В гнезде Орла - Николай Никишин

белых халатах. По обе стороны от пункта управления, в углах, были расставлены многочисленные лабораторные столы, заставленные всевозможными приборами, колбами и пробирками. На полках ровными рядами выстроились сотни герметичных контейнеров с биологическими образцами. Откуда-то сверху доносился мерный гул работающих систем вентиляции и фильтрации.

В дальнем углу зала Анна заметила застекленные камеры с многослойными бронированными стенами, из-под пола к которым тянулись зелёные трубки причудливой формы

— Доброго дня, мой фюрер! — поприветствовал пожилой учёный Юргена. — Мы вас сегодня не ждали.

— Я ненадолго. Хотел показать моим новым друзьям нашу с вами работу.

— Вы как раз вовремя. Через несколько минут мы запланировали очередной тест.

Юрген махнул Анне с Максимом, и они прошли к камерам. Учёные вернулись к своей работе, совершенно не обращая на пару никакого внимания.

— Вот вам по-настоящему «оружие возмездия», — Юрген провёл Анну и Максима к десяткам герметичных камер, на полу которых лежали полуразложившиеся скелеты. — Работу над данным проектом мы возобновили недавно. В первую очередь её труды должны были быть направлены на подавление японской агрессии, но теперь она будет использована против моих бывших коллег. — он без какого-либо сожаления улыбнулся. — Ханс, подойдите к нам.

К ним подошёл с безупречной осанкой Ханс Кромвель — ведущий учёный Юргена. Его черты лица были холодны и бесстрастны, словно высечены из камня. Глубоко посаженные водянисто-голубые глаза смотрели изучающе и пронзительно. Седые волосы тщательно зачесаны назад, открывая высокий лоб с залысинами. В уголках губ застыла горделивая ухмылка человека, убежденного в своем интеллектуальном превосходстве. Его руки были покрыты мелкими шрамами и ожогами — немыми свидетелями опасной работы с биологическими реагентами и ядами.

— Расскажите нашим гостям о разработке, — попросил Юрген.

— Сегодняшнее кодовое название «Фау 7» является биохимическим оружие. В его создании был использован синтез сероводорода, двуокись хлора и органических веществ способным влиять на живые организмы. В его создании был использован синтез сероводорода, двуокись хлора и органических веществ. Правда, первые испытание проведённые в сорок четвёртом году на Восточном фронте, показали крайнюю нестабильность вещества, его было трудно сдерживать, а при распылении действие было слишком долгим. — Ханс подошёл по ближе к камере. — Поэтому газ пришлось отправить на доработку. Она с перерывами продолжалась вплоть до смерти Генриха Гиммлера, после чего все разработки были свёрнуты. Но недавно мы вернулись к работе, и нам удалось создать способ стабилизации летучих смесей. Если после первых испытаний проходило через пять-шесть суток, то после моей работы распыление проходит за двенадцать часов. Давайте посмотрим на него по ближе.

Кромвель отдал короткий отрывистый приказ своим ассистентам. Один из молодых парней, в белом костюме принёс колбу и вручил её учёному. Анна и Максим увидели жидкость бледного коричневого цвета.

— При распылении в атмосферу при помощи термитного детонатора вещество превращается в смертоносный газ. — озвучил Ханс, после чего открыл специальный резервуар и влил всё содержимое колбы туда. — У нас как раз сейчас должны начаться очередные испытания. Ведите подопытного!

Ассистенты засуетились и по рации отдали команду. В дальнем углу камеры открылась дверь, и двое сотрудников лаборатории в белых комбинезонах с замкнутой системой дыхания внесли еле живое, худое тело мужчины, бросили его на пол и поспешили уйти.

Кромвель довольно улыбнулся и отошёл к пульту управления. Он хотел продемонстрировать всё сам. Пока он работал за монитором, в его движениях проскальзывала нервозность и подозрительность — результат многих лет работы в атмосфере секретности и страха перед возможным провалом. Сегодня к ним ещё пришёл сам Юрген, да ещё привёл гостей. Всё нужно сделать в лучшем виде.

Жидкость в трубках забурлила, пошла химическая реакция, газ начал распыляться и проникать в камеру. Мужчина тем временем поднялся на колени, но только он успел понять, что происходит, как первый вдох начал повреждать слизистую лёгких, вещество стало попадать в кровеносную систему, кровь начала сворачиваться. Подопытного начала рефлекторно рвать, его глаза заплыли белей пеленой, газ разъедал белки, он начал судорожно метаться по камере и биться об стены. Его тело начало покрываться мелкими волдырями белого цвета, кожа начала отслаиваться.

Анна и Максим с ужасом наблюдали за происходящим. От страха девушка взяла парня за руку и крепко сжала его ладонь.

— При большом количестве вдыхаемого газа смерть наступает в течение пяти минут. При небольшом количестве человек может остаться в живых, однако воздействие газа в любом случае приведут к неисправимым последствиям для организма, — рассказал Кромвель, глядя, как испытуемый в страшных муках доживает последние минуты жизни.

Учёный был полностью поглощён работой, в нём не было никакого сострадания. Угрызение совести не должны отвлекать. Для него любая жертва оправдана ради достижения поставленной цели.

Испытуемый издал последний вдох и повалился на холодный пол камеры.

— Кто этот человек? — спросил Максим.

— Американский шпион. Поймали его не так давно. Он сливал янкам информацию о нашей разработке. Мы так и не смогли выяснить, кто за ним стоит, — ответил Юрген. — Думаю, на сегодня достаточно шоу. Вы столько интересного сегодня узнали.

Он махнул рукой и, не прощаясь со своими учёными, поспешил выйти из лаборатории. Анна и Максим, взглянув напоследок на бездыханное тело, поспешили за ним. Они поднялись на лифте обратно наверх. Рейхсфюрер их напугал. Юрген не просто безумец, он безумец с опасным оружием.

Пара села в машину.

— Я вас покину. Мне нужно ещё поговорить с моими людьми. Водитель отвезёт вас в отель. Завтра в двенадцать жду вас у себя. Будем делать вид, что работаем. — Юрген рассмеялся и закрыл дверь мерседеса.

Машина отъехала от пристройки, и Юрген направился обратно в лабораторию. Он ничего не подозревал, но