Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

Человек отскочил, ему повезло больше, чем товарищу. Паук сделал попытку догнать его. И тут позади того места, где сидел, скорчившись, паук, показались голова, рука, верхняя часть туловища человека. Это Джерик встал на коленях. Обеими руками он поднял свой меч и вонзил его в круглую тушу, теперь повернувшуюся к нему боком. Если коготь смог отразить сталь, то тело чудовища не было так защищено. Меч со всей силой, какой владел человек, вонзился в широкий бок и погрузился по самую рукоять. Джерика залил поток чёрной жидкости, и он снова упал и скрылся из виду.

Но чудовище не стало тратить время, чтобы покончить с ним. Оно попыталось добраться до человека, который нападал на него спереди. Тот торопливо отступал. И наконец дрогнул, отвернулся и побежал, а тварь попыталась прыгнуть ему вслед.

Но тут же упала, оставшиеся конечности уже были не в состоянии поддерживать толстую тушу. Но оно не признавало поражения, потому что продолжало выбрасывать в воздух струи зелёной жидкости. Когда такая струя попадала на землю, поднимались столбы пара или дыма, а воздух заполняло зловоние.

В этот момент кто–то схватил узду пони, к которому была привязана Тирта, дёрнул, и животное перешло на рысь. Отряд уходил с поля битвы, не оказав помощи раненому, который ползал по земле, его изуродованное лицо превратилось в ужасную маску, а крик оборвался бульканьем в горле. Не видно было и Джерика. Последний сразившийся с чудовищем бежал за отрядом. Но пони и тот, кто его вел, уходили все дальше от этого выжившего в сражении.

Из–за рывков пони Тирта больше не видела поле битвы. И не знала, сколько человек осталось в отряде. Несомненно, среди них Тёмный лорд; может быть, именно он ведёт её пони. С ним Алон. Но кто ещё? Число похитителей резко сократилось, и, может, представится возможность бежать, если только не помешает это мёртвое тело. Однако у Алона такая возможность имеется. Девушке очень хотелось связаться с ним.

Проснувшаяся боль становилась всё сильнее. Может быть, теперь боль победит её и возьмёт в плен по–своему. Но мозг её тоже проснулся. Тирту как будто что–то заставляло думать, лучше осознавать, что её окружает, что находится над ними. Над ними!

Она попыталась посмотреть вверх. Да, меч там. Может, именно он удержал пони на месте, не позволил слепо убежать от чудовища. Защитило ли их всех лезвие от этого нападения или его предотвратил безрассудно смелый выпад Джерика?

Тирта с трудом пыталась удержать серые очертания в поле зрения. Да, она не ошиблась. На лезвии эюго теневого оружия просматривались знакомые символы. Многие из них были и в свитке, который принёс мертвец. Она вспомнила, что Алон сунул цилиндр со свитком в петлю пояса фальконера. Если эти стервятники не надругались над телом, свиток должен оставаться там. Но даже если бы он был у Тирты в руках, она не знала бы, как им воспользоваться.

Они миновали открытую равнину и заплутали среди пологих холмов. По обе стороны Тирты поднимались уступы, как лестницы, ведущие к большим высотам. Дороги не было видно, но ей казалось, что они движутся по тропе, хорошо известной командиру.

Так как связаться с Алоном она не решалась, а ей нужно было стать хозяйкой своего тела (в котором с каждым поворотом дороги всё больше и больше возрождалась боль), Тирта мысленно занялась мечом, который продолжал висеть над ними.

Она была уверена, что это не проявление Тьмы, что это ответ — в форме, которую она не в состоянии понять, — ответ на тот ларец, что она несёт на груди. Может, этот меч — оружие женщины, которую она видела в потайной комнате?

Найнутра… Тирта не произнесла это имя вслух, не пошевелила губами, но в сознании отчётливо, сосредоточенно, звук за звуком, твердила его, как твердят слова заклинания. Есть слова, которые сопровождают лечение; многие из них она знает и использует. Сами по себе эти слова не обладают Силой, важна интонация, а также факт, что их тысячи раз использовали в прошлом бесчисленные поколения, и они построили путь для выздоровления, как каменщик строит дорогу, выбирая для этого лучшие и самые подходящие камни.

Имена — это сама Сила. Есть Великие Имена, которые не осмеливается произносить никто. Если это такое имя, ей терять нечего. Жизнь сейчас значила для неё очень мало. Если то, что она несёт, — без участия своего желания и воли — связано с одним из таких имён, это даст ей некоторое право на вызов.

Девушка закрыла глаза. Сердце Тирты дрогнуло, и она это ощутила. Она обретала контроль над своим телом. Уже могла поднимать и опускать веки, слышать биение собственного сердца.

Снова крепко закрыв глаза, она решительно устремила взгляд внутрь и вторично попыталась представить имя, как нечто видимое.

Сначала оно обернулось огнём, как пламя, что брызнуло из углов потайной комнаты. Это пламя — свирепое предупреждение. Предупреждение! Но какое ей дело до этого, уже обречённой?

Найнутра!

Её воля наконец–то проснулась. Если где–то обитает Сила, которую можно призвать, пусть приходит! Возможно, она игрушка сил, которых не понимает. Но она Ястреб — и в прошлом существовал договор. У Тирты появилось странное ощущение, как будто её внутренняя сущность мгновенно преодолела широкую пропасть многих лет и вернулась назад.

Найнутра!

Не безличное женское лицо родилось в угасшем пламени. Угасая, пламя оставило мысленную картину, неясную, но вполне различимую. Внешность кого–то, похожего на неё, — тоже женщина, но молодая, Древнего народа. И в ней жила великая Сила, хотя сама она просто канал, голос иной Силы, гораздо большей.

Найнутра!

За этой женщиной виднелись очертания теневого меча. Тирта увидела, как из тумана за этим лицом появляется рука. Пальцы смыкаются на рукояти меча, выносят оружие вперёд, так что острие его готово к бою. Появляются две другие фигуры и встают по обе стороны женщины. Но их Тирта почти не видела, они были подобны столбам их тумана или пара.

Она узнала: действительно существуют те, кто имеют право на этот туманный меч. Возможно, они по–своему расположены к ней. Но то, что ждёт впереди, гораздо важнее одной женщины из Древнего народа, которая держалась слова своего рода до конца. Потому что этот конец, когда он наступит, связан не с Тиртой, а с гораздо более важными делами.

Трое в тумане исчезают, но меч остаётся. Он продолжал заполнять сознание Тирты своим присутствием. Символы на его лезвии внезапно вспыхнули гневным огнём. И из этого огня Тирта черпала, что ей позволено: силу, чтобы сдержать боль тела, мёртвого тела, которое больше не в состоянии ей служить. Она должна ждать, потому что надобность в ней возникнет позже, и ей пришлось это принять.