Как становятся предателями - Изяслав Кацман

-Нет – арестант вновь оскалился во все имеющиеся зубы – Я должен был только собирать сведения о вашей стране. На Ирсе известно про вашу дружбу с тенхорабитами, а также, что здешние правители всерьёз озаботились просвещением подданных. Ну и то, что вы дважды смогли победить палеовийцев. Вот это всё и заинтересовало.

-Значит, ты не ирсиец?

-Нет. Но, если речь зайдёт о плате за мою жизнь, никто не будет делать различия между урождённым икарийцем и мною – заверяет меня шпион.

-И откуда ты родом?

-Это долгая история.

-Хорошо – говорю, немного подумав – Что потребовать от властей Ирса в качестве выкупа за тебя, мы обсудим с Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками.

-Насколько я могу судить по тому, что слышал об уважаемом Сонаваралинге-таки как до появления на Пеу, так и здесь, речь не пойдёт о золоте или иных ценящихся в Хшувумушще вещах? – улыбается арестант.

-Об этом позже – отвечаю задумчиво. И тут же спохватываюсь – Лимпор, как понимаю, не настоящее имя? И как же к тебе тогда обращаться?

-Лучше оставим моё нынешнее имя. Во избежание у вас проблем с палеовийцами.

-Ладно, это сущая мелочь – согласно пожимаю плечами. И повторяю заданный ранее вопрос – Давай лучше объясни, как я оказался в чьих-то кумирах.

-Для этого придётся пересказать, хотя бы вкратце, историю моей жизни.

-Если только вкратце – говорю – У меня сегодня есть немного времени.

-Хорошо – пожимает плечами шпион-разведчик….

Да, вопрос с национальностью моего собеседника, оказался непростым.

Его отец был из укрийско-туземных метисов с одного из Островов Пути. Именно такие полукровки и образовывали господствующую верхушку на родном острове Лимпора. Последние века два тот участок Северной Тропы находился в сфере влияния Укрии: фактории, колонии-полисы, зависимые или союзные княжества, правители и знать которых заключали браки с выходцами с востока. Лимпорова отчизна являлась формально суверенным государством – несколько десятков сельских общин, подчиняющихся правителю самого крупного портового поселения со смешанным населением из местных, укрийцев и полукровок. Причём папаша мог гордиться тем, что в его жилах аж семь восьмых крови «высшей расы». Ну а мать же была практически из чистокровных туземцев, пусть и относящихся к аналогу папуасских дареоев или палеовийских хультов. Хотя в тех краях чистота происхождения вещь весьма условная – при внимательном рассмотрении генеалогического древа какой-нибудь укриец в десятом или пятом поколении запросто среди прародителей найтись мог.

Отец принадлежал к аристократии среднего уровня – череда славных предков, восходящих к одному из «первой дюжины» (как именовали ближайших соратников укрийского основателя столицы княжества), взявшему в жёны дочь туземного вождя; периодические браки с выходцами из метрополии или более-менее чистокровными «белыми» из числа местных. Правда, в седьмом или шестом поколении родство со стоящими у истоков государства героями седых времён пошло по женской линии, потому семейство относилось ко второму эшелону благородных: вассальные обязательства по отношению к старшей ветви рода, полсотни семей свободных общинников в вассалах-«клиентах» (из таких и была родительница моего собеседника), поместье в дне пути от столицы, пара небольших деревень данников при нём.

В общем, брак выходил неравным, соответственно, и положение матушки Лимпора и его самого было незавидным: сын не то третьей жены, не то вообще наложницы. От двух первых супружниц, через коих закреплялись связи с семействами точно таких же благородных, папаша имел целый выводок законных наследников. Самое большее, что светило будущему шпиону – служить на подхвате у братьев по отцу.

Захват палеовийцами острова прошёл как-то мимо семилетнего Лимпора: панические пересказы обитательницами женской половины дома слухов об ужасных и непобедимых чужаках в железных кораблях; отец, пинками и криками погоняющий старших сыновей и слуг-рабов, чтобы быстрее вооружались и собирались на помощь князю; уходящий по пыльной дороге отряд домочадцев и ополченцев-крестьян во главе с хозяином; повисший над поместьем женский вой спустя три дня, когда с побережья вернулась жалкая кучка уцелевших в устроенной тюленеловами бойне.

Потом напряжённое ожидание жутких варваров, получивших заёмную силу от демонов с далёкого Запада…. И некоторое даже разочарование, когда страшные и ужасные палеовийцы, которыми пугали детей, оказались обыкновенными дядьками, цветом кожи мало отличающимися от населения острова. Подумаешь, вместо туник носят штаны и рубахи, так это ерунда – вон, вангры с Лодиса, по рассказам бывавших там, тоже так одеваются. Ну и вооружены не мечами, а плюющимися огнём жезлами.

В поместье разместился небольшой отряд чужеземцев во главе с дослужившимся до лейтенанта унтером из хультов. Его «ударной бригаде номер восемь» был поручен захват группы островов, в который входил и родной лимпоров. Больше пятнадцати лет он воевал за Палеове, пройдя с десяток кампаний, заработав кучу ранений, наград и офицерский чин. Пока, наконец, начальство не сочло, что крови во славу Союза и во благо Сильномогучих Мужей крестьянским сыном пролито достаточно. И из «ударников» перевело в «колониалы», попутно повысив в звании до капитана и наделив ставшим бесхозным имением. За компанию с офицером на заслуженный отдых отправили и пару десятков ветеранов его же роты, ставших костяком формирующегося полка колониальной пехоты.

Обо всех этих подробностях, впрочем, Лимпор узнал значительно позже. Пока же он только видел, что на мужской половине дома обосновался незнакомый дядька со своими людьми. В жизни большинства обитательниц женской половины особых изменений на первых порах не последовало: разве что распоряжались хозяйством теперь не старшие жёны пропавшего господина, низведённые до положения служанок, а сами чужаки, гонявшие обитателей виллы, не делая различия, между экс-хозяйками и прислугой.

Будущему агенту Заокраиного Запада, пожалуй, смена хозяина имения даже на пользу пошла: те из единокровных братьев от благородных мамаш, что раньше постоянно гнобили сына «худородной», теперь притихли и оставили его в покое; а ещё у тюленеловов были такие вкусные вещи как сладкие батончики и ещё болеесладкое тягучее молоко в огромных жестяных банках, которыми они иногда угощали детвору. Кроме того, иной раз, под настроение, позволяли поглядеть и даже потрогать бьющие огнём жезлы и прочие железки, коих у палеовийцев было предостаточно.

Причём к Лимпору новый хозяин, а вслед за ним и его бойцы, относился лучше, чем к прочим. Что и не удивительно, учитывая, что командир палеовийцев обратил внимание на мать будущего шпиона – со вполне наглядными последствиями в виде быстро растущего живота.