Когда поют цикады - Стивен Амидон

дверь, Элис увидела стоящий у тротуара джековский «хот-хэтч» с заведенным двигателем. А за рулем сидел тот самый парень, который убил Иден Перри и считал, что это сойдет ему с рук. «Да конечно, – подумала Элис. – Хрен ты угадал».

Селия

Селия ознакомилась с постами в «Твиттере» лишь через час после их публикации. Она вообще думала взять тайм-аут от мониторинга соцсетей. Все эти сенсации-инсинуации у нее уже в печенках сидели. Но потом позвонила Милли Уильямс, в своем нетерпении поделиться новостью о клевете на Джека несколько позабывшая о приличиях. Так что Селии снова пришлось окунуться в выгребную яму и прочесть о нападении сына на девушку и последовавшем сокрытии преступления.

Звонить Оливеру ей было страшно. Как раз подобного он и опасался, когда год назад они заключали сделку. Зловония измышлений и намеков. И все же будет лучше, если муж услышит об этом от нее, а не от коллеги или клиента. Он был на работе, уехал еще до рассвета разбираться с немцами, все более и более проявляющими недовольство. В данный момент у Оливера проходило телефонное совещание, однако его помощник заверил, что муж перезвонит ей, как только освободится.

Меря шагами кухню, Селия в какой-то момент осознала, что думает о Лекси Лириано. Это была одаренная доминиканская девушка из Дорчестера, обучавшаяся в Уолдовской школе по программе Городского совета по возможностям образования – ежегодно к ним поступал с десяток учеников из малоимущих семей. Такие всегда очень целеустремленны и безупречны в поведении, но в то же время и крайне замкнуты. Их редко встретишь на каких-либо мероприятиях или просто ошивающимися на Сентр. Живут они далеко от школы.

Вот потому факт встреч Джека Пэрриша с «программной» девушкой у окружающих вызвал, мягко выражаясь, удивление. Селия так и не пришла к какому-либо убеждению касательно Лекси. Несомненно, она была красива, с большими карими глазами, очаровательной кожей цвета чая с бергамотом и шикарными вьющимися черными волосами. Также ей нельзя было отказать в уме. Девушка мечтала стать юристом, к вящему удовольствию Оливера, совершенно очарованного подругой сына. После первого же разговора с ней он вполне серьезно пообещал замолвить за нее словечко для получения работы по окончании Гарвардской школы права.

Тем не менее расслабиться у Пэрришей Лекси совершенно не могла. Селия прекрасно понимала, насколько их дом может ошеломлять посторонних, и делала все от себя зависящее, чтобы ободрить девушку. Однако ее настороженность и подозрительность ничуть не ослабевали. В вопросах она видела лишь ловушки, в комплиментах пыталась выявить насмешку. Ее можно было уподобить матросу-дозорному в «вороньем гнезде», высматривающему на горизонте признаки нетерпимости. Пару раз во время разговора с гостьей Селия замечала негодование в ее взгляде, причину которого так и не смогла разгадать. А один раз услышала, как Лекси тихо переговаривается на испанском с их домработницей, гватемалкой Эстреллой. Когда Селия зашла на кухню, обе тут же смолкли и избегали смотреть ей в глаза. Еще один кирпичик в стене между ней и первой подружкой сына.

Достопамятный инцидент произошел в начале второго месяца отношений Джека и Лекси. Пара находилась у него в комнате после школы, в то время как Селия на кухне решала вопрос ужина. Оливер предупредил, что задержится на работе, так что предстояло кормить лишь их троих. Женщина изучала содержимое холодильника, когда слуха ее достиг звук быстрых шагов по лестнице. Затем открылась и закрылась входная дверь. По-видимому, пара решила отправиться на Сентр, прежде чем Селия отвезет Лекси домой – Джек только получил права и мог ездить по городу, однако соваться в Бостон ему пока было рановато.

Минут через двадцать позвонила мать Селии. Она «ужасно» вывихнула лодыжку, и ей «немедленно» требовалась помощь дочери. При обычных обстоятельствах Селия уклонилась бы от спасательной экспедиции – старушка была не подарок даже без страданий от телесных повреждений. Но раз уж ей все равно предстояло везти в город Лекси, она решила протянуть руку помощи хромой старой кобыле. Женщина принялась набивать Джеку сообщение, чтобы они вернулись домой, как вдруг на лестнице снова раздались шаги. Она застыла в замешательстве: наверху никого не должно было быть. Однако на кухне появился Джек, с растерянной улыбкой на лице.

– Мне показалось, ты уехал, – нахмурилась Селия.

Парень покачал головой. Почему-то он избегал смотреть ей в глаза.

– А Лекси где?

– Отправилась домой.

– Как? Я думала, я ее подброшу.

– Ее мама забрала.

Селия ожидала продолжения, однако такового не последовало, и тогда она осведомилась:

– Все в порядке?

– Ну да, конечно. А что на ужин?

– Да что отыщешь, – бросила она, немедленно придя в раздражение.

Селия направилась к машине – все-таки Катарина ждала, – да так и застыла на месте от открывшегося за поднимающимися гаражными воротами зрелища. На подъездной дорожке спиной к дому стояла Лекси, неподвижная словно статуя. И такую позу, похоже, она сохраняла на протяжении последнего получаса. Девушка не обернулась, хотя не услышать сейсмического грохота ворот было невозможно. Селия собралась было подойти и выяснить, что, ради всего святого, происходит, но тут перед Лекси остановилась машина. По-прежнему не оглядываясь, она села в нее. Через несколько секунд распахнулась водительская дверца, и из автомобиля выскочила женщина. Высокая, в медицинской форме, с суровым выражением на вытянутом лице. Мать Лекси. Кто же еще. Глаза ее вспыхнули гневом, когда она заметила Селию. Незваная гостья определенно собиралась броситься к ней по дорожке, однако из машины выбралась и Лекси. После краткого и ожесточенного обмена репликами ее мать уселась за руль, перед этим бросив на Селию прощальный взбешенный взгляд.

Когда автомобиль отъехал, она вернулась в дом потребовать от сына объяснений. Разговор их проходил над дымящимся трупом слойки, не перенесшей процедуры приготовления в микроволновке. Джек, однако, лишь отмахнулся – мол, пустяки. Они всего лишь поругались. А потом опять позвонила Катарина:

– Я просто умираю от боли…

Селии только и оставалось, что удовлетвориться полученными объяснениями. Уже через сорок минут она хлопотала над матерью, чье увечье, как и следовало ожидать, оказалось сущей ерундой. Домой женщина вернулась уже в начале десятого, и буквально на пороге ее встретил Оливер, мрачный как туча.

– Скажи, что сегодня произошло между Джеком и Лекси?

– Поссорились.

– Ее мать позвонила, едва я явился домой. Она обвинила Джека в непристойном поведении.

– Непристойном?

– Она обвинила Джека в жестоком обращении со своей дочерью.

Селия тут же вспомнила озадаченную улыбку на лице сына.

– Так, а он что сказал?

– Он схватил ее за руку, но только для того, чтобы успокоить ее после полученной пощечины.