Культурология. История мировой культуры и религии - Вера Андреевна Гайдашова

кто туда входил, о мастерах. Мастер – это человек, который непосредственно контролирует, в большинстве случаев сам выполняет все этапы производства изделия: от выбора материала до наведения окончательного глянца. Он не только производит, но и торгует своей продукцией. Он лично отвечает за ее качество. Поэтому подготовка мастера была очень долгим делом. Способного ребенка в 6–7 лет отдавали в ученики, и он поселялся в доме у мастера. Ученик после достижения соответствующего уровня квалификации становился подмастерьем. Программы обучения не было или она носила самый общий и элементарный характер, а поэтому обучение в основном заключалось в помощи мастеру и перенимании секретов его мастерства на практике, дополнявшимися еще и работой по дому. По этой причине процесс обучения затягивался на долгие годы и заканчивался, как правило, с наступлением совершеннолетия. Получение прав взрослого человека, женитьба и приобретение собственной мастерской совпадали. Однако переход из подмастерьев в мастера происходил не сам собой. Подмастерье должен был доказать, что он достоин звания мастера. Для этого собирался совет старейшин цеха, куда входили самые лучшие и опытные мастера, – этот совет и возглавлял цех, а подмастерье должен был представить на суд этого совета образец своего производства. В Средневековье он назывался шедевром. Совет оценивал шедевр, и если признавал его соответствующим стандартам, подмастерье принимали в мастера.

Как видим, цехи были не просто производственной кооперацией, а элитарными объединениями. Не все ученики становились подмастерьями, не все подмастерья добивались звания мастера, а значит, быть членом цеха было, как минимум, почетно. Этот элитарный характер подчеркивался тем, что у каждого цеха был свой святой покровитель, члены цеха регулярно собирались на общие застолья, а во время городских праздников шли особой колонной. Члены цеха поддерживали друг друга. Например, платили взносы в цеховую кассу, из которой оказывалась помощь получившим производственные травмы и вдовам мастеров. Цех осуществлял юридическую поддержку своих членов. Однако наиболее своеобразной чертой цеховой организации было то, что этот элитарный характер был принципом организации производства в цеху. Целью производства было не получение прибыли, а поддержание чести и достоинства цеха. По этой причине мастера не конкурировали друг с другом, но совет старейшин определял, сколько продукции должен произвести каждый мастер, какого качества и по какой цене продать. Также совет старейшин регулировал размеры мастерских, количество станков, количество учеников и подмастерьев. Такая организация, конечно, сдерживала развитие производства, но, вместе с тем, и обеспечивала только высокое качество производимой продукции.

4.3. Духовная жизнь Средневековья

Специфической чертой духовной жизни Средневековья является ее принципиальная элитарность. Выражается это, во-первых, в том, что языком культуры, языком науки и искусства в эпоху Средних веков является мертвый язык, латынь. Мертвым языком называется тот, носители которого вымерли, язык, который ни для кого не является родным, т. е. искусственно воссозданный язык. Римская Империя, несмотря на то, что большую часть своей истории она была языческой, считалась у средневековых европейских народов идеалом культуры и культурности, и соответственно, язык Римской Империи – латынь – стал языком культуры. Культура понималась как нечто только духовное, противопоставленное обыденной жизни, и соответственно, язык, на котором говорят в быту, считался низким и примитивным[11]. По этой причине человек, не знавший хотя бы азов латыни, оказывался вне культуры. Вряд ли нужно говорить, что в таком случае оказывались вне культуры крестьяне и большинство городского населения, т. е. подавляющее большинство населения тогдашней Европы. Латынь знали только монахи со священниками и какая-то часть феодалов.

Второй чертой, выражающей принципиальную элитарность духовной жизни Средневековья, является то, что эта духовная жизнь, науки и искусства являлись прерогативой (привилегией) только феодалов и монашества. Феодалы – это люди, стоящие во главе общества, т. е. они есть элита по определению. Монахи – это люди, принявшие три обета, давшие три обещания: безбрачия, нестяжания и послушания. Безбрачие означает, что у монаха нет своей семьи, нестяжание – что у него нет своего имущества, и послушание – что у него нет своей воли, что его жизнь подчинена решениям других. Таким образом, приняв эти три обета, монах оказывается как бы «вне» общества, его жизнь перестает зависеть от жизни общества. Такое понимание культуры было продолжением античного принципа «свободы» наук и искусств. Античное сознание противопоставляет свободного рабу, и поэтому подлинным творчеством оно считает только творчество на досуге. Все, созданное по необходимости, например для заработка, оно считает неистинным, низким. Феодал творит только на досуге потому, что у него нет необходимости трудиться, его кормят другие. У монаха нет необходимости заботиться о своей семье, у него нет имущества, а значит, он не должен заботиться даже о самом себе, его прокормит монастырь, и, поскольку у него нет своей воли, он не подчинен требованиям и своей грешной природы. Это означает, что, с точки зрения Средневековья, он тоже является свободным человеком, у него тоже есть возможность творить на досуге.

Народное (крестьянское и жителей городов) творчество, например – предания, песни, сказки, культурой в эпоху Средних веков, разумеется, не считалось. Интерес к нему (к фольклору) возникнет только в эпоху Нового времени, в период создания национальных государств.

Характерной чертой науки эпохи Средневековья является схоластика (от лат. schola – школа). Вообще, схоластика – это средневековая философия. Наиболее известными авторами в схоластике были Августин Блаженный, Пьер Абеляр, Альберт Великий, Фома Аквинский. Считается, что у Фомы Аквинского схоластика получила свое законченное выражение. Схоластика есть такое своеобразное понимание познания, когда считается, что все истины уже открыты и изложены в Св. Писании, с одной стороны, это – сверхъестественная истина, и в трудах античных авторов, в основном – Аристотеля, с другой, это естественная истина. Задача ученого в этом случае быть «школьником», откуда и происходит название «схоластика», т. е. усердно изучать написанное до него, стараясь понять максимально полно. Изучение внешнего мира, наблюдения, опыты, эксперименты совершенно не нужны, потому что все необходимое уже проведено и сделано. Вообще, познание устройства мира не приоритетно, потому что главное – не как он устроен, а для чего, т. е. какова цель Творца всего сущего. Сверхъестественная и естественная истина могут не совпадать между собой, противоречить друг другу. Но причина этого – не в ошибках Аристотеля и уж тем более – Писания, а в недостаточном их понимании. Когда человеческий разум достигнет полноты в понимании сверхъестественной и естественной истин, тогда обнаружится, что они едины. В качестве методологического образца для этих комментариев и компиляций брались труды Аристотеля, т. е. критерием истинности было не соответствие данным опыта, а логичность и последовательность рассуждений, умение строить силлогизмы, делать выводы. Соответственно, для того чтобы