След костяных кораблей - Р. Дж. Баркер

вида. Скоро они увидели ветрошпиль, и почти одновременно Ветрогон довольно заворковал. Прежде Джорон слышал подобные звуки всего несколько раз и, пожалуй, никогда с тех пор, как появился Мадорра.

– Хороший Джорон Твайнер, – сказал Ветрогон. – Хорошо здесь быть. Хорошо.

– Ты слышишь песню, Ветрогон? – спросил Джорон, глядя на шпиль.

Он был огромным, почти прямым, ярко-белым и, если приглядеться, в одном месте слегка изгибался. Пока Джорон изучал ветрошпиль, Ветрогон начал напевать мелодию, которая окружила Джорона и стала его наполнять. Он ощутил тепло, почувствовал себя высоким и сильным, и ему захотелось об этом рассказать. Или ему все привиделось? Или в тот момент, когда он открыл рот, почва у него под ногами задрожала, а ветрошпиль начал слегка раскачиваться? Услышал ли он голос? Нет. Не человеческий, не слова, которыми его можно описать. Скорее, желание, стремление, отчаянное, одинокое и печальное желание. Позволь мне проснуться. Почувствовал ли он паразитический зуд тунира, ползущего по его коже? Ощутил ли тяжесть камня и земли над собой? И почти неуловимый шорох маленьких существ? Мечтал ли о свободе всем своим сердцем, хотел ли вырваться и выскочить, и…

– Ветрогон, остановись, – сказал Джорон, который обнаружил, что стоит на коленях возле ветрошпиля. Рядом находился Ветрогон, также опустившийся на колени, и еще он чувствовал Квелл у себя за спиной. Краем глаза видел Мадорру и понимал, что тот ужасно доволен. – Зубы Старухи, – сказал он, – я почти…

– Не делать, не делать, – сказал Ветрогон, и в его голосе прозвучал ужас. – Не Ветровидящий.

– Да, Ветровидящий! – заверещал Мадорра. – Да, Зовущий! Почти конец! Уже почти огонь и огонь!

– Нет, – сказал Ветрогон. – Не твое, отдай то, что не твое! – Он был охвачен яростью, и Джорон ожидал, что сейчас Ветрогон атакует Мадорру, но этого не произошло, он остался понуро стоять на коленях.

Джорон нащупал рукоять меча у себя на поясе.

– Мадорра что-то от тебя прячет, Ветрогон? У него есть то, что тебе нужно? Ты мой друг, и я такого не потерплю.

Когда Джорон смолк, Мадорра на него зашипел и расправил мощные крылья, появились боевые когти на ногах.

– Не вредить! – закричал Ветрогон, когда Джорон уже собрался обнажить меч. – Не вредить! – Джорон не сводил взгляда с Мадорры, и ему показалось, что в его единственном глазу появился триумф, когда Ветрогон встал между ним и лишенным ветра.

Джорон проклял тот день, когда они взяли безумное существо на борт, и у него возникло искушение вонзить в него меч в этом уединенном месте. Но Ветрогон был его другом, и он попросил его так не поступать, к тому же Джорон не понимал, как устроено сообщество ветрогонов. Поэтому решил выполнить его желание и убрал руку с рукояти меча.

– Ты хочешь остаться здесь на некоторое время, Ветрогон? – спросил Джорон.

– Да, да, – сказал Ветрогон и присел в углублении у основания шпиля.

Джорон и Квелл устроились на краю поляны, где пытались вырасти джион и вариск, но какая-то непонятная сила каменного хребта им мешала. Джорон сидел, наслаждаясь медленным вторжением ночи, а Ветрогон отдыхал внутри ветрошпиля, однако их удовольствие продлилось недолго. Джорон представил, как шевелится огромный зверь, заключенный внутри скалы, и от этой мысли его начал наполнять ужас. Он вспомнил, как пробирался через пещеры вместе с Нарзой, Тенью супруги корабля, и ощутил жуткое давление камня. Он попытался отбросить мысль о медленном течении времени, пока находился внутри острова, словно в склепе.

Сколько здесь находятся кейшаны? В течение времени, которое невозможно осмыслить; эти острова наверняка уже существовали, когда Хассит, Метатель-копья, убил богоптицу Скирит и положил начало борьбе, продолжавшейся до сих пор. Они являлись свидетелями того, как Дева, Мать и Старуха, которые наблюдали за архипелагом, получили в дар ветрогона. Застрять в одном месте так надолго – нет, даже мысль об этом показалась ему невыносимой.

Джорон сделал глубокий вдох и попытался отвлечься, размышляя о том, где могла сейчас находиться Нарза, она покинула корабль вскоре после того, как им пришлось оставить Миас. Она бесшумно исчезла в ночи, и всякий раз, когда «Дитя приливов» входил в гавань, Джорон надеялся, что Нарза появится с новостями о супруге корабля, но больше он ее не видел. Джорон не сомневался, что Нарза продолжала искать способ спасти Миас либо погибла во время одной из таких попыток.

– Говорящий-с-ветром проснулся, – сказала Квелл.

Джорон поднял голову и увидел, что Ветрогон выбрался из ветрошпиля и вокруг него мечется Мадорра.

– Нам пора спуститься в гавань, супруги кораблей уже собрались и ждут меня, – сказал Джорон, встал и отряхнул штаны и куртку от земли. – Нам пора уходить.

Они стали спускаться по достаточно крутому склону, и Джорону пришлось взять Квелл за руку, чтобы не потерять равновесия.

– Я могу стоять прямо на раскачивающейся палубе, Квелл, – сказал он, – но гравий и земля – это плохо для одноногого человека.

– Земля не наше место, хранитель палубы, – ответила она и подняла голову. – Похоже, не только мы так думаем.

В поле, которое ранее пропалывали женщины и мужчины, теперь образовалась группа, расположившаяся вокруг костра. Увидев Джорона, Квелл и двух ветрогонов, они встали и быстро вышли на тропу. Джорон насчитал восемь человек. Пять женщин и трое мужчин, женщина, преградившая им путь, была хорошо одета и носила шляпу. В темноте Джорон не смог понять, сколько хвостов у шляпы: один или два, однако не сомневался, что перед ними офицер.

– Пусть Старуха никогда не увидит тебя, супруга корабля, – сказал Джорон; если женщина не была супругой корабля, он сделал ей комплимент, в противном случае оказался прав.

– Старуха всегда за нами следит, пират, – сказала женщина, и вблизи он увидел, что она хранительница палубы, немолодая и покрытая шрамами – намного старше самого Джорона. Он сразу узнал этот тип: ей никогда не подняться выше звания хранительницы палубы, возможно, она не заслуживала и его, но он не сомневался, что она останется хранительницей палубы навсегда. В своем небольшом флоте Джорон встречал таких людей, полных горечи и гнева. Обычно они отличались невероятной жестокостью, часто выступали против старших офицеров, теряли звания и становились обычными детьми палубы на черных кораблях. Впрочем, довольно быстро они возвращали себе офицерское звание, после чего собирали вокруг себя такие же недовольные души, так скииры образуют стаи в поисках падали.

– Мое звание – хранитель палубы, – вежливо сказал Джорон. – И я буду благодарен, если вы будете использовать именно его.

– Так тебя называет Тендарн?

– Она называет меня мать корабля, но я считаю, что она слишком добра. – Он увидел, как его слова не понравились женщине, ей хотелось