопросом и настойчивостью Урука.

Тот пожал плечами.

— Действительно, у Великой есть привычка скрывать свои планы от слуг. Хорошо. Если наши силы таковы, приготовимся, — он обвёл всех взглядом. — Я лично не знаю Рейна. А в рассказах много преувеличений. Он Тёмный, обладающий собственной силой. Похоже, нам предстоит испытать эту силу.

Короткий меч, которому Крита и Урук дали имя, ожил в руках фальконера. Тот отошёл от коня, приблизился к Тирте, как положено человеку щита при защите нанимателя. Девушка посмотрела на него. Рваный плащ исчез, избитый шлем тоже, не видно ни длинного меча, ни игольного ружья. Он провёл рукой по ненужному поясу с иглами, отбросил его. Рука его казалась голубой: это сквозь неё просвечивал блеск меча.