Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур

Керль лежал, выжидая, и слушал, как тишина окутывает корабль. В давние времена, когда бессмертие еще не вступило в свои права, керли тоже спали по ночам; вчера он вспомнил, каково это, увидев, как кто-то из людей дремлет. Наконец в человеческом диапазоне стихли все волны, кроме одной – она гудела у него в вибриссах, предупреждая, что две пары ног без устали кружат по кораблю.

Он сосредоточил все внимание на надзирателях. Один из них как раз был за дверью, чеканя неторопливый шаг. Следом шел его напарник, отставая где-то на тридцать футов. Керль почувствовал, что они начеку, и понял, что не сможет застать их врасплох поодиночке. Значит, он тоже должен удвоить осторожность!

Четверть часа – и шаги вернулись. Когда они миновали дверь, он приглушил человеческие частоты, чтобы его мозг смог подключиться к другим, более высоким. Разрушительная сила, бившаяся в атомных двигателях, нашептывала ему один секрет за другим. Потаенная мощь электрогенераторов мурлыкала свою тихую песенку. Он слышал, как ее эхо вибрирует в толще стен, унизанной проводами, носится туда-сюда через электронный замок. В напряженной стойке, унимая нетерпеливую дрожь, он изо всех сил искал, перебирал, просеивал частоты, чтобы влиться в этот свистящий смерч. Вдруг он загудел вибриссами, войдя в резонанс, и выцепил из ревущей, пульсирующей волны нарастающий заряд.

Металл отскочил от металла – щелк!

Керль толкнул дверь легким касанием щупальца и нырнул в тускло освещенный коридор. На мгновение в его глазах сверкнула спесь, и он гордо подумал: как эти глупые создания посмели соперничать с его умом – умом керля? И тут он внезапно подумал о своих сородичах. Чувство единения, незнакомое, пьянящее, запульсировало у него в жилах; столетия лютой ненависти и жестокой вражды неохотно померкли перед будущим союзом гордых повелителей вселенной.

Вдруг на него навалилась слабость: тоска по другим керлям напомнила, что он один, один против ста врагов, а на кону вечность; сама вселенная, мерцая тысячами звезд, распаляла его алчные, ненасытные амбиции. Проиграв, он лишил бы керлей последней надежды – оживить давно заржавевшие механизмы, разгадать тайну космических полетов.

Он прокрался дальше, бесшумно переставляя лапы: зал – коридор – дверь первой каюты. Приоткрытая. Один бросок, точное движение мышц – и хлестнуло щупальце, целясь в мягкое горло спящего и пронзая его насквозь; мертвая голова бешено покатилась по полу, тело последний раз дернулось и замерло.

Семь кают; семь убитых. На седьмой раз он распробовал вкус крови, и тут в нем снова закипело желание – неутолимая жажда убийства ради убийства, тысячелетняя привычка добывать драгоценный ид, истребляя все живое.

Вот, корчась, испустила дух двенадцатая жертва, и вдруг керль опомнился: сладкое наваждение потревожили звуки шагов. Они доносились издалека – так подсказывал страх, волна за волной вливаясь в водоворот хаоса, внезапно закрутившийся на месте мозга.

Надзиратели шли по коридору, неторопливо приближаясь ко входу в клетку, где керль совсем недавно был заперт. Еще немного, и первый из них заметит открытую дверь и поднимет тревогу.

Керль собрал последние крупицы здравого смысла. Он помчался с бешеной скоростью, уже не думая про шум: коридор – двери жилого отсека – снова кают-компания. Выскочил в нужный коридор, сжимаясь от страшного предчувствия – ему мерещился атомный заряд, летящий прямо в морду.

Надзиратели стояли рядом, бок о бок. Неслыханная удача – только спустя секунду он убедился, что глаза его не обманывают. Второй – дурак дураком – подбежал к напарнику, увидев, что тот замер перед открытой дверью. Они подняли головы и остолбенели, глядя, как на них несется кошмар наяву: когти, щупальца, пасть хищной кошки, горящие ненавистью глаза.

Один потянулся за ружьем, но второй, застыв перед смертоносным зрелищем, испустил пронзительный дикий вопль, который пронесся по коридорам – и оборвался, неестественно булькнув напоследок, когда керль одним мощным рывком отшвырнул два тела в другой конец коридора. Он хотел, чтобы трупы нашли как можно дальше от клетки. Только на это и оставалось надеяться.

Содрогаясь всем существом, коря себя за непростительный промах, не в силах собраться с мыслями, он юркнул в открытую дверь. Та захлопнулась за ним с тихим щелчком. В замке снова загудел электрический ток.

Керль услышал топот множества ног, уловил колебания напуганных голосов и сжался в комок, притворяясь, что спит. И сразу понял, что кто-то сканирует клетку эхолокатором. Еще пара минут, и они обнаружат остальных жертв.

– Зидель убит! – бесцветным голосом сказал Мортон. – Как мы теперь без него? И Брекенридж! И Колтер, и… Что за кошмар! – Он обхватил голову руками, но только на мгновение. Потом выдвинул вперед мощный подбородок и окинул суровым взглядом мрачные лица собравшихся. – Если кто-то нашел хотя бы малейшую зацепку, самое время ею поделиться.

– Космическое бешенство!

– Я тоже о нем подумал. Но за последние пятьдесят лет ни одного случая не зафиксировано. Конечно, доктор Эггерт проверит нас – прямо сейчас он осматривает тела и не исключает такой вариант…

Как только он договорил, в дверях показался доктор. Ученые расступились, освобождая проход.

– Капитан, я слышал ваш разговор, – начал Эггерт, – и сразу должен сказать, что гипотеза с космическим бешенством отпадает. У каждого убитого кровавое месиво на месте горла. Сильнейший из людей не смог бы нанести эти повреждения голыми руками.

Мортон заметил, что Эггерт то и дело поглядывает в сторону коридора, покачал головой и тяжело вздохнул.

– Доктор, нет оснований полагать, что это котенок. Он по-прежнему в клетке – мечется туда-сюда. Конечно, суматоха его разбудила… Да господи! Говорю вам, он вне подозрений. В этой клетке четыре дюйма микростали, ее специально проектировали, чтобы удержать кого угодно, – и сейчас на двери ни царапины. Кент, даже у вас не хватит духу сказать, что его надо убить как подозреваемого, потому что у нас нет ни малейшей улики – если, конечно, тут не замешана какая-нибудь неведомая технология за гранью человеческого воображения…

– Напротив, – решительно возразил Смит, – все улики уже у нас. Вечером я включал телерентгеновский аппарат – как вы знаете, крыша клетки хорошо оснащена, – хотел сделать несколько снимков. Но они вышли нечитаемыми. А когда я нажал на кнопку, киса подпрыгнула, будто учуяв телерентгеновские лучи. Помните, что Гурли сказал? Кажется, наш зверь умеет принимать и испускать колебания любой длины. То, как он обезвредил ружье Кента, окончательно доказывает, что у него есть особые силы, позволяющие перераспределять энергию волн.

– Да за какие грехи он свалился на нашу голову?! – запричитал кто-то из ученых. – Если он контролирует эти силы и управляет любыми видами колебаний, ему ничего не стоит нас всех перебить!

– А это, – отрезал Мортон, – доказывает, что у него есть какая-то уязвимость, иначе он давно бы так и поступил.

Он подошел к пульту управления клеткой, как будто что-то задумав.

– Только не говорите, что вы откроете дверь! – Кент нервно сглотнул, хватаясь за ружье.

– Нет. Этот переключатель пускает