Последняя битва - Кертис Джоблинг

– Если бы это было так, разве я сделал бы то, что собираюсь сейчас сделать?

И прежде чем Уитли успела спросить, что он имеет в виду, Дрю наклонился и нежно поцеловал Уитли в губы. Она обмякла в его руках, поцелуй перешел в крепкое объятие. Дрю провел рукой по щеке Уитли. Другую руку с Белым Кулаком он держал на спине девушки, но Уитли нашла ее, и ее живые пальцы переплелись с металлическими. С неба смотрела Луна, заливала влюбленных своим колдовским светом.

– Что ты делаешь, Дрю? – прошептала Уитли. – Как такое может быть?

– А почему не может? – спросил юноша с Холодного побережья. – Ты мне дороже не только Гретхен, не только любой другой девушки во всем Семиземелье. Ты мне дороже Вестленда и короны, дороже трона. Если из-за этого я не смогу назвать тебя своей невестой, я откажусь от всего. Мне ничего не нужно на свете, кроме тебя. Корона? Скажи, я когда-нибудь хотел быть королем? Я вообще считаю, что Вестленду не нужен на троне еще один верлорд. А мне не нужен дворец. Я могу и в землянке жить, лишь бы ты всегда была рядом.

Уитли подняла руку, провела дрожащими пальцами по заросшему мягкой щетиной подбородку, взглянула в серые глаза Дрю, горящие из-под непокорной гривы темных волос.

– Ты дурачок, Дрю Ферран.

– Влюбленный дурачок, миледи, – с улыбкой поправил он.

А потом Дрю побежал, таща Уитли за собой, и девушка из Брекенхольма счастливо хихикала на бегу.

– Куда ты меня ведешь? – задыхаясь, спросила она.

– К твоему отцу, – рассмеялся в ответ Дрю. – Я должен кое о чем его попросить.

Глава 8

Крохи со стола

Не так уж много было в жизни Трента роскошных обедов, которые сохранились в его памяти. Дни рождения и праздники Солнцеворота, когда он рос мальчишкой на ферме, затем редкие поездки с отцом на ярмарку в Такборо. Там они, по освященной годами традиции, обедали в харчевне «Фаршированный голубь», где им подавали целого, покрытого хрустящей корочкой жареного поросенка, обложенного горками всевозможного гарнира.

Но все эти легендарные угощения не шли ни в какое сравнение с едой, которой наслаждался Трент в эту минуту. Первый бифштекс юный Рыцарь Волка проглотил в одно мгновение, после чего у него только еще сильнее разыгрался аппетит. Верховный лорд Леон тут же положил ему на тарелку следующий кусок слегка прожаренного мяса – его Трент смолотил почти так же быстро, как и первый. Жуя, Трент думал, что у него бурчит в животе, и только потом понял, что это рычание вылетает из его горла.

– Не торопись, парень, – сказал Леон. – Никто твою еду не отберет. Ешь, мне не жалко поделиться крохами со своего стола.

На серебряной тарелке самого Леона лежало несколько кусочков почти сырой, едва тронутой пламенем вырезки. Верховный лорд верлордов-львов внимательно наблюдал за Трентом, буквально прожигая юношу взглядом, следя за каждым проглоченным им куском.

– Я очень хорошо понимаю тебя, – продолжал Леон, отрезая своим ножом изрядный ломоть вырезки. – Я сам предпочел бы умереть с голоду, чем съесть другого верлорда. Или человека. Признаюсь честно, то, что мой внук принимает участие в этих мерзких забавах, ничуть меня не радует.

Он закинул ломоть мяса в свой окруженный рубцами рот, откинулся на спинку трона и с наслаждением принялся медленно его пережевывать. Трент оставался привязанным цепью к центральному столбу шеста сбоку от огромного деревянного кресла Леона, но не сидел на голом полу, а лежал на боку, опираясь на подушку, которую Верховный лорд бросил ему, взяв со своей собственной постели. Рядом с Трентом стоял также снятый со стола кувшин с водой. С одной стороны, Трент как бы оставался пленником, но с другой стороны, его положение стало не в пример лучше: он был избавлен теперь от компании сумасшедшего короля и его жутких Диких Волков. Час был поздний, шатер погрузился в полумрак, на покрытых бархатом стенах плясали отбрасываемые зажженными свечами тени.

– Что вы намерены сделать с Лукасом? – осторожно спросил Трент.

– Есть вариант, при котором он будет разорван на клочки Зверем из Баста в предстоящем поединке, – задумчиво ответил Леон. – Оникс не знает жалости к своим противникам, кем бы они ни были. Правда, в последние годы и мой внук стал на редкость сильным, хитрым и изворотливым. Не удивлюсь, если у Лукаса припрятан какой-нибудь козырной туз в рукаве.

– Ну, и если Лукас останется жив, что тогда?

– В таком случае Лукас останется королем до конца войны, но как только мы ее выиграем, он должен будет покинуть трон, – сказал Верховный лорд. – Свергать его в разгар войны не имеет смысла – армии нужен вождь. Кроме того, нас предали Пантеры и Тигры, так что теперь нам как никогда нужна стабильность. Но когда все наши враги будут разбиты, Лукаса отправят в Баст.

– А что потом, милорд? – учтиво спросил Трент.

– Этого я еще… не решил, – прорычал Леон. – Но Лукас в любом случае ответит за все свои преступления. Он убил своего отца – моего сына. Как он мог? Скажи мне, Ферран, а каким был твой отец?

Трент на секунду задумался, мысленно увидел перед собой лицо Мака Феррана, его крепкую фигуру, твердый характер. Вспомнил о том, что у отца всегда было плохо с чувством юмора.

– Он был суровым, но честным человеком, милорд. До того как стать фермером, служил в рядах гвардии Волка.

– А, легендарная гвардия Волка, спесивая солдатская банда, насколько я припоминаю. Достойно сожаления, что неудержимая тяга Вергара постоянно воевать так плачевно закончилась для него. Увязнув в своих бесконечных боевых походах, Вергар позволил моему сыну Леопольду с легкостью проскользнуть в Вестланд и увести трон прямо у него из-под носа.

Трент ничего не ответил. Он никогда не знал Вергара, никак не был связан со старым королем. Другое дело Дрю – вервольф и сын Вергара, выросший в семье фермера с Холодного побережья. Брат Трента – если забыть, конечно, об отсутствии между ними кровного родства.

– Твой брат, Дрю Ферран… Он не похож на Вергара. Старый Волк был вспыльчивым, самоуверенным, его легко было втравить в любой конфликт. Новый молодой Волк ведет себя осмотрительнее и осторожнее. И, в отличие от Вергара, думает о других, о своем народе.

– Дрю был воспитан теми же людьми, что и я, милорд. Хорошими, добрыми, простыми людьми, Маком и Тилли Ферран. Именно это обстоятельство сформировало его мировоззрение, уникальное по сравнению со всеми остальными вами… Верлордами.

– Справедливо замечено, – кивнул Леон, отрезая себе следующий кусок мяса. – Вы близки с Дрю?

– Были когда-то.

– Уверен, что вы оба о многом сожалеете, Трент Ферран. Но позволь мне спросить тебя еще кое о чем.

Трент поднял голову, проглотил последний кусочек мяса, а Лев тем временем уже продолжил:

– Твой брат… Он достаточно разумен, чтобы пойти на компромисс, когда это необходимо?

– Думаю, что да, – пожал плечами Рыцарь Волка, зазвенев при этом цепями. – Он не видит мир черно-белым, не делит людей только на хороших и злых.

– Понимаю. Отсюда мой следующий вопрос: на что согласится пойти Дрю, чтобы спасти твою жизнь?

Трент замолчал. Как он может ответить на этот вопрос?

– Совершенно ясно, что он души не чает в своей семье, – сказал Леон, поднимая вверх руку. – Что скрывать, и я такую же слабость имею. Но в случае с твоим братом это может положить конец войне.

– Каким образом?

– Мы отдадим ему тебя, а он должен будет в обмен на это распустить свою армию и выйти из игры.

– Не станет он этого делать ради моей несчастной души, – ответил Трент, хотя шевельнулась у него в голове мысль о том, что Дрю вполне может пойти на такую сделку. – Чтобы выигрывать войны, необходимо чем-то жертвовать, милорд. Я готов сыграть роль жертвы.

– Возможно, возможно, парень, но это твое мнение, а не твоего брата. На что согласится он, чтобы вновь увидеть тебя, – вот вопрос.

– Как только Дрю узнает о том, что в моих жилах течет отравленная ядом Диких Волков кровь, он первым поспешит отправить меня в долгий сон. И это будет милосердный поступок.

– Ты утратил надежду снова стать человеком?

– Посмотрите на меня сами, – ответил юный гвардеец в сером плаще, поднимая вверх руки. Их покрывала темная шерсть, ногти на пальцах превратились в толстые желтоватые когти. Лицо Трента еще оставалось человеческим, однако все гуще зарастало жесткой щетиной, она опускалась с подбородка по горлу до самой груди, расползалась по щекам, уже к самым бровям спускалась по лбу. Зубы Трента заострились, как клыки, и стали такими большими, что с трудом помещались во рту. Одним словом, было хорошо видно, как берет верх над человеком будущий зверь.

– Выход всегда можно найти, – сказал Леон. – Таким, как сейчас, тебя сделала магия. Возможно, магия сможет и выгнать из тебя эту заразу.

– Помощь магистра?

– Именно, – сказал Верховный лорд. – А лучшие магистры – это Дочери Айсгардена, которые сейчас в одной компании с Волком. Думаю, им под силу остановить воздействие древней черной магии.