Привет из прошлого… - Александр Каренин

Александр Каренин

Привет из прошлого…

Главные герои

Наше время:

Матвей Александров – Врач – реаниматолог. 30 лет. В прошлом, человек страдающий полной амнезией, ставший вскоре Лёвкиным.

Анна Александрова – супруга Матвея в нашем времени.

Валентина – медсестра реанимационного отделения. Лжелюбовница Матвея, разрушившая его семью.

Доктор Ефремов – бывший наставник Матвея, врач реаниматолог. Дежурный сменщик.

Варвара Яковлева – пожилая женщина, жена умершего в больнице Егора Юдина.

В прошлом:

Егор Юдин – летчик. Лучший друг и сокурсник Матвея.

Андрей Дронов – антагонист. Летчик. Личный враг главного героя.

Алексей Гайдаров – капитан ВВС РККА. Заместитель командира авиаполка.

Богатырев Иван Степанович – командир полка.

Лейтенант Букин – секретарь Богатырева.

Старший майор НКВД Киреев – особист полка.

Майор Яковлев – командир женского авиаполка. Отец Варвары Яковлевой.

Лёвкин Евгений Федорович – старший лейтенант РККА. Артиллерист. В настоящим времени прадед Матвея.

Лёвкин Федор Матвеевич – отец Евгения, бригадир в селе Тепловка.

Ксения Васильевна Лёвкина – супруга Евгения.

Вовка – сын четы Лёвкиных.

Глава I

«Гость с того света»

Декабрь. 2018 год. Саратов. Убываю на очередное суточное дежурство в больницу, где вот уже несколько лет, тружусь врачом-реаниматологом на благо здравоохранения. Смена началась конечно же ни с кофе, как у нас говорят, а с поступления тяжело больного пациента. Этим пациентом оказался пожилой дедушка-ветеран, с тяжелой внебольничной пневмонией, ХОБЛ, и другим букетом преклонного возраста. Из приемного покоя, он конечно же был переведен в реанимацию, с тяжелой одышкой и нарушением абсолютно всех функций организма.

По приезду к нам в отделение, мы с дежурной сменой переложили его с обшарпанной каталки на функциональную койку. Разорвав рубашку, мы увидели на его груди два старых больших шрама, довольно уродливой формы. На правом плече была еле заметная, временем выцветшая татуировка в виде крыльев, с одной лопастью по середке. Вооружившись стетоскопом, я начал выслушивать дыхание, перемещая мембрану по грудной клетке. По всем легочным полям отмечалось жесткое и тяжелое дыхание. Новенькая дежурная медсестра Валентина, переведенная к нам из терапии, тут же зафиксировала к его лицу дыхательную маску, которая сообщалась с аппаратом Боброва тонкой трубочкой с подачей кислорода пять литров в минуту. Ловким движением рук Валентины, в ямках локтевого сгиба пациента, появился внутривенный катетер (на нашем сленге – бабочка), по которому немедленно, струйкой побежали лекарственные препараты, экстренно выводящие дедушку из критического состояния. Хрипел он конечно по-страшному. Отёки, как и дыхательная недостаточность постепенно нарастали. После того, как терапия достигла своего положительного результата, учитывая биодоступность введённых лекарственных средств, дедушка уснул, а прикроватная аппаратура, присоединенная множественными датчиками к телу пациента, показала более-менее стабильные цифры. Оставив его под присмотром палатной медсестры, я удалился в ординаторскую на перекур. Развалился на старом просиженном диване и вытащив из пижамы пачку сигарет, закурил. Отравляя себя каждой тягой ароматного «Парламента», я вдруг задумался над происходящим в своей жизни. За столько лет своей работы, я был морально подавлен. Устал от постоянных нагрузок, над тупостью своих молодых коллег, над вечными разборками с пациентами, судами, следственными комитетами, и наконец «вишенкой на торте» – это моё шаткое, семейное положение. Всё раздражает в этой жизни: зарплата маленькая, жена вечно чем-то не довольна. Дома меня не бывает, из-за частых дежурств. В гости мы ни к кому не ходим, ровным счетом, как и ни где не бываем вовсе. Видимо, я устал от жизни, хотя мне всего-то тридцать лет.

«Пора – это прекращать!» – произнёс я, и затушив окурок в банке из-под физраствора, удалился в палату. Пройдя мимо деда, я вдруг остановился у его койки. Он лежал с приподнятым головным концом, и сквозь сон продолжал похрипывать. Старенький прикроватный монитор реаниматолога, показывал артериальное давление 160/100 мм.рт.ст., пульс 98 в минуту, сатурацию 90-92 %, и температуру 37,7С. Слева от него стояла белая, немного запачканная кровью стойка, на которой будто ёлочные игрушки, были развешаны пара больших флаконов с лекарственными средствами, и несколько маленьких баночек с антибиотиками. За головой монотонно попискивал инфузомат, заряженный эуфиллином. А на стене, в тридцати сантиметрах от больного, бурлил словно закипающий чайник аппарат Боброва, увлажняя старику подающий кислород. Присаживаюсь за рабочий стол. Включаю компьютер. Раскладываю истории болезни пациентов перед собой и начинаю печатать дневники наблюдений на всех больных, которые находились у меня в отделении. Цифровые часы с зеленой ночной подсветкой висящие над входом показывают полночь. Засидевшись до поздна и при этом продолжая забивать данные в систему, я стал склоняться ко сну. Время уже подошло к двум часам ночи. После проделанной работы, я совершил ночной обход больных, и убедившись в их удовлетворительном состоянии, отправился в ординаторскую спать, оставив на своем месте дежурную медсестру Валентину. Располагаюсь на мягком, не застеленном диване. Достаточно было только уткнуться лицом в подушку, как сон тут же настиг меня. Сны посещали самые разные: от приятных эротических, до неимоверно кошмарных. Вообще кошмары – это частое явление в моей жизни. Даже во сне они меня преследуют! Но это необъяснимое явление, не мешает мне сейчас нежится в царстве Морфея на работе. Все ничего, если бы не моя медсестра, которая с паникой и криками ворвалась ко мне в ординаторскую. «Матвей Александрович, вставайте! Дед наш помирает!» – воскликнула она и тут же удалилась в палату. Так и недосмотрев до конца черно-белые сны, растираю свои слипшиеся глаза и тут же мчусь в палату в след за ней. За считанные секунды прибываю на место. Все показатели мониторирования застыли на нулевой отметке. Данные электрокардиографии, вместо характерных зубцовых комплексов, ровной полосой легли на изолинию. Я тут же проснулся и без всяких раздумий, начал проводить реанимационные мероприятия. Молоденька медсестра стояла напротив нас, и с перепуганным видом замерла в ступоре. Начинаю реанимационные мероприятия. Продавливаю с особым усердием его тощую грудную клетку с высокой частотой, добиваясь запуска сердца.

– Адреналин! – кричу в порыве реанимации.

Валентина без эмоций, продолжала пребывать в ступоре.

– Ампулу адреналина в вену быстро! Чего застыла дура! – пнув по койке, снова крикнул я.

Дернувшись с места, она трясущимися руками набирала препарат в шприц.

– Ну быстрее можешь, нет?

Она подошла ко мне, протянула шприц, и продолжая трястись, не сводила взгляда с умирающего деда. Выхватив из её нежных и маленьких ручек препарат, я немедленно ввел его в вену, после чего продолжил реанимацию.

– Чего опять застыла? Мешок Амбу быстро!

После этого её словно отомкнуло. Она взяла мешок