Ночная игра - Шеррилин Кеньон

– Потому что ты – человек, и если мы не завершим ритуал, ты умрешь меньше, чем через сто лет, а я буду жить еще лет четыреста-пятьсот, пока не умру от старости.

Брайд была совершенно ошеломлена, вспомнив слова Брайани. В тот раз она приписала их или своему безумию, или безумию Брайани.

– Тебе действительно четыреста лет?

– Четыреста шестьдесят, если быть точным.

Она медленно вдохнула, успокаиваясь. Милостивый боже, каково это – жить так долго? Как много мог бы увидеть человек за все это время?

Это ошеломляло.

Но следом пришло пугающее осознание. То, которое заставило ее сердце сжаться от опустошающего панического ужаса и скорби.

–Я намного переживу всех, – прошептала она. – Табиту, моего брата и сестру, моих кузенов. Все умрут прежде, чем я даже постарею?

Он сделал длинный вдох и кивнул.

– Это нелегко, но у тебя буду я, моя семья и друзья. – Его лицо просветлело, как будто он вдруг вспомнил что-то. – Саншайн Раннивульф. Ты знаешь ее, она бессмертна.

Брайд была в шоке. Она знакома с Саншайн многие годы.

– Саншайн бессмертна?

– Да.

– Да брось ты! С каких пор?

– Всегда была. Они оба, она и ее муж.

Вау! Кто знал, что женщина, продававшая Брайд картины, которые та повесила в своем магазине и маленькой квартирке, бессмертна?

При этой мысли она замерла. Постойте … это несправедливо!

– Почему мы не можем быть бессмертными?

Вэйн бесстрастно пожал плечами.

– Потому, что мой народ не бессмертен. У нас длинная жизнь, но у нее есть конец. – Его хватка на ее руках усилилась. – Хотя, имеются некие отрицательные моменты. Если ты решишь связать себя со мной, я должен буду взять твою кровь, а ты должна будешь взять мою. Обмен кровью – единственный способ сделать это. А во-вторых, если один из нас умрет, тогда умрем мы оба.

Она побледнела. Это ужасно.

Хотя, опять же, по сравнению с другими вещами в мире Вэйна, данная проблема, возможно, являлась одной из наиболее незначительных.

– Но ты не обязана делать это, – поспешил уверить ее Вэйн. – Оба решения должна принять только ты.

Она тяжело вздохнула, обдумывая все сказанное им. Вэйн просил ее сделать чертовски трудный выбор, поднимающий клятву «пока смерть не разлучит нас» на совершенно новый уровень.

Но, посмотрев на него, все еще стоявшего перед ней на коленях, она задумалась о том, могла ли быть плохой жизнь с этим мужчиной. Он был внимательным и щедрым. Такая редкость в ее мире.

Это стоило двухнедельной попытки, во всяком случае.

– О-кей, – медленно произнесла она. – Теперь мои условия. Если мы поженимся, я хочу человеческую свадьбу. Мои родители не поймут чего-то меньшего, и я не уверена, хочу ли рассказать им обо всем.

– Хорошо.

– Это означает, что тебе будет необходимо познакомиться с моими родителями, Вэйн.

– О-кей, они не могут быть такими ужасными, как мои.

– Ну, как правило, они не одержимы мыслью об убийстве, но они всегда защищают меня.

– Я уже люблю их.

Она нервно рассмеялась в ответ на его легкую, игривую усмешку.

– Знаешь, я всегда представляла себе, что познакомлюсь с парнем, буду встречаться с ним год или два, а потом в каком-нибудь романтическом месте он на коленях попросит меня выйти за него замуж. Я никогда не помышляла, что это будет моей обязанностью. – Она поиграла с прядью его волос. – Полагаю, жизнь – не всегда то, что мы желаем, не так ли?

От ее слов у Вэйна сжалось внутри. Он не хотел так сильно менять ее жизнь. Он только хотел на миг прикоснуться к ней.

Почувствовать ее прикосновение.

Может быть, это было жестоко, и все же его сердце не желало прощаться. Оно всего лишь желало ее.

И животное и человек в нем не жаждали ничего больше, кроме как находиться рядом с этой женщиной.

– Я сделаю все, чтобы сделать тебя счастливой, Брайд.

Рука Брайд в его волосах сжалась. В это мгновение она почувствовала, что возможно действительно любила этого мужчину. Во всяком случае, она поняла, что могла бы полюбить.

Но она уже обжигалась, и не знала Вэйна достаточно хорошо. И у нее имелось в запасе только две недели, чтобы узнать его. Все, что ей пока было известно, внушало страх… и приводило в восхищение.

Тем не менее, она надеялась, что он не будет лгать ей или вводить в заблуждение. Если он показал ей настоящего Вэйна, и тот человек-волк был честен – она могла бы принять его.

Ее худшим опасением было то, что когда по прошествии этих двух недель она соединится с ним, он превратиться в жестокого, сумасшедшего зверя, о котором предупреждала его мать.

Что тогда ей делать?

В начале их отношений Тэйлор тоже был замечательным. Он даже купил ей шоколад на их первый День Святого Валентина.

Со временем он стал настоящей задницей. Что, если и с Вэйном случится то же самое?

А четыреста лет… слишком долго, чтобы провести с кем-то столько времени.

Нет, если ты кого-то любишь.

Возможно, это правда.

Самое малое, она могла бы попытаться. И надеяться.

– Ну и куда мы направимся отсюда? – спросила она его.

– Я должен найти какое-то место, где ты находилась бы в безопасности, если мне придется покинуть тебя.

– А мой магазин?

– Я поставлю кого-нибудь управлять им вместо тебя.

Это звучало как-то уж слишком легко.

– Я попрошу Ашерона еще об одной услуге. Есть люди, помогающие Темным Охотникам. Они управляют огромным количеством фирм здесь, в Новом Орлеане, и я уверен, что они могут прислать одного из них в твой магазин. Самое большое преимущество в том, что если однажды появится кто-то из моего народа, они будут знать, как с ними справиться.

– Тогда, хорошо. Давай будем считать, что с этого момента мы помолвлены и посмотрим, куда нас это приведет.

Вэйн встал и обнял ее.

Брайд находилась в нерешительности. Прежде она никогда не боялась будущего, но теперь она чувствовала страх.

Глубоко вздохнув для храбрости, она дала ему свою руку и позволила подтолкнуть ее к двери.

Она ожидала, что он поведет ее в кухню. Вместо этого, он перенес ее в детскую.

– Знаешь, – сказала она, чувствуя головокружение от их «путешествия». – Ногами тоже хорошо.

Вэйн засмеялся.

– Ты говорила, что хочешь, чтобы я был сам собой. Я предпочитаю мгновенные перемещения. Это намного быстрее.

Эш сидел в старинном деревянном кресле, качая ребенка, который лежал на его коленях и с любопытством наблюдал за ними. Между ногами он держал полупустую бутылочку молока, а малышка посасывала свой крохотный кулачок, укрывшись в его объятиях. Было в этой картине что-то столь несовместимое, что Брайд не могла отвести глаза.