Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца - Нестор Бегемотов

На другом берегу Рондокс увидел искусственную отмель, покрытую белым песком, и решил выбраться к ней.

«Хозяину может не понравиться, если я буду в нем плескаться, – подумал Рондокс. – Неизвестно, есть ли у него ружье. Давай-ка, старина, пройдись еще немного…»

Рондокс стал снова продираться сквозь заросли, забирая постепенно вправо. Он вышел на отмель и вздрогнул от неожиданности: на песке, возле кромки воды, лежала совершенно обнаженная и совершенно красивая женщина, с черными, как смоль, волосами и фигурой речной нимфы, нимфы, прижившейся возле искусственного водоема.

Она лежала на толстой, высотой в ладонь, подстилке, которую обступали явства и вина в длинных бутылках. Тут только Рондокс, вместе с трепетом перед таким прекрасным женским телом, почувствовал позывы голода.

Он решил действовать смело и, шагнув на песок, приблизился к загорающей хозяйке.

– Извините меня, кажется, я заблудился в ваших владениях, – сказал он как можно вежливее.

Женщина, ничуть не испугавшись, села, поджав под себя ноги, отчего стала еще более волнующей.

– Я давно уже заметила вас, – сказала она, прищуриваясь. – Сначала вы вышли вон к тому берегу, где в прошлом году Херц выловил ядовитого паука.

Рондокс проследил за ее взглядом.

– Так уж получилось, я, право, сам не знаю, как я здесь оказался… – пробормотал он, смущаясь ее наготы и вместе с тем чувствуя необыкновенную приподнятость.

– Хотите разделить со мной трапезу? – женщина мило улыбнулась. – Прошу вас, не стесняйтесь, мне так скучно бывает одной, а муж у меня такой дегенерат, что и поговорить-то с ним не удается…

– Спасибо, я действительно здорово проголодался, – признательно ответил Рондокс, все еще пряча глаза от обнаженного тела. – Только, может быть, вам лучше одеться…

Женщина удивленно поймала его глубоким голубым взглядом.

– Вас смущает, что я не одета? – спросила она, сквозь прищур своей обворожительной улыбки.

Рондокс смутился.

– Видите ли, я родом из тех мест… В общем-то, так оно и есть, – честно отвечал он.

– Почему же? Ну же, говорите, не бойтесь, мы же с вами почти стали друзьями…

Смутно улавливая свои эротические мысли, Рондокс пожал плечами и сказал как можно непринужденнее:

– Вы прекрасны и, разумеется, видя вас, нормальный мужчина не может остаться равнодушным.

Бывало и так, что такое откровение приводило Рондокса прямым путем в постель очередной его знакомой, и сейчас он почувствовал привычное томление.

Женщина наклонила голову, все так же улыбаясь. Потом поднесла свою смуглую и тонкую кисть к губам и сказала в приборчик, надетый на запястье только одно слово – «Херц». Рондокс стоял столб столбом, пытаясь предположить, что же последует за этим. И ошибся.

Заросли упали под лезвием мачете и на песок вступила гориллообразная детина метров трех росту. В первый момент Рондокс с испугом признал в этой угрюмой фигуре просто-напросто огромную обезьяну, но потом заметил на ней белые шорты, отчего еще больше смешался.

Детина приблизилась и склонила над Рондоксом голову, рассматривая его, как диковинку. «Вот сейчас мы пойдем…» – сладострастно промелькнуло в голове Рондокса.

– Херц, – сказала брюнетка брезгливо. – Вышвырните вот этого ублюдка вон с моей виллы, у него на уме одна только похоть!

Глаза Рондокса округлились, подбросив брови вверх.

– Я… – начал было он, но тут его приподняли за шкирку в воздух.

Горилла зашагала по зарослям, полоская в воздухе Рондоксом и прорубая с помощью мачете дорогу.

– Любезнейший, – прохрипел Рондокс, чувствуя, что задыхается. – Не могли бы вы поставить меня на землю. Вот увидите, я прекрасно умею ходить сам…

Он не добился ответа и замолчал, ругая себя за излишнюю влюбленность, испытанную им при виде этой непредсказуемой хозяйки.

«Маленький ты дурачок, – думал Рондокс. – Если у нее такие мужики, то ты действительно просто ублюдок…»

За прожитую жизнь Рондокс научился ругать себя очень хорошо, но обычно занимался этим дольше.

– Пошел вон! – сказала громоподобно горилла Херц и бросила Рондокса в заросли.

Рондокс сразу же почувствовал, что летит не в благодатную для падения листву, а на стекло, разрисованное под цвет джунглей. Он быстро втянул голову в плечи и врезался в витрину виллы…

Перевернувшись в воздухе несколько раз, Рондокс свалился в песок, ожидая, что на него полетят осколки, но этого не произошло. Правда, он почти сразу же почувствовал, что все его лицо было в порезах.

Рондокс вытащил окровавленную голову из-под рук и в ужасе закричал: все также облаченный в свое тело, но в совершенно другое платье, он пребывал в беспредельных песках.

«Черт возьми! Где я? Что со мной происходит?» – истерично закричал он, но в ответ только ветер бросил в его лицо горсть красного песка.

Рондокс замолчал. Нет, чтобы сломить его волю потребуется нечто сверхбольшее! Да, он был голоден. Он очень хотел пить. Но он был жив. И надо было продолжать оставаться в живых как можно дольше, чтобы окончательно не потерять к себе уважения.

Рондокс вытер с лица кровь и с удовлетворением обнаружил, что порезы на лице и руках не очень глубокие. Потом он привел в порядок свою одежду (длинный разноцветный халат) и постарался не думать о том, что с ним происходит – так можно и свихнуться. Минуту спустя он шел, стиснув зубы, по пустыне к лежащим впереди барханам.

Через полчаса, изнывая от жажды под равнодушно палящим солнцем, Рондокс обнаружил на горизонте некую черную точку, к которой и устремился, ослепленный надеждой.

Он побежал со всех ног, и вот эта почти неразличимая точка превратилась в большой многоэтажный дом, необъяснимым образом затерявшийся в этой пустыне.

«Только бы это не было миражом», – взмолился Рондокс.

Только подойдя вплотную к зданию и ощупав стену из белого кирпича, он поверил в его существование. Над подъездом Рондокс обнаружил кумачовый плакат с непонятными значками, которые в его мозгу странным образом превратились в строку – «СЛАВА ТРУДУ!»

– Странное имя для Бога, – заметил Рондокс и открыл дверь на пружинах.

В холле было почему-то чисто. Слева от входа, за стеклянной будкой сидела грустного вида старушка, к которой и подошел, исходящий потом, Рондокс.

– Добрый день, – сказал он вежливо. – Спасите меня, ужасно хочу пить. Не будет ли у вас стакана воды?

Старушка равнодушно смотрела на Рондокса. Так прошла минута.

– Извините, – сообразил наконец Рондокс и направился к турникету, намереваясь попросить воды на каком-нибудь из этажей.

– Назад! – услышал он предостерегающий оклик.

Как оказалось, визг исходил именно от старушки. С удивлением Рондокс повернул обратно.

– Что? – спросил он.

– Вы к кому, молодой человек? – спросила старушка грозно.

– То есть как?

– В каком номере вы остановились? Вы здесь живете?

Рондокс отрицательно покачал головой.

– Извольте болтаться на улицах, молодой человек, а здесь нечего прохлаждаться. И стакана вам здесь никто не даст. Пьянь!

– Сначала-то я подумал, что вы плохо слышите, – сказал Рондокс все также вежливо. – Послушайте, я прошу у вас всего стакан воды, вы же знаете какая жара в этой пустыне…

– Что такое? Я вас не понимаю! – угрожающе заявила старушка.

– Воды! – прокричал Рондокс дурочке за перегородкой. – Дайте мне воды, я просто умираю от жажды!

Больше не говоря ни слова, старушка достала из кармана свисток и оглушительно в него свистнула. Рондокс вздрогнул. А потом вздрогнул еще раз, когда с первого этажа в холл ввалились двое высоких парней в униформе.

– Вот полюбуйся, Сережа. Снова пришла эта пьянь, – сообщила им старушка-провокатор.

Старший деловито приблизился к Рондоксу.

– Пройдемте…

– Я не понимаю, что происходит? – спросил Рондокс, ощущая на себе агрессивную настроенность парней.

Старший, более ничего не предлагая, ухватил Рондокса за руку и сильно ее вывернул. Оторопев от неожиданного нападения и боли, Рондокс вывернулся и коротким ударом в живот уложил его на кафельный пол, а потом, развернувшись, ударил второго в череп. Этот удар показал ему Риччи, когда бриджверторы заявились к нему в бар и в поисках дремоты устроили самый настоящий погром.

Где он сейчас, этот Риччи, где все остальные? Где те твари, что намешали ему в неразбавленный грисли отраву? В ЭТОМ мире для них не было ни одного сантиметра!

Не ожидая свалки, Рондокс чертыхнулся и бросился прочь из этого странного и опасного для путника здания. Глазам его неожиданно предстала грязная улица, а непосредственно около подъезда – переполненные мусорные ящики, возле которых, высунув розовые языки, лежали облезлые собаки.