Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

мешки, желая поглядеть, что там внутри, как на поляну выехала часть стражников, посланных на поимку воров. Само собой, Гзайлуна приняли за одного из членов шайки, ему связали руки и, осыпая бранью, препроводили в багдадскую тюрьму.

И вот дурак, как один из грабителей, оказывается в руках тюремщика и слышит, что скоро доставят и остальных разбойников.

«Пойти на юг и превратиться в вора! — думал Гзайлун. — Значит, что бы мне ни говорили, Аллах где-то в другом месте. Однако я недолго оставался ослом, быком и гулем, недолго буду и вором».

Пока он размышлял, его сосед по камере, задержанный не в силу злосчастья, а за преступление, очень заинтересовался Гзайлуном. То был Фетах, вор знаменитый и опасный, которого взяли накануне с поличным за крупную кражу.

Фетаха уже давно осудили: его брали много раз, но плуту всегда удавалось сбежать из-под стражи. Когда привели Гзайлуна, вор обдумывал новый план побега.

Фетах рассмотрел своего товарища по несчастью при тусклом свете лампы, а потом начал расспрашивать. Гзайлуну нужен был только повод, чтобы поговорить, и он выложил без утайки, как пошел на юг, как просил Аллаха о том, чтобы перемениться и чтобы жена не могла ни бить его, ни держать взаперти, и как внезапно превратился в вора.

Фетах сразу сообразил, что может воспользоваться первым же сделанным им открытием: он увидел, что сосед его — дурак и обвести его вокруг пальца будет проще простого. Через час злодей уже хорошо понял, что представляет собой Гзайлун, узнал, что и когда в жизни тот делал и думал и какую власть над ним имеет желание перемениться. И вор решил, что сбежит, всего лишь изменив внешность.

Перед последней кражей Фетах постарался сделать себя неузнаваемым на тот случай, если его застанут на месте преступления. Он выкрасил в черный цвет свои светлые волосы и бороду, а также пририсовал себе густые брови. Кожу он тоже не пощадил и сейчас походил скорее на негра, чем на араба. Гзайлун оказался таким же светловолосым и краснощеким, каким Фетах был от природы. Оставалось лишь умыться как следует, перекрасить Гзайлуна и поменяться с ним одеждой. Превращение не составит труда — так задумал вор.

— Брат мой, — сказал он Гзайлуну, — ты напрасно искал Аллаха на юге. Аллах повсюду. По моему разумению, если я захочу поменяться с тобою, а ты — со мною, и мы вдвоем помолимся прямо здесь, наше желание исполнится безо всяких хлопот. Ты больше не будешь собой, ты будешь мной. Посмотрим тогда, примут ли тебя за вора и посмеет ли твоя жена поднять на тебя руку.

— Ты черен, — отвечал Гзайлун, — почти так же, как я, когда превратился в посудомойщика. И жена меня тогда всё одно поколотила.

— Так этот цвет тебе не нравится?

— Не нравится.

— Нет ничего проще, можно выбрать другой, надо только помолиться. Давай повернемся спиной друг к другу. Ты молись Аллаху, обратившись на юг, а я — лицом на север, так Ему от нас не уйти. Давай тихонько попросим о том, чтобы нам перемениться. Я скажу тебе, когда дело пойдет на лад.

Гзайлун охотно послушался и повернулся спиной к Фетаху, а тот смочил платок в кувшине с водой и быстро смыл черную краску с волос, бороды и лица. Потом он закоптил над лампой оловянную плошку, в которой ему приносили еду, и вымазал в черной копоти свои ладони. После этого обернулся к Гзайлуну.

— Взгляни на меня, — сказал он. — Я уже изменился?

Дурак пришел в восторг, потому что хитрый Фетах был хорош собой.

— О, неужели мне тоже удастся так перемениться?

— Да, — заверил его вор, — если ты позволишь нарисовать мои черты на твоем лице.

Гзайлун согласился, и в мгновенье ока Фетах вычернил ему лицо.

— Это еще не всё. Теперь нам надо поменяться одеждой. Смотри, моя совсем новая.

И вот Гзайлун преобразился.

— Теперь увидишь, — продолжил Фетах, желая убедить дурака, что тот не останется внакладе, — как все тебя будут слушаться. Слышишь? Уже двери открывают, тюремщик идет, дай ему эту монету и потребуй строгим голосом, чтобы тебе принесли на ужин плов и плечо барашка.

Гзайлун, который привык делать всё, что ему велят, отдал деньги, даже не взглянув на них, и приказал принести поесть. Тюремщик приблизился к лампе и рассмотрел монету. Увидев, что она золотая, он почтительно поклонился Гзайлуну и поспешил исполнить поручение.

Пока дурак радовался тому, что переменился и стал внушать уважение, а Фетах лелеял надежду на побег, решалась судьба обоих заключенных. Халиф, узнав, что знаменитый преступник попался, приказал вывести его за стены города и покарать в соответствии с приговором.

Кроме того, удалось схватить часть разбойников, в шайку которых случайно затесался Гзайлун. Их спросили, кто тот человек, которого обнаружили на поляне, и все как один заявили, что это какой-то недотепа, над которым потешались, заставляя дрожать от страха. В конце концов судьи решили, что беднягу можно отпустить.

Один из кади явился в тюрьму и приказал привести взятого в лесу дурака. Тюремщик вошел в камеру и хлопнул Фетаха по плечу.

— Шевелись, дурак, пора платить по счетам, — сказал он и увел вора.

— Иди домой, бедолага, — велел Фетаху судья, — и постарайся в будущем вести себя умнее. А теперь, — обратился он к тюремщику, — приведи Фетаха.

Тюремщик пришел к Гзайлуну.

— Господин мой, нет времени доедать плечо барашка, тебя спрашивает кади. Я не возвращаю тебе сдачу, потому как она тебе всё равно не понадобится. И если у тебя есть еще такие же монеты, отдай их мне: дело твое будет недолгим, и скоро ты уже ни в чем не будешь нуждаться.

Гзайлун слушал. Он был уверен, что совершенно переменился, видел, что с его соседом обращались как с дураком, а с ним ведут себя иначе. Кроме того, насколько он уразумел, его уверяли, что скоро он ни в чем не будет испытывать недостатка. При всем том Гзайлун не сдвинулся с места.

— Идем же! — поторопил его тюремщик. — Не вынуждай тащить тебя силой, поверь мне, лучше пойти по доброй воле.

— Я никого не хочу утруждать, я уже иду, — отвечал Гзайлун.

— Следуй за мной.

Дурак пошел, словно послушный ребенок, и вскоре предстал перед судьей.

— Фетах, слушай, — сказал судья. — Сейчас тебе зачитают приговор.

Судебный писарь