Рифтеры - Питер Уоттс

О. Я выяснил, кто такой Арчи Зубастый. И не в личных делах рифтеров. В библиотеке. Architeuthis[34] гигантский кальмар.

А я‑то думал, она шутит.

КАМЫШИ

В такие времена кажется, что мир был черным всегда.

Это, конечно, не так. Джоэл Кита замечает оттенок рассеянного голубого цвета в верхнем иллюминаторе буквально десять минут назад, перед тем как они проваливаются сквозь глубинный рассеивающий слой; ему говорили, что теперь тот изрядно истончал, но все равно впечатлял. Светящиеся сифонофоры и рыбы‑фонари, да и не только они. Все равно красиво.

Но он остался в тысяче метров над головой. Тут же нет ничего, кроме тонкой вертикальной черты кабеля от передатчика «Биб». Скаф с легкой руки Джоэла лениво вертится, носовые струи рассекают воду уходящим вниз штопором. Линия передатчика появляется перед главным иллюминатором примерно каждые тридцать секунд, отсчитывая время. Яркая и прямая в непроглядной тьме.

А кроме нее, ничего. Чернота.

Маленький монстр стукается о борт. Игольчатые зубы такие длинные, что пасть не закрывается, тело, как у угря, усеянное светящимися фотофорами, – пятнадцать, двадцать сантиметров максимум. Он настолько маленький, что даже не издает звука при ударе, а потом исчезает, по спирали уходя вверх.

– Рыба‑гадюка, – говорит Джарвис.

Джоэл оглядывается на пассажира, сгорбившегося рядом с ним, чтобы насладиться тем, что в шутку можно было назвать «видом». Джарвис работает каким‑то там клеточным физиологом в университете Вашингтона/Рэнд, и здесь он, чтобы забрать таинственный пакет в обыкновенной коричневой бумаге.

– Много таких видел? – спрашивает он.

Джоэл отрицательно качает головой:

– Не так глубоко. Это довольно необычно.

– Ну, вся эта территория необычная. Вот почему я здесь.

Кита проверяет тактические данные, подправляет транцевую плиту.

– Рыбы‑гадюки не должны вырастать больше той, которую ты только что видел, – замечает Джарвис. – Но где‑то в 1930‑х годах парень по фамилии Биб, в его честь назвали эту станцию… В общем, он клялся, что видел одну длиной больше двух метров.

Джоэл недоверчиво мычит:

– Не знал, что тогда люди спускались на такую глубину.

– Ну да, они только начали. И все думали, что глубоководные рыбы – это вот такие крохотные карлики, поскольку ничего другого в сети не попадалось. Но потом Биб видит огромную распоротую рыбу‑гадюку, и люди начинают думать: эй, а может, мы ловим маленьких только потому, что большие обгоняют траулеры? Может, глубокий океан на самом деле кишит гигантскими монстрами?

– Не кишит, – отвечает Джоэл. – По крайней мере, я их не видел.

– Да, так думает большинство людей. Время от времени на берег выбрасывает что‑нибудь очень странное. Ну и, разумеется, есть Мегарот. И совершенно заурядный гигантский кальмар.

– Они так глубоко не заходят. Могу поспорить, что и остальные гиганты тоже. Еды мало.

– Если не считать источников.

– Если не считать источников.

– На самом деле, – поправляет его Джарвис, – если не считать вот этого источника.

Линия передатчика проносится мимо молчаливым метрономом.

– Ага, – через какое‑то время говорит Джоэл. – А почему так?

– Мы до сих пор не уверены. И работаем над проблемой. Я именно ею сейчас и занимаюсь. Собираюсь упаковать одного из этих чешуйчатых монстров.

– Ты шутишь. Как? Забьем до смерти скафом?

– На самом деле его уже упаковали. Рифтеры постарались пару дней назад. Нам всего лишь надо его подобрать.

– Да я бы и сам мог справиться. Ты тут зачем?

– Надо проверить, все ли правильно они сделали. Как‑то не хочется, чтобы канистра взорвалась на поверхности.

– А что за дополнительный баллон ты привязал к скафу? Который с наклейками «Биологически опасно» по всему корпусу?

– А, этот, – говорит Джарвис. – Чтобы стерилизовать образец.

– Ну‑ну. – Джоэл пробегает глазами по панелям управления. – А у тебя на суше, наверное, немало веса.

– Это почему?

– Я совершил множество рейсов к Чэннеру. Фармацевтические погружения, доставка припасов на «Биб», экотуризм. Недавно доставил на станцию какого‑то корпа, он сказал, что останется там на месяц или около того. Три дня назад Энергосеть звонит мне и говорит, что его надо забрать. Я в спешке собираюсь, а мне и говорят, что рейс отменен. Без всяких объяснений.

– Довольно странно, – замечает ученый.

– Ты первый, кого я отвожу на Чэннер за последние три недели. Причем это не только у меня, но вообще у всех, насколько я знаю. Так что веса у тебя на суше достаточно.

– Нет, на самом деле. – Физиолог пожимает плечами в полумраке. – Я – всего лишь научный сотрудник. Еду, куда отправят, так же, как и ты. Сегодня мне приказали нырнуть на дно и забрать контейнер с рыбой.

Джоэл смотрит на него.

– Ты спрашивал, почему они такие большие, – говорит Джарвис, резко сменяя тему. – Мы думаем, это какая‑то эндосимбиотическая инфекция.

– Да ну.

– Скажем, для некоторых микробов проще жить внутри рыбы, чем снаружи, в океане. Осмотический стресс меньше. И когда они внутри, то качают больше АТФ, чем это нужно носителю.

– АТФ, – произносит Джоэл.

– Высокоэнергетическое фосфатное соединение. Клеточная батарейка. В общем, они выбрасывают эту дополнительную АТФ, и рыба‑носитель может использовать ее в качестве энергии для дополнительного роста. Вполне возможно, что на источнике Чэннера есть какой‑то уникальный паразит, который поражает костистых рыб и дает им такой серьезный рывок в росте.

– Как‑то жутковато.

– На самом деле такое происходит постоянно. Каждая из твоих клеток, к примеру, это колония. Ну ты понимаешь, ядро, митохондрии, хлоропласты, если ты – растение…

– Я – не растение.

Лица богатеньких туристов проносятся в памяти Джоэла.

«А вот о некоторых людях так не скажешь».

– …все они были свободно живущими микробами, развивающимися самостоятельно. Пару миллиардов лет назад их что‑то съело, но переварить толком не сумело, и потому они продолжают жить внутри цитоплазмы. По ходу дела они заключили договор с клеткой‑носителем, взяли на себя уборку по дому и все такое, оплачивая ренту. И вуаля: твоя современная эукариотическая клетка.

– Так, а что случится, если этот паразит Чэннера проникнет в человека? Мы все вырастем под три метра?

Вежливый смешок.

– Нет. Люди прекращают расти, когда достигают взрослого состояния. Как и большинство позвоночных. С другой стороны, рыбы растут всю свою жизнь. А глубоководные рыбы… они вообще ничего не делают, только растут, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Джоэл вскидывает брови в недоумении.