Разочарованные - Мари Варей

– Не совсем, помнишь те цифры на обороте фотографии с Сарой?

– Да, «13–28». Мы так пока и не нашли им объяснения.

– Это время: тринадцать часов и двадцать восемь минут – столько потребовалось Саре, чтобы переплыть Ла-Манш. Цифры на снимке написала именно Анжелика, я знаю ее почерк. И только один человек мог сообщить ей эту информацию – сама Сара.

На какое-то мгновение Лилу задумалась.

– Допустим… А как ты думаешь, Моргана и Жасмин тоже об этом знают?

– Возможно. В любом случае это их тайна, их решение, и не нам предавать огласке правду.

– А как же Эрик Шевалье? Пусть даже он самый последний выродок, тебя не смущает, что он находится в тюрьме за убийство, которого не совершал?

Фанни стиснула зубы, в ее карих глазах блеснула ярость.

– Эрик отсидел двадцать лет – срок, который он получил бы за то зло, что причинил девочкам. И лично я согласна с Жасмин.

– Из этого я делаю вывод, что сенсационную статью ты писать не собираешься?

– Вряд ли.

– И повышения не получишь?

– Честно говоря, судя по последнему письму Катрин, меня ждет скорее понижение, а то и вовсе увольнение.

– Вот черт!

– Такова жизнь, – философски ответила Фанни и снова включила зажигание, – а в жизни надо уметь делать выбор.

Лилу засмеялась, и Фанни вскинула брови.

– Тебе весело от того, что я пускаю под откос свою карьеру?

– Нет, я горжусь тобой. Знаешь, а ведь учитывая, что мы сохраним эту тайну и защитим Сару, мы тоже немножко Разочарованные.

Фанни бросила последний взгляд на темно-синее море, удаляющееся в зеркале заднего вида.

– И правда, можно сказать, что теперь мы стали частью Разочарованных. Что ж, поехали домой.

Нынешнее время. Сара

Я открыла глаза. Между потерей сознания и пробуждением – секунда, щелчок пальцев и тысяча воспоминаний. Но я в каком-то другом месте. Над моей головой по-прежнему больничные неоновые лампы. С невероятными усилиями кладу руки на живот. Ничего. Повязка. Пусто. Немыслимая боль. Надо мной склоняются двое. Словно в тумане. Мне что-то говорят. Я ничего не понимаю. Все неважно.

И тут мой голос – сиплый, какой-то непривычный:

– Is my baby OK?[23]

Трижды.

Я трижды спрашиваю, все ли с тобой хорошо, мне что-то трижды отвечают, но я ничего не понимаю. Слишком долго. Слишком сложно. Но вот наконец ответ достигает моего атрофированного мозга:

– Yes. Yes, Angélique is OK[24].

С тобой все хорошо.

Если они знают твое имя, пусть и кошмарно его произносят, значит ты выжила.

Нынешнее время. Анжелика

Анжелика и подумать не могла, что когда-нибудь вновь окажется в лицее Виктора Гюго. Но вот она у его ворот – в этой школе она провела так много времени, болтая с Сарой, а потом с Жасмин и Морганой, сплетничая, делясь сигаретами, наушниками от плеера и подглядывая краем глаза за мальчишками.

Она не появлялась здесь с того дня, как решила рожать Мию и бросить учебу. Иногда она задавалась вопросом, кем могла бы стать, если бы закончила школу и продолжила образование, как все нормальные девочки, которые не становятся матерями в семнадцать лет. Но она сразу гнала от себя неуместные мысли. Ни учеба, ни школьные успехи не принесли бы ей спасение – только Мия. Анжелика нашла свое счастье, и неважно, каким путем она к нему пришла.

Однако она всегда знала, что в долгу перед той девчонкой с неумело подведенными глазами, которой когда-то была. В последние недели много всего произошло. Смерть мамы, примирение с Фанни, всплывшая на поверхность история Сары – все это убедило ее, что ждать больше нельзя. Одно дело лгать себе нынешней, и совсем другое – предать того подростка, который еще жил в ней.

Прозвенел звонок, и из дверей начали выходить ученики. Теперь у них в руках телефоны, а не сигареты, как было в ее время, но наверняка те же разговоры, те же сомнения и подчас то же одиночество. Ей пришлось долго ждать, но вот наконец школьники разошлись, бросая друг другу на прощанье «до завтра» и махая рукой.

Анжелика узнала его сперва по походке, только потом по лицу, и хотя улыбалась она редко, но тут почувствовала, как ее губы невольно расплываются в улыбке. На нем была кожаная куртка и потертые джинсы. В глубине души она всегда знала, что даже почти в тридцать семь лет, даже в очках, даже став учителем музыки в лицее Виктора Гюго, Бенжамен Шевалье останется вечным подростком.

После ареста Эрика Бернар Леруа тут же бросил Ирис и ее сыновей. Скорее всего, он развелся, чтобы не портить свой имидж. Негоже уважаемому мэру иметь пасынка, сидящего в тюрьме. Но Анжелике хотелось верить, что Бернар Леруа наконец нашел в себе силы взглянуть правде в глаза и решил, пусть и поздно, встать на сторону дочери. Ирис при разводе потеряла свой салон красоты и снова стала работать косметологом в Лилле. Через два года она вышла замуж за адвоката, которого нанимала для своего любимого сына в надежде добиться оправдательного приговора. Несмотря на все апелляции и прошения об условно-досрочном освобождении, Эрику не сократили срок. Все в Бувиле знали, что Ирис каждую субботу навещала сына в тюрьме. А Бенжамен ни разу за двадцать лет не съездил с ней туда.

Заметив Анжелику, Бенжамен Шевалье остановился. Слегка удивился, но не более того, будто все эти годы знал, что однажды она появится здесь.

– Привет, – сказал он, подойдя к ней.

– Привет.

Она и не подумала накраситься, не переоделась, даже не взглянула на себя в зеркало перед выходом из дома. Теперь об этом жалела. Морщинки в уголках глаз делали Бенжамена еще привлекательнее. Ей хотелось провести рукой по его волосам – теперь они блестели сединой, а не гелем. Но она не сделала этого. Он в нерешительности спросил:

– Ждешь кого-то?

«Да, тебя, вот уже двадцать лет», – подумала она.

– Не то чтобы… даже не знаю…

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, и Анжелика пожалела, что приехала. Дурацкая затея, она только заставляет его чувствовать себя неловко. Она была для него лишь неприятным напоминанием о трагедии, которая омрачила его юность и отправила в тюрьму его брата. Что она себе навыдумывала? Бенжамен подтолкнул очки к переносице, поправил на плече сумку и спросил:

– Может, выпьем чего-нибудь? Я знаю одно симпатичное местечко.

Анжелика кивнула, и он махнул рукой, приглашая ее идти за ним. Они вместе зашли на территорию