Семь мужей для избранной демоном-драконом (СИ) - Айт Элис

Хейс усмехнулся.

— Вот именно, мой северный друг. Ты мало того что не пользуешься этими источниками, так еще и работаешь на короля. Будь ты раньше хоть воровским бароном, сейчас тебе никто не скажет ни слова правды. А меня там знают хорошо и с лучшей — для черного рынка — стороны. Эссенция магии — товар редкий и дорогой, но я его достать смогу.

— Это будет ворованный товар, — осудил Арис. — Покупка на черном рынке ничем не лучше кражи и не безопаснее, хотя некоторые могут думать иначе.

— Конечно безопаснее, — заспорил Хейс. — Всю работу делают за вас, вы только собираете сливки. Само собой, заплатив за это соответствующую цену.

— Если кому-то станет известно о сделке, на покупателя — на нас, — подчеркнул Арис, — навсегда ляжет тень. Алхимики и торговцы магическими вещами отказываются сотрудничать с теми, кто заподозрен в связях с черным рынком. Я знаю достаточно магов, включая студентов Академии мужей, кто разрушил этим свою карьеру.

Темный эльф склонил голову набок.

— Вы собираетесь обчистить хранилище этой самой академии. Расскажите-ка мне, чем это принципиально отличается от сделки с ворами.

— Если кража провалится, ответственность ляжет на нас с Мэйрисом, — Сокол посмотрел на Ариса. — Ответственность за сделку ляжет на того, кто ее заключит, а это не обязательно должны быть вы, лорд. Вы ничем не рискуете.

— Неважно, кто именно при этом рискует, — продолжал настаивать он. — Во-первых, это ворованная вещь, которую наверняка будут искать. Во-вторых, я не собираюсь вам, взрослым людям, объяснять, чем плохо для государства само существование черного рынка. Я предпочту обратиться к посредникам — благо, у моей семьи достаточно законных связей, чтобы достать эссенцию честным способом.

Хейс склонил голову на другой бок и шагнул вперед. Яркие серые глаза прищурились, изучая и как будто пытаясь проникнуть внутрь Ариса.

— Неужели мальчик испугался грязи? — он сделал еще шаг. — Решил пойти против последнего, в ком течет кровь богов, а теперь вдруг сообразил, что придется принимать непростые решения? — и еще шаг. — Великие люди не бывают чистенькими, Арис эн-Сандрис. Битва, в которой полководец боится рисковать, проиграна заранее.

— Я тебе не мальчик!

Я вздрогнула от его выкрика. Арис выпрямился, высоко подняв подбородок. Черные глаза — полная противоположность светлому, кристальному взгляду Хейса — прожигали насквозь. И без того бледное аристократичное лицо еще сильнее побелело от гнева.

— Для тебя я лорд эн-Сандрис. Мы не друзья и не подельники, и мне нет дела до того, что в эльфийском нет «вы», потому что со мной ты разговариваешь на алавирском языке. Прошу обращаться ко мне по этикету. И не надо раздавать мне советов, о которых я не просил.

— А от кого ты их еще сможешь услышать, если все вокруг не осмеливаются спорить с самым вероятным претендентом на трон? — темный эльф оскалился. — Неужели так страшно слышать, что кто-то не соглашается с тобой, лорд?

— Ты. Будешь. Обращаться. Ко мне. Подобающим. Образом. Эльф. А теперь. Вон!

Каждое слово, которое произносил Арис, звучало, как отдельное предложение, и каждое последующее становилось громче предыдущего. Я могла бы поклясться, что используется какая-то магия, потому что Арис не кричал — наоборот, теперь он говорил достаточно тихо, рявкнув лишь на последнем слове. Но у его голоса как будто появилось эхо, шедшее откуда-то из глубин… кабинета? Дома? Я не была уверена, откуда, но точно видела, как под конец с потолка посыпалась штукатурка, а на подносе столкнулись, испуганно звякнув, два кубка для вина.

Запахло грозой. Эл молча достал оружие. От кого именно он собрался меня защищать, я не знала, но мысленно это одобрила. Хейс вспыльчив, непредсказуем, и ему плевать на закон. Арис же, судя по звону посуды, потерял самообладание. Выглядел он гордым и сильным, но я немного занервничала. Сейчас эти парни как сцепятся, Арис как жахнет заклинанием по всем нам…

Я невольно отступила назад. Тотчас на мое плечо легла крепкая ладонь Эла, и я успокоилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он не даст случиться ничему плохому. На него можно надеяться, как ни на кого другого.

Хейсу подобные приказы явно не нравились. Он скривил рот, прищуренно изучая стоявшего перед ним худого заучку, который заметно уступал ему и в силе, и в ловкости. Я уже решила, что драки не избежать, когда темный эльф снова подбросил игральную кость, скосил глаз, проверяя, что за символ на ней выпал, и неожиданно для всех покорно склонился перед Арисом.

— Как пожелаете, лорд эн-Сандрис. Леди избранная, если надумаешь воспользоваться моим предложением или помощью в любом другом деле, ищи меня на постоялом дворе «У лебедя».

После этого, как ни в чем не бывало, он вышел из кабинета и закрыл за собой дверь, бросив на меня странный долгий взгляд. Словно не было никакой стычки, а он — простой посетитель, который выполнил свое дело, вежливо попрощался и ушел.

Арис выдохнул, закрыл глаза, постоял в тишине несколько мгновений, а затем развернулся к нам со своим обычным выражением лица. Едва заметно подрагивающие руки свидетельствовали о том, что пережитые им только что эмоции еще не ушли до конца.

— Арис… — неуверенно позвала я.

— Все хорошо, — прервал он. — Предлагаю вернуться к обсуждению.

Сокол многозначительно прочистил горло.

— Да мы вроде бы обсудили уже все. Дальше только подробности. Вы, лорд, ищете через посредников эссенцию, а мы с Мэйрисом продумываем, как залезть в хранилище академии.

— Ну да, — подтвердил Микки, тоже искоса, с опаской поглядывая на своего старого друга. — Нужно будет встретиться еще раз, когда станет ясно, сколько времени понадобится на решение этих двух вопросов.

— Прекрасно, — сухо объявил Арис. — Думаю, очевидно, что нужно заниматься этим как можно быстрее, поэтому я приступлю уже сегодня. Механизм я оставлю здесь. Надеюсь, с вами и Риной он будет в сохранности.

— Можете не сомневаться, — заверил Сокол. — Мы не спустим с него глаз.

— Хорошо, — Арис застыл на мгновение, а затем коротко мне поклонился. — Я пришлю записку, как что-нибудь узнаю насчет эссенции. Доброго всем дня и тебе особенно, Рина.

Он быстрыми шагами вышел из комнаты, и дверь за ним хлопнула чуть громче, чем следовало бы. Сокол, проследив за ним, покачал головой.

— Хейса он, конечно, на место отлично поставил.

— Но?.. — спросила я, уловив красноречивую паузу в конце фразы.

— Но повадок парень явно нахватался у Дамиана, а справляться со злостью так, как он, Арис не умеет.

— Он не мертвец, в отличие от Дамиана, — возразила я.

«Норвежец» грустно посмотрел на меня.

— А ты правда веришь в то, что Дамиан черств, как год провалявшаяся в трюме галета? Поверь, он чувствует ничуть не хуже живых. Только роль свою играет более умело.

— Арис другой, — упрямо повторила я.

— А с этим никто и не спорит, — сказал Микки. — Он действительно другой.

Вот только одобрения в его голосе не было. Сравнение Ариса с Дамианом было естественно, если он станет следующим королем. Но справедливо ли вообще такое сравнение? У Ариса не было ни опыта, ни предрасположенности, ни желания править страной. Если подумать, демон-дракон получил корону в таких же условиях, но все сопоставляли с Арисом не тогдашнего, молодого Дамиана, а нынешнего заматеревшего, искусного политика. Логично, что выигрывал это сравнение не студент-заучка.

Да и я, если уж откровенно, подсознательно ставила выше не его. Мне же по ночам снился не Арис, а Дамиан, чтоб ему провалиться.

Я тряхнула головой. Вот зачем я опять о нем вспомнила? Он зомби, и вообще у него до сих пор траур по погибшей невесте. Мне бы как раз об Арисе думать. Может, сейчас молодой маг не достиг предела совершенства, но то, насколько мужчина идеален, зависит от женщины, которая на него смотрит. Любовь способна многое изменить в человеке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нам в самом деле больше ничего не нужно обсуждать? — спросила я.

— Ничего, — подтвердил Сокол. — Вечером нам с Мэйрисом прогуляться бы до академии, исследовать окрестности, так сказать. А до этого можно расслабиться. Тебе, Рина, кстати, пообедать бы пора. С утра ничего толком не ела, — проворчал он.