Прощаться не будем! - Александр Каренин

— Я нормально! Войну закончила после ранения под Ленинградом в январе 44-го. Там же познакомилась с мужем. Мы переехали сюда по знакомым связям. Я осталась тут, а он уехал на фронт. После войны уже похоронку получила на него. А сейчас, работаю в больнице, операционной медсестрой в первой градской. Живу как видишь одна. Детей нет и не было.

— Почему? За столько лет замужества вы не обзавелись детишками? — спросил я, затушив папиросу о покрытый пылью подоконник.

— Нельзя мне, как оказалось. Говорят, есть патология и родить мне будет труднее нежели забеременеть. — голос её еще более задрожал, и на глазах пробились слезинки.

— Ну-ну все! Будет тебе! — подошел к ней и обнимая прижал к себе. Она заплакала и слезы ее немного намочили мой китель. И в этот момент, от себя не ожидая, я тихо прошептал: — У нас всё получится!

Анна была шокирована от такого заявления и тут же обняла меня еще крепче.

Саратов встретил меня не очень хорошо. Я ожидал чего-то большего, мечтая о встречи с женой. Но, увы. Мое счастье ускользнуло от меня, но взамен я приобрел новое. На следующий день, мы решили расписаться, и узаконив отношения наша жизнь начала набирать обороты. Днем мы делали ремонт в нашем доме, а по вечерам Анна гоняла меня по медицинской литературе, заставляя наверстывать утраченные в годы войны знания и навыки.

Не много погодя, мы вместе пошли в институт, для моего восстановления на прежний курс. Но учитывая все мои выкрутасы, так эмоционально рассказанные Анной декану, я был зачислен сразу на пятый курс. Накануне она заставила меня надеть парадную форму со всеми наградами, дескать «глядя на меня такого боевого героя войны, они примут тут же!» и приемная комиссия во главе с деканом, это действительно учла.

Время текло. Анна любила меня до такой степени, что честно признаться, я стал забывать Ксению. Попытки найти, разыскать ее я не предпринимал. Она скорее всего счастлива, и возможно даже родила кучу детей, о которых мы когда-то мечтали. Мысленно я пожелал ей счастья, и отпустив ситуацию расстался с ней, пресекая попытки малейшего воспоминания. Анализируя эту ситуацию, конечно в нашем расставании никто не виноват. Виновато лишь одной обстоятельство — война! А теперь это все в прошлом. В настоящем же было все красиво и по-семейному. Анютка работала днями и ночами зарабатывая деньги, пока я грыз гранит науки в стенах родного СМИ В.И.Разумовского. Мне повезло, что я все-таки смог доучится, и в 1956 году с отличием закончил мединститут. Опять же помогли мои боевые заслуги и высокие отличия в учебе. По блату супруги, меня устроили на работу в ту же больницу где она и работала операционной сестрой, в отделение экстренной хирургии. Там я ассистировал хирургам практически на всех операциях, набираясь опыта. В этом же году, где — то во второй половине, я узнал, что у меня будет сын. Мой первый ребенок, от любимой жены. «Время все-таки лечит! И я самый счастливый человек на земле!» — задумывался каждый день, с головой погруженный в заботу и бесконечную любовь Анны.

К сожалению, счастье резко оборвалось. В начале следующего года, во время родов, погибает вместе с ребенком, моя жена. Эта новость шокировала меня, и я тут же замкнулся в себе. Не находя себе место, я уходил в запой, пропуская смены на работе. Каждый день, я спускал свою зарплату на очередную бутылку водки, пропивая её в одиночестве. В конечном итоге, накопив целую кипу выговоров, меня уволили с работы. Таким образом, я существовал несколько лет.

«Встреча»

В один прекрасный момент, я решил взять себя в руки. Завязал с выпивкой. Выставил наш дом на продажу. После того как дом в Саратове был продан, я переехал в Вольск. Выкупил дом своих родителей у старых хозяев, и окончательно поселился в нем. Обжился. Устроился в хирургию в центральную районную больницу.

Семейной жизни я стал побаиваться. Так как страх прошлой, не отпускал меня и по сей день. Ни подпуская к себе никого, я спокойно погружался в работу с головой, сутками оперируя, набирал дополнительные смены.

Начал даже писать диссертацию. Защитился. Стал кандидатом наук. Находясь в Вольске, меня стали почему-то посещать мысли о Ксении, толкая меня на ту самую набережную, где мы проводили время. Каждый вечер выходного дня, я наведывался туда. Там были уже новые любящие пары, смотря на которых, я только улыбался.

Время пролетало, а за ней и жизнь. Скучная, без красок жизнь. Единственное, что меня радовало это моя работа. Я дорос до ведущего хирурга больницы, занимая при этом должность заведующего отделением.

Однажды, девятого мая, в нашем городе чествовали ветеранов на площади. Были приглашены все без исключения фронтовики. Придя домой после очередного дежурства, я достал из шкафа свою военную форму со всеми наградами. Привёл себя в порядок, и прихрамывая, опираясь на трость, отправился на площадь, где проходил концерт. Фронтовики принимали море поздравлений и теплых пожеланий в свой адрес. Несколько утомившись от шума и танцев я снова отправился на набережную. Стоял прекрасный вечер, солнце слегка опускалось за волжский горизонт, вокруг гуляли влюбленные пары, детишки. Из-за нестерпимых болей в ноге, я облокотился к ограждению причала, растирая колено, которое давало о себе знать, спустя столько времени. Вдруг сзади, ко мне подходит девушка, такой неописуемой красоты, что я даже на секунду забыл про боль. Она встала передо мной и прикоснувшись к плечу, спросила:

— Мужчина, вам плохо?

— Да нет радость моя, это пройдет сейчас! Старые раны проснулись! — улыбался я, глядя ей в глаза. В ее глазах я разглядел Ксению, только на много моложе своих лет. — Беги дочка, не обращай внимания на меня, сейчас пройдет!

Эта милая девушка лет шестнадцати на вид, улыбнулась мне в ответ и застыла взглядом на моем кителе.

— Сколько у вас медалей! А вы ведь капитан, да?

— Так точно, капитан! Ты в званиях разбираешься? — удивился я.

— У меня просто мама, тоже капитан! И тоже медали есть, только ни как у вас! — улыбнулась она, после чего предложила присесть на лавку. Мы расположились на той самой памятной мною лавочке. Видимо общение со мной, ей было по душе. А для меня её внешность и внимание стало напоминанием моей первой любви. В таком ключе, мы просидели не долго, минут десять, пока позади нас не раздался женский голос: — Люда! Пойдем домой!