Ты моя проблема (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я разве просила тебя за меня решать?

Она шепчет. Шмыгает носом. Голос надломленный. Она на грани.

— Не просила.

— Но ты даже не спрашивал. Просто принял решение все оборвать, — голос становится увереннее. — Как мне жить дальше? Что мне делать? Все решил, говоришь? А что делать мне? Если эти восемь лет, о которых говорят, правда? Если тебя посадят? Как мне жить Денис? Ты все решил? Конечно, так же проще! Но если ты думаешь, что плохо одному тебе, ошибаешься. Еще пару месяцев назад у меня тоже была другая жизнь. Все было иначе! А теперь… что теперь? — снова пауза и поменявшаяся интонация. Более теплая. — Нет, Соколов, теперь так не выйдет.

Сжимаю смартфон, слыша легкий треск пластика под ладонью, и прикрываю глаза.

Она продолжает говорить. Каждое ее слово погружает в транс. Рвет на куски. Чувство ответственности и сожаления о содеянном сжирает.

— …прости, прости меня, — Ксю плачет. — Мне так страшно. Он внутри меня. Еще совсем маленький. Но я его уже чувствую.

Снова пауза. Раздирающее душу молчание. Ее волнение и ужас, что передаются мне одним колебанием голоса.

— Что, если я буду, как она? Как моя биологическая мать? Если я не справлюсь? Скажи, что все будет хорошо, пожалуйста, скажи мне!

— Я люблю тебя, — говорю сквозь поток ее слов.

Ксюша замолкает. Теряет запал. Всхлипывает и шепчет эти же слова в ответ.

— Мы справимся. Верь мне.

— Я тебе верю, Денис. Всегда верила.

80

Ксюша

Живот округлился быстро. Мне кажется, я даже толком и понять не успела, а уже была похожа на пингвина. Ходила переваливаясь из стороны в сторону и мучилась от жуткого токсикоза. Иногда часами ночью уснуть не могла. Потом правда добирала днем.

Последний суд, после которого Дениса отправили в исправительную колонию на срок — шесть лет, состоялся за неделю до моего УЗИ. Того самого УЗИ, где врач сказала пол ребенка. Мальчик.

Это был знойный июньский день. Солнце было беспощадным.

На суд я не ходила. Денис отговорил, словно чувствовал…а может быть уже стопроцентно знал исход. Я его тогда послушала, а после, так жалела. Я не должна была в тот момент оставлять его одного. Не должна.

После суда, и за все время моей беременности, я больше ни разу его не видела. Соколов сам попросил не приезжать, даже если будет возможность. Заботился о нашем с малышом здоровье. Так и сказал, фиг знает что тут можно подцепить.

Это было разумно, но мое чувство вины становилось все больше. Росло с каждой секундой, достигая невероятных размеров.

Шесть лет. Судья дал ему шесть гребанных лет ни за что. Никаких оправдательных улик так и не было найдено. После суда была подана апелляция на пересмотр дела. Но на все это тоже необходимо время.

Ужасно много времени. Правда с рождением Кирилла, я и с этим смирилась. Другого выхода просто не было. Да и нет, наверное, до сих пор.

Пришлось взять академ, ходить на учебу становилось все сложнее. И впервые за долгое время, мне самой этого не хотелось. Карьера актрисы задорно махала мне ручкой вслед. Не то чтобы я сильно сожалею, но все же, еще полгода назад, питала огромные надежды. Планировала свое будущее…

Наш малыш родился осенью. Это был очень солнечный день. Яркий. Совсем нетипичный для середины октября. С этого дня, наверное, все и закрутилось. Я переступила черту и смело шагнула в новую жизнь. В такую неизведанную, таинственную жизнь материнства.

Почему-то не хотелось ничьей помощи. Я выматывала себя физически и просто сутками находилась с малышом. Первые два месяца вообще не позволяла никому его брать на руки.

Мама Дениса даже немного обижалась на мои выходки, но я просто ничего не могла с собой поделать. Никак не получалось отделаться от мысли, что я не справлюсь, так же, как и моя биологическая мать. Поэтому и только поэтому, я старалась отдаваться Киру на сто процентов, несмотря, ни на что.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Денис периодически мне звонил. Все что у меня было, это ребенок и наши с Соколовым редкие разговоры. После рождения Кира, Ден как и полагается, записал его на себя. О нашем же с ним совместном и таком не скором будущем мы предпочитали молчать. Все было зыбко. Наверное, мы оба чувствовали страх и эту поселившуюся между нами неловкость.

Соколов по-джентльменски дал мне шанс и право на свою, личную жизнь. Не хотел обременять. Уж тем более привязывать ребенком.

Мама вопила днями на пролет, что я должна уже перестать наматывать сопли на кулак и строить эту самую личную жизнь. Даже про карьеру говорила, хотя раньше, поднимала мою деятельность на смех.

Короче, здесь, уж точно ничего не изменилось.

— Ты не замерз? — трогаю маленький носик, и разворачиваю коляску в сторону дома. На улице уже стемнело, но территорию жилого комплекса отлично освещает фонарями.

Сегодня полтора года, с момента того самого суда, что разделил наши жизни на «до» и «после». Внутри все ещё болезненно сжимается сердце.

Кирилл активно машет ручками увидев небольшую стайку воробьев, поедающую с засыпанной снегом дорожки какие-то семечки.

— Птички, — растягиваю губы в улыбке.

У подъезда нас уже поджидает мой папа. С рождением Кира он стал частым гостем в моей квартире. В квартире Дениса, куда мы с Кирюшей переселились еще летом. Дарья Георгиевна, конечно, расстроилась, но продолжать ее стеснять мне не хотелось. К тому же, нам с Киром пора учится жить вдвоем.

— Пап, ты чего вышел?

— С коляской помочь.

— У нас прекрасный, просто огромный лифт.

— Дай старику внести свою лепту, не вредничай.

— Вноси, конечно, — вытаскиваю Кирюшу из коляски.

— Там тебе, кстати, курьер снова принес какую-то огромную коробку.

— Это по работе, — улыбаюсь и заныриваю в подъезд. Папа, тем временем, любезно придерживает мне дверь.

Ах да, совсем забыла. С рождением Кира, когда я слегка отошла от произошедших событий, я завела небольшой блог, где общалась с другими мамочками о детках. Сначала это был так называемый дневничок наших с Киром будней. А спустя семь месяцев, я как-то неожиданно для себя и окружающих стала мамой-блогером с полумиллионом подписчиков.

На самом деле, тут огромная заслуга Таты. Это она репостила записи с моей странички, горделиво подписывая их «Мой любимый крестник».

Свобода действительно стала нашей крестной. Когда Дениса посадили, я почему-то сразу позвонила ей. Мне казалось только она сможет меня понять. Не знаю, почему я так думала…но Наташа проявила колоссальное внимание и поддержку. Поэтому, когда зашел вопрос о крестинах, у меня была одна-единственная кандидатура на роль крестной феи, и огромный страх, что она не согласится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И когда ты только все успеваешь? — папа нажимает нужный нам этаж, поправляя слегка съехавшую набок шапку, на голове внука.

— Второе дыхание. Ты не передумал сегодня улетать?

— Я бы с радостью остался хоть насовсем, но ты же знаешь, работа, да и…

— Ирину в следующий раз бери с собой. Она у тебя замечательная. И вообще, вам пора пожениться.

— Ой, Ксюха, — папа посмеивается.

С Ириной они встречаются, как оказалось, больше года. Хорошая женщина. Папа аж светится весь.

Уже дома, пока я кормлю сына, папа собирает свою сумку и вызывает такси до аэропорта.

Кирюша после вечерней прогулки засыпает на ходу. Он вообще очень спокойный мальчик. Ангел, а не ребенок. Укладываю его в кроватку и иду провожать отца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я буду очень скучать, — заботливо застегиваю верхние пуговицы на отцовской куртке, — Кир тоже.

— А как я по вам. Матери, привет передавай и Ольке.

— Разве она не собиралась тебя проводить?

— Не звонила. Я пытался, но телефон все время у нее выключен.

— Вот коза. Знала бы, сама…