Ты моя проблема (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

— Ксюня, тебя есть на что тратить время. Я немаленький, где аэропорт знаю.

— Ладно, как прилетишь, сразу позвони.

— Будет выполнено, товарищ генерал, — папа мягко смеется и сжимает меня в крепкие объятия.

Закрываю за ним дверь, и на плечи вновь сваливается эта тоска. Она сжирает.

Днем еще ничего, я постоянно отвлекаюсь на сына, наработку контента, но как только на землю спускается ночь, выть хочется.

На стены лезть.

От тоски, боли. От недосказанности. Оттого, что храню внутри так много слов, которым просто нет выхода.

Я любила. Люблю. Сильно. Так, что пальцы на руках немели от понимания, что он сейчас где-то далеко. Осознание что его не будет рядом еще черт знает сколько лет, пришло не сразу. Я успела родить и даже отметить полгода сына, прежде чем в голове что-то щелкнуло.

Началась депрессия. Со стороны я продолжила жить, как и прежде. Пыталась воспитывать ребенка, вести блог, быть милой и улыбчивой на публике.

Ночами же, глотала успокоительное и часами смотрела в потолок. В кроватке рядом плакал мой полугодовалый сын, но мне шевелиться не хотелось. Я хлопала ресницами. Это единственное на что хватало сил.

Я была уверена, что забуду Дениса. Я хотела этого. Я молилась, чтобы это произошло. Потому что жить так, настоящий ад. Это тянущееся время, дни, сменяющие друг друга с невероятно медленной скоростью.

Да, вот так малодушно, я хотела избавиться от этой боли и тоски. От ненависти к себе. От несправедливости жизни. Временами мысли заносили меня в такие дали, где я желала вернуться в прошлое, и не сталкиваться с Деном никогда. Я представляла, как бы могла жить…

А потом, шёпотом, умоляла спящего сына простить меня за эти дурные мысли. Ведь если бы не наша встреча с Денисом, Кирюши просто не было бы…

Ненависть к себе зашкаливала. Для всех я казалась сильной, несгибаемой, для себя же лужей грязи…трусливой лгуньей.

Оставленный в прихожей телефон тихо вибрирует. Но в этой гробовой тишине, я отчетливо слышу это жужжание. Касаюсь пальцами Кирюшиной щечки и прикрываю дверь в детскую.

— Привет, — отвечаю на незнакомый номер, заведомо зная, что это Ден. Он часто звонит с разных номеров. Запоминать их бессмысленно.

— Не занята?



81

— Не разбудил?

Отрицательно качаю головой, словно он способен это увидеть. Зажимаю рот ладонью и накрепко прилипаю спиной к стене. Сползаю к полу, подтягивая острые колени к груди. До хруста в пальцах, сжимаю телефон дрожащими ладонями.

— Нет, — сглатываю вязкую слюну, — только Кирилла уложила.

— Как он?

— Хорошо, — отвечаю не раздумывая. Вслушиваюсь в голос Дениса, улавливая интонации с которыми он выговаривает каждую буковку. Запоминаю каждый звук. — У нас всё, правда, хорошо.

Растираю по щекам слезы. Это происходит всегда. Я не могу сдержаться и не расплакаться. Всегда глаза на мокром месте.

— Как ты? — выдыхаю вопрос в трубку.

— Все нормально. Не переживай.

Денис всегда так отвечает. Абсолютно всегда. Не углубляется в подробности, не рассказывает. Спрашивает или же слушает мои истории.

— Ты знаешь, — стараюсь говорить бодрее, — я устраивала для нас с Киром фотосессию. Могу скинуть фотографии.

- Только не на этот номер. Я пришлю сообщение, куда.

— Ладно, — облизываю мокрые от слез губы. — Кирилл уже такой большой. Мне все время кажется, что он все понимает. Смотрит так внимательно. У него твои глаза. Характер. И нос…он очень на тебя похож, — набираю в легкие побольше воздуха, — Я скучаю, Денис.

Бормочу, периодически прикусывая зубами запястье, чтобы не взвыть. А взвыть хочется. Разораться на всю квартиру, утопая в собственных слезах.

— Все жду, когда это закончится, — крепче сжимаю смартфон, — а оно не прекращается.

— Я знаю, Ксень. Знаю…

У него тихий голос.

Тишина квартиры давит. Я отчетливо слышу тиканье часов, висящих на стене в прихожей. Смотрю в одну точку, на свои стоящие на полке туфли. Синие, ни разу не вышедшие в свет. Максимум, вытащенные из коробки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Денис выдыхает. Мне всегда кажется, что он хочет сказать больше, но постоянно ограничивается общими фразами.

Почему? Остыл? Забыл? Не видит в этом смысла? Мне до жути хочется услышать его «люблю», но он молчит. Закрывается.

В спальной начинает плакать Кирилл. Соколов это тоже слышит черзе трубку. Мы быстро прощаемся на самой неопределенной в жизни ноте.

Вытираю рукавом последние слезинки и иду к сыну. Долго держу его на руках. Укачиваю сидя в кресле, и не хочу отпускать.

Время уже давно перевалило за час ночи.

Раскачиваюсь из стороны в сторону, крепко прижимая к себе спящего сына.

Мне так хочется поговорить с Денисом нормально. Без этих странных мхатовских пауз. Без недоговоренностей и какой-то обоюдной боязливости. Очень хочется…

Кладу Кира в кроватку.

Наспех принимаю душ и залезаю под толстое одеяло. Тусклый свет лампы не гашу. Последнее время испытываю жуткий дискомфорт, оказываясь в кромешной темноте.

Долго не могу уснуть. Ворочаюсь. После этих коротких разговоров всегда так сложно возвращаться в привычную, обыденную жизнь. Каждый такой звонок останавливает время. Переворачивает мир. Тебе постоянно кажется, что вот-вот все закончится. Но наступает утро, и все по-прежнему тянется своим чередом.

Днем звонит адвокат, говорит, что необходимо встретиться. Пашка забирает меня из дома сразу, как только я дожидаюсь Дарью Георгиевну. Она всегда не против, посидеть с внуком.

Встреча с адвокатом проходит в ресторане недалеко от его офиса. Почти в центре столицы.

— Есть какие-то новости? — начинаю без приветствия.

Адвоката мы сменили сразу после суда. Тата была права, старый был некомпетентен. Дело Дениса ему было явно не по зубам.

— Есть, — Пашка отодвигает мне стул, — помнишь, мы разговаривали о следователе?

— Честный и справедливый? Тот, который отказался взять дело, хотя полномочия ему позволяли? Помню, — киваю и параллельно прошу официанта принести мне морковный сок.

— Так вот, буквально на днях он прижал Трифонова, того самого, который хотел, чтобы Денис слил бой. Там что-то с махинациями…

— И?

— Теперь, Трифоновым занимается этот самый следак. Юрьев. Там всплыло очень много интересных подробностей. Дело Дениса тоже автоматически взяли в оборот.

— Все равно не понимаю…

— Ксения, — наконец-то вмешивается адвокат, — Юрьев, не сегодня — завтра вызовет вас на допрос. В ваших же интересах рассказать ему все, что вы видели и знаете.

— Он сможет помочь Денису?

— Он мужик хваткий. Будет копаться во всем этом до победного. Поэтому…

— Я все поняла.

Впервые за последние полгода в меня снова вселяется надежда.

Адвокат оказывается прав, Юрьев действительно вызывает меня на допрос. Проходит три дня, прежде чем я оказываюсь в его кабинете.

Невысокий мужчина в форме. Речь очень грамотная, не тихая, но и негромкая. Он четко выговаривает каждое слово. Смотрит с небольшим прищуром и от этого, по спине ползет холодок. Вопросы задает только по делу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Про угрозы, помощь Сабурова, царствие ему небесное.

Вкратце спрашивает про Дениса, характер, наших с ним отношений.

В какой-то момент, мне хочется возмутиться, ведь это не его дело, но я вовремя подавляю в себе этот глупый протест.

— Спасибо Ксения Вадимовна, ваш пропуск, — протягивает мне листок со своей росписью, — больше не задерживаю. Но имейте в виду, это, наша с вами не последняя беседа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо. До свидания.

Касаюсь пальцами дверной ручки. Нервничаю. Медленно поворачиваю голову к столу, за которым сидит Юрьев.

— Он не виноват, — поджимаю губы, — он просто не мог такого сделать.

— Это выяснит следствие.

Хочу закричать в ответ, что уже «выяснило», но не решаюсь.