Рифтеры - Питер Уоттс

– Нет. Люди прекращают расти, когда достигают взрослого состояния. Как и большинство позвоночных. С другой стороны, рыбы растут всю свою жизнь. А глубоководные рыбы… они вообще ничего не делают, только растут, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Джоэл вскидывает брови в недоумении.

Джарвис, словно сдаваясь, поднимает руки:

– Знаю, знаю. Твой мизинец больше чуть ли не любой глубоководной рыбы. По крайней мере, обычной. Но это всего лишь означает, что у них мало топлива. Когда они наполняют бак, то, поверь мне, всю энергию пускают в рост. А зачем тратить калории и плавать туда‑сюда, когда все равно ничего не видно? В темной окружающей среде хищникам гораздо разумнее просто сидеть и ждать. А если вырастешь достаточно большим, то, возможно, станешь не по зубам другим местным обитателям, понимаешь?

– Ммм.

– Естественно, вся наша теория базируется на парочке образцов, которых вытянули без всякой защиты от изменений температуры и давления, – фыркает Джарвис. – Могли их с тем же успехом в бумажном пакетике послать. Но в этот раз мы все сделаем правильно… Эй, а это не свет я там внизу вижу?

Под скафом, на дне, размазанным пятном разливается смутное желтое сияние. Джоэл вызывает топографический дисплей. «Биб», геотермальная установка, расположенная непосредственно в зоне рифта, издает устойчивое зеленое эхо на все 340 градусов. И слева от нее, примерно в ста метрах от самого восточного генератора, что‑то испускает неповторимый акустический сигнал с четырехсекундным интервалом.

Джоэл задает команду горизонтальному рулю. Челнок вырывается из траектории спирального спуска и отходит к северо‑востоку. Станция «Биб», так и оставшаяся ярким пятном, затухает позади.

В прожекторах батискафа неожиданно появляется океанское дно: костяно‑серая липкая грязь проносится мимо, периодически попадаются скальные поверхности, огромные расплющенные пастилки лавы и пемзы. В кокпите сверкающая точка света медленно приближается к центру топографического дисплея.

Сверху на них что‑то нападает; глухой влажный звук от столкновения эхом проносится по корпусу. Джоэл смотрит сквозь верхний иллюминатор, но ничего не видит. Еще несколько нерешительных ударов. Скаф неумолимо, с шумом движется вперед.

– Вон там.

Оно выглядит как спасательная капсула, почти два метра в длину. На панели, расположившейся на закругленном конце, подмигивают датчики. Канистра покоится на ковре из огромных червей с трубчатыми домиками, чьи легкие короны полностью раскрыты, фильтры кормят хозяина. Джоэл думает о малыше Моисее, который лежит в своей корзине на куче мутировавших камышей.

– Подожди минуту, – говорит Джарвис. – Выруби свет.

– Зачем?

– Он же тебе не нужен, так?

– В общем, нет. Я могу идти по приборам, если захочу. Но почему…

– Просто выключи, хорошо? – Джарвис, болтавший всю дорогу, неожиданно становится страшно деловитым.

Тьма заливает кокпит, чуть отступая перед сиянием датчиков. Джоэл хватает фоновизор с крючка слева. Дно снова появляется перед ним благодаря находящимся внизу корпуса фотоусилителям, в сине‑черной гамме.

Джоэл останавливает скаф прямо над канистрой, слушает, как лязгают и трещат захваты, спускающиеся под палубой; металлические когти синевато‑серого цвета появляются в поле его зрения.

– Опрыскай ее, прежде чем брать, – говорит Джарвис.

Джоэл, не глядя, набирает контрольные коды. В фоновизорах он видит, как из баллона Джарвиса вытягивается рыльце, тощей коброй зафиксировавшись на цели.

– Давай.

Форсунка эякулирует серо‑голубой жижей, разбрызгивает ее по всей канистре, захватывая бентос по обе стороны. Черви тут же заползают обратно в свои трубки и закрывают двери; весь лес метелочек исчезает в одно мгновение, оставив после себя только кучу запечатанных домиков.

Рыльце плюется ядом.

Одна из трубок неуверенно открывается. Что‑то темное и жилистое вырывается оттуда, извиваясь. Серый завиток обволакивает его; оно безжизненно оседает, свешиваясь через порог собственной норы. Начинают открываться другие домики. Беспозвоночные трупы вываливаются всем напоказ.

– А что это за вещество? – шепчет Джоэл.

– Цианид. Ротенон. Еще какие‑то вещества. Тот еще коктейль.

Рыльце еще какое‑то время извергает отраву, а потом иссыхает. Кита на автомате втягивает его внутрь.

– Ладно, – командует Джарвис. – Хватай канистру и отправляемся домой.

Джоэл не двигается.

– Эй, – окликает его физиолог.

Пилот встряхивает головой, начинает возиться с машиной. Скаф протягивает руки в металлическом объятии, вытягивает двухметровый гроб со дна. Джоэл срывает с головы фоновизор и берет управление на себя. Они начинают подниматься.

– Это была основательная зачистка, – замечает он спустя некоторое время.

– Да. Образец нам немало стоил. И не очень хочется его чем‑то заразить или испортить.

– Понятно.

– Можешь включить свет, – говорит Джарвис. – Когда мы будем на поверхности?

Джоэл врубает прожекторы:

– Двадцать минут. Полчаса.

– Надеюсь, пилот подъемника не слишком заскучал, – физиолог снова дружелюбен и болтлив.

– А там нет пилота. Только умный гель.

– Серьезно? Лучше бы ты мне этого не говорил, – хмурится Джарвис. – Страшноватые штуки эти гели. Ты знаешь, что один из них задушил кучу народа в Лондоне пару лет назад?

Кита уже хочет сказать, что знает, но у пассажира опять приступ болтливости:

– Нет, серьезно. Он там управлял системой подземки – никаких нареканий, идеальный работник, а потом однажды эта штука просто забыла запустить вентиляторы, когда было надо. Поезд заезжает на пятнадцать метров под землю, пассажиры выходят, воздуха нет, бум!

Джоэл уже слышал эту историю. Коронная фраза как‑то связана со сломанными часами, если он все помнит точно.

– Эти штуки вроде как учатся на собственном опыте, правильно? – продолжает Джарвис. – Ну и все думали, что зельц научился запускать вентиляторы по какому‑то очевидному признаку. Жару тела, движению, уровню углекислого газа, ну ты понимаешь. В результате выяснилось, что эта хрень просто смотрела за часами на стене. Прибытие поезда совпадало с предсказуемым набором паттернов на цифровом дисплее, поэтому она включала вертушки, когда видела один из них.

– Ага. Точно, – Джоэл качает головой. – А какие‑то вандалы часы разбили. Или что‑то вроде того.

– Эй, так ты знаешь эту историю?

– Джарвис, этой истории уже лет десять. Это было, когда эти штуки только ставили. Гели уже до молекулы перебрали с тех пор.

– Да ну? И с чего ты так уверен?

– Потому что зельц управляет подъемником уже большую часть года, и у него была куча возможностей серьезно облажаться. Но он не облажался.